Жмурки с любовью (СИ) - Герр Ольга - Страница 15

Да кто ж он такой? Почему у Рейна чувство, что вот теперь он попал по-настоящему. Что до этого все были цветочки, а ягодки сейчас пойдут. У него потемнело в глазах, когда жандарм отпер решетку. Тянуло попросить – давай лучше на рудники, а? Но кого волнует мнение раба.

Рейн обдумывал возможность побега, но бросил эту затею едва его вывели из распределителя. Вольный подготовился на совесть – захватил маленькую армию для охраны раба. Рейна вмиг окружили плечистые ребята. Вел с ним, будь, что будет.

* * *

Его держали в подвале. Ни к чему не принуждали, никак не использовали. Кормили хорошо. Но чем дальше, тем сильнее Рейн нервничал. Творилось странное. Неизвестность пугала похлеще рудников. Там хотя бы знаешь, чего ожидать. А тут… сплошные вопросы.

Когда спустя пару дней за ним пришли, он был почти счастлив. Наконец, хоть какой-то прогресс. Пока вели куда-то, рассматривал дом. Только это и не дом вовсе, а целый дворец. Вольный-то из богачей. Аристократ. Недаром жандарм в разговоре с ним использовал обращение «благородный». Так именовали знать.

Мягкий климат Иллари сказался на архитектуре. У зданий было много балконов, террас и открытых лоджий. Благодаря им приятный ветерок всегда гулял по залам. Полы выкладывали мрамором тоже неспроста. Он освежал, дарил прохладу. Аристократы любили ходить босиком по своим дворцам.

Для Рейна богатая обстановка была в диковинку. Она угнетала, заставляла ощущать себя мелким и никчемным. Просыпалось неведомое доселе чувство – желание подчиниться. Словно он и правда жалкий раб.

Его привели в круглый зал. Надавили на плечи, принуждая встать на колено и склонить голову. Предплечье одной руки он опустил на поднятое колено, кулаком второй уперся в пол. Только так и никак иначе. На Иллари это положение зовется позой покорности. Она первая, чему учат рабов. Рейн стиснул зубы, из последних сил терпя унижение. Работать не проблема, необходимость пресмыкаться вот что невыносимо.

В зал вошел тот самый вольный, что забрал его из распределителя. За ним следовала толпа девушек. Зачем Рейн понадобился? К девушкам беглых рабов не подпускают.

Они остановились напротив. Рейн по-прежнему преклонял колени. Без дозволения вставать нельзя, а он его не получал. Вольный тем временем разговаривал с одной из девушек.

Рейна одолело любопытство, и он приподнял голову. Девушка, к которой обращался вольный, была чудная какая-то. Но красивая, чего уж там. Густые каштановые волосы, мягкими волнами спускающиеся на плечи. Чувственно очерченные губы. Глаза синие, как воды океана омывающего острова. Чуть вздернутый нос. Все в ней было гармонично и приятно взгляду, но чего-то недоставало. Не было огонька в глазах, не хватало ямочек на щеках, что наверняка появятся, если девушка улыбнется. Но в том и беда – она не улыбалась. Вроде слушала, но вид равнодушный, словно говорят не с ней. Смотрела в одну точку мимо вольного, мимо охранников и Рейна, как если бы видела что-то им недоступное. Даже искушение возникло взглянуть туда же. Вдруг там что-то интересное?

— Госпожа, — произнес вольный, — у меня для вас подарок в знак примирения. В последнее время отношения у нас не ладились. Хочу загладить вину.

Девушка молчала. Не поймешь, то ли не расслышала, то ли ей плевать на попытки вольного подлизаться. Лицо ничего не выражало. Прямо маска. Аж жутко.

— Госпожа благодарна, — ответила старшая из спутниц девушки.

Может, вольный изначально к ней обращался? Но смотрел-то он на девушку. А она по-прежнему глядела в стену, не моргая.

— Я долго думал, что вам подарить, — продолжал вольный. Его этот странный диалог не смущал. — И вспомнил, что нет ничего важнее безопасности Богини. А потому вот мой скромный дар, — он махнул рукой в сторону Рейна, — невольник-телохранитель.

Женщина, что отвечала вольному, посмотрела на Рейна с сомнением. Он сам поразился услышанному. Его и в телохранители? В убийцы он бы, пожалуй, еще сгодился, но охранник из него никакой.

— Вы уверены, благородный, что он подходит на эту роль? — спросила женщина настороженно. — Речь все-таки о защите Богини.

