Жмурки с любовью (СИ) - Герр Ольга - Страница 49

Барабаны умолкли, и на площадку перед входом в храм вышла Эльмидала. Одежды на ней было меньше, чем обычно. Видимо, чтобы люди в последний раз полюбовались ее прелестями. Прозрачная белая туника из двух полос ткани, соединенных в районе шеи, едва достигала середины бедра. В этом наряде Эльмидала выглядела особенно беззащитной.

Бледными тенями за ней шли жрецы, тоже одетые в белое. Они подвели Эль к золотому креслу, щедро украшенному цветами. Усадили и встали позади.

По периметру площадки выстроились жандармы. Ими руководил наследник Гайдиар собственной персоной. Марика не сразу узнала принца. Он выглядел осунувшимся. Глаза запали, губы превратились в блеклую линию, так сильно он их сжимал. Жесткий взгляд синих глаз сканировал толпу, и Марика втянула голову в плечи, надеясь, что наследник ее не вспомнит.

Следующий час люди вереницей тянулись к креслу, складывая у его подножия дары Богине. Марика тоже прихватила подарок. Она была не оригинальна, выбрав, как и большинство, апельсин. Но тот был лишь предлогом, возможностью приблизиться к Эль, дать ей понять, что в этот час она не одинока.

Подниматься по ступеням было страшно. Опустив голову, чтобы скрыть лицо, Марика исподлобья следила за наследником, но он смотрел в другую сторону. Она встала на колено перед креслом и положила апельсин рядом с чужими дарами – цветами, фруктами, украшениями. Взглянув на Эль, ободряюще улыбнулась. Девушка ее узнала и послала ответную улыбку. Синие глаза зажглись благодарностью.

— Держись, я с тобой, — шепнула Марика и получила в ответ кивок.

В спину дышали следующие дарители, и Марика нехотя отошла. Внизу ждал Дарквинн. Он протянул ей раскрытую ладонь, и она охотно вложила в нее руку.

Далеко не все желающие принесли дар Богине, но церемония не могла длиться вечно. Верховный жрец объявил, что земной путь нынешнего воплощения Богини окончен.

— Мы отпускаем тебя в нежизнь, — громко вещал он, — где ты отдохнешь и наберешься сил перед возвращением. Пусть твоя дорога будет легкой, а сон – сладок.

С этими словами он протянул Эль ритуальный нож. Она и здесь проявила твердость. Взяла нож недрогнувшей рукой, приложила лезвие к запястью и полоснула что есть силы. Кровь красная как маковое поле хлынула из раны. Пошатнувшись, Эль упала в кресло.

Толпа затихла. Кто-то отвернулся, кто-то с жадностью наблюдал за последними минутами жизнь девушки. Среди тех, кто предпочел не смотреть, был принц Гайдиар.

Марика почти не видела происходящего из-за слез. Картинка расплывалась, горло перехватывали всхлипы. Дарквинн обнял ее за плечи и прижал спиной к себе, так как она, не отдавая себе отчета, рвалась на лестницу. Целую вечность Марика смотрела на то, как умирает Эльмидала. Снова кровь, много крови, как тогда с Эрией. Марика ненавидела красный цвет.

Но в следующий миг она забыла о фобии. Толпа всколыхнулась, словно волна под порывом ветра. Еще на пути к храму Марика приметила людей в плащах. Теперь они сбросили капюшоны, одновременно достав из ножен ятаганы. Площадь перед храмом огласил боевой клич. Он ударил по нервам, заставив вздрогнуть, но вместе с тем вернул Марику в реальность.

— Бунт! — послышались крики. — Это бунт!

Аристократы и жрецы кинулись в храм. Жандармы, ощетинившись клинками, бежали с лестницы в толпу. Люди повернули к выходу с площади, желая убраться подальше от драки. Следователь дернул Марику в ту же сторону, но она заупрямилась. Эльмидала по-прежнему сидела в кресле. В суматохе никому не было до нее дела.

— Поможем ей, — Марика рванула к лестнице, да с такой силой, что потянула Дарка за собой.

— С ума сошла? — крикнул он. — Нас схватят! Хочешь остаток жизни быть рабыней на Иллари?

Марика не слушала возражений. Доводы Дарка были разумны, но ее не переубедили. Однажды она допустила ошибку, позволив Эрии умереть. Второй раз этого не случится.