— Ты обвиняешь меня в желании причинить Богине вред? — с надрывом поинтересовался вольный.

Еще руки начни заламывать подобно девице, фыркнул про себя Рейн. Неизвестно, как девушка и ее спутницы, а он подозревал вольного в злом умысле. С какой стати дарить беглого раба в телохранители, если не желаешь смерти? Он же при первой возможности повторит побег, придушив нового хозяина.

От мелькнувшей догадки Рейн вздрогнул. Вот это план у вольного! От восхищения его хитростью аж дух захватило. Как он потом будет объяснять свою оплошность с подарком неясно. Придумает что-нибудь. А только девчонку руками Рейна убьет.

А ей, что ли, все равно? Он вгляделся в девушку. Она даже позы не поменяла. Кто из них двоих раб – он или она? Почему-то казалось, что она.

Женщина бросила короткий взгляд на девушку, та едва заметно кивнула.

— Госпожа довольна, — произнесла женщина.

У Рейна брови поползли на лоб. Ощущение, что он попал в приют для душевнобольных. Зачем девушка приняла подарок? Какими мотивами руководствовалась? Или это какая-то тонкая игра, правила которой Рейну не объяснили. Тогда следует быть начеку.

Девушка попрощалась с вольным. Точнее он прощался, а она слушала. Едва он умолк, она ушла вместе со свитой. Женщина жестом велела Рейну следовать за ними. Он встал, думая, что охрана будет приглядывать за ним и дальше, но нет, они остались в зале вместе с вольным. Среди десятка женщин Рейн был единственным мужчиной. Ничего не мешало ему напасть, придушить парочку-другую девиц, взять заложницу и сбежать, прикрываясь ей как живым щитом. Но он был так ошеломлен, что это даже не пришло ему в голову. Он просто шел на автомате туда же, куда и все.

Глава 10. Напарники

После убийства Валума Марика вернулась в монастырь отчитаться. Старшие девушки так не поступают, но у нее это первое задание. Мать-настоятельница пока не настолько доверяла ей, чтобы отправить в вольное плавание, но достаточно, чтобы дать новое дело.

И так прошли четыре года убийств и мук совести. Марика потеряла счет жертвам. Некоторые девушки делали татуировки на бедре в виде галочек, похожих на летящих птиц. Кто посмотрит, увидит птичий клин. Ни за что не догадается, что каждая чья-то смерть. Те, что покрупнее – важные персоны, прочие – мелкая сошка. Своеобразные зарубки, чтобы помнить. Марика предпочитала забыть.

В этот раз предстояло отправиться в Эльфантину – столицу союза тринадцати людских городов. Она предвкушала поездку с детским азартом. В свои двадцать два года она еще не бывала в столице. Зато много слышала об Эльфантине, о ее фонтанах и балах. Не терпелось посмотреть самой. Одна мелочь омрачала радость – новый заказ.

— Жертва местный князек. Не высокого полета птица, но с влиятельными друзьями. Уверена, ты с ним справишься. Но он не главная проблема, — учила мать-настоятельница. — Доносчики сообщают, что в столице объявлена охота на нас. Одна твоя сестра пропала. Не хочу потерять и тебя.

Мать-настоятельница погладила ее по щеке. Почти нежность, почти забота. Еще бы не знать, чем она продиктована. Марика не просто любимая ученица, она ценная редкая вещь. Будь она книгой, ее бы хранили в специальном помещении и каждый день сдували пыль.

— Кто эти охотники на дишканди? — поинтересовалась Марика. — Хочу знать, с кем имею дело.

— Охотник один. Глава столичного городского надзора. Следователь. Солнечный, — сыпала мать-настоятельница информацией. Марика только диву давалась как у них развита сеть агентов. Все про всех разнюхают. — Зовут Дарквинн. Хотя это странное имя для гелиоса. Возможно, псевдоним. На это указывает и тот факт, что нам так и не удалось выяснить из какого он рода.

Про гелиосов, или солнечных как их величают люди, Марика знала немного. Их родина – Гелиополь, город вытесанный в толще скал на крайнем юге, где никогда не заходит солнце. Они ему поклоняются, называя Небесным отцом, оно же питает их энергией. Без солнца гелиосы обречены на гибель. Издревле они считают себя высшей расой, а людей считают низшими. Было время, когда солнечные правили людьми, но более ста лет назад их иго пало. С тех пор между людьми и гелиосами установился шаткий мир.