Вокруг кипела битва. Восставшие против императора люди рубились с жандармами. Крови было так много, что Марику снова замутило, но она стиснула зубы, упорно прокладывая путь наверх. То пригибаясь, то отскакивая с пути дерущихся мужчин, она преодолела восемь ступеней. Недавно одиннадцать казалось ничтожным числом, теперь оно превратилось чуть ли не в бесконечность.

На девятой ступени дорогу преградил жандарм. Доспех на его груди был разорван, из-под него сочилась кровь. Жандарм, озверев от драки, занес ятаган, сразить Марику, но был сбит с ног Дарком.

— Чего ждешь? — прохрипел следователь, удерживая ятаган подальше от своей шеи. — Спасай подругу.

Подобрав юбку, Марика бросилась наверх. Последние ступени остались позади.

На площадке не было жандармов. Они бились на площади у подножия храма. Все за исключением командира. Принц Гайдиар не присоединился к своим людям, но и прятаться в храме не спешил. Он замер на лестнице величественной статуей и лишь приближение Марики привело его в чувства.

— Ты, — глаза принца сузились. — Зачем явилась?

— Помочь Эльмидале.

Их взгляды метнулись к креслу, где сидела полуживая девушка. Лед в глазах принца треснул, когда он посмотрел на сестру. Наследник сомневался всего мгновение, а потом отступил, освобождая Марике дорогу.

— Позаботься о ней, — сказал он, уходя. — Я не смог.

Марика кивнула. Она совсем не знала Гайдиара, но он показался ей славным парнем. Кажется, он искренне любил сестру.

Подбежав к Эль, она упала перед ней на колени. Голова бывшей Богини запрокинулась, глаза были закрыты, а лицо бледно. Хоть она потеряла много крови, жизнь еще билась в хрупком, но сильном теле.

Оторвав кусок ткани от юбки, Марика туго перевязала запястье Эль. Пока никто не помешал, подняла девушку с кресла. Та весила меньше Марики, но все равно было тяжело. Тащить на себе бездыханное тело не так-то просто. К счастью на помощь подоспел Дарк. Сняв с себя сюртук, накинул его на плечи Эль, а затем подхватил девушку на руки.

Спустившись с лестницы, они пересекли площадь и свернули в первый же проулок. Жандармы, занятые бунтом, забыли о Богине. Их беспечность позволила беглецам уйти незамеченными.

Глава 33. Что делать?

Двери камер в распределителе открывались дважды в день: утром и вечером, когда жандармы раздавали еду. Мало того, что обеда не было, так еще кормили бурдой. Самый зверский аппетит пропадал при одном ее запахе.

Рейн проснулся рано. Задолго до завтрака. Сегодня был особый день – день его казни. На закате его выведут на площадь к котлу кипящей смолы и утопят в нем, но прежде он вдоволь покричит, услаждая слух вольных своей болью. По крайней мере, так предполагали вольные, но у Рейна на этот день были другие планы.

Оружия в камере сделать не из чего. Если только соломой жандармов закидать или содержимым выгребной ямы. Первый вариант бесполезен, второй унизителен, и Рейн отмел оба. У него есть лишь кулаки и эффект неожиданности.

Давненько никто не пытался сбежать из распределителя. Самые безрассудные и те ждали, пока отправят на работы. Потому как знали: распределитель охраняют едва ли не тщательнее дворца.

Но у других беглецов было то, чего Рейну отчаянно недоставало – время. Счет шел на минуты, и отсчитывались они от жизни Эльмидалы. Днем, еще до того как казнят Рейна, состоится ритуал освобождения. Ради спасения Эль он был готов рискнуть.

Перед появлением жандармов завоняло кислыми щами. Выгребная яма пахнет приятней, чем местный завтрак. По лязгу решеток Рейн следил за приближением жандармов. Они никогда не открывали две камеры одновременно из соображений безопасности, так что рассчитывать на помощь не приходилось.

Скрипнув, закрылась решетка соседней камеры. Рейн, сжав кулаки, попятился. По правилам нельзя приближаться к решетке, пока та открыта, но плевать он хотел на правила, по которым людей держат в загонах, как скот, а девушек убивают в восемнадцать лет.

Кровь бежала по венам быстрее обычного. Мышцы напряглись, готовые к схватке. Когда щелкнул, открываясь, замок, и жандарм потянул решетку на себя, Рейн сорвался с места. Снарядом, выпущенным из метательного орудия, он врезался в решетку. От толчка та распахнулась, сбив жандарма с ног. Содержимое тарелки плеснуло ему в лицо, ослепив.