Жмурки с любовью (СИ) - Герр Ольга - Страница 7

Вот и все – я замужняя женщина. И как меня теперь зовут? Миссис Никто? Я хихикнула. Это все нервы. Нет уж, буду как прежде зваться мисс Марблек.

Муж воспринял мою реакцию по-своему.

— Я рад, что тебе весело. Если честно, я опасался слез. Но раз все так удачно складывается, я, пожалуй, поцелую невесту.

Возразить мне не дали. Властная рука легла на талию, мужчина привлек меня к себе и впился в губы. Его давлению невозможно было противиться. Мужчина умело втянул меня в свою игру, и вдруг я осознала, что мне знакомы эти губы. А главное их вкус. Мята! Проклятая мята! Он уже целовал меня. Тогда на маскараде. Незнакомец в маске.

А я все гадала, какое до меня дело мистеру Никто. Вот ответ – он заинтересовался мной еще на маскараде и решил поиграть в благородного рыцаря, спасая бедную девушку из неприятностей. Я разрывалась между благодарностью и желанием его убить.

Поцелуй прервался также неожиданно, как начался. Я покачнулась без опоры – мужчина выпустил меня из объятий. Несколько мгновений приходила в себя, а затем, движимая злостью, сорвала повязку с глаз.

Но кроме меня и судьи, который по-прежнему стоял с завязанными глазами, в кабинете никого не было.

— Можете снять платок, — вздохнула я. — Он ушел.

Как успел так быстро? Словно не в дверь вышел, а в воздухе растворился. Я передернула плечами, вспомнив, что теперь уже мой муж замешан в использовании магии. Версия с растворением в воздухе не столь невероятна. Кто их знает, этих магов, на что они способны?

Я посмотрела на обручальное кольцо. Довольно толстое и тяжелое оно плотно облегало палец. Появилось ощущение, что меня заклеймили как какую-нибудь корову.

Кольцо было из того же черненого серебра с оригинальным рисунком, что и маска на мужчине в день маскарада. При свете дня металл едва заметно отливал радужным цветом, как лужа бензина на асфальте. Что за странный сплав?

В дверь деликатно постучали, а следом приоткрыли, и в щель просунулась голова мистера Монка.

— Управились? — улыбнулся адвокат. — Вот и славно.

Меня его радость зацепила. Тут моя жизнь рушится, а ему «славно».

— Я хочу видеть договор, — заявила я, вытирая палец с кольцом о юбку. — А главное подпись мужа.

Я споткнулась на слове «муж». Произносить его было тяжко, особенно подразумевая главу магической мафии, но я справилась.

Судья протянул мне бумаги, я перечитала пункты, убеждаясь, что их не изменили, и уставилась на крестик внизу договора. Мистер Никто не в состоянии написать свое имя? Мало того, что преступник, так еще безграмотный.

— Что за нелепица? — встряхнула я договором. — Этот крестик мог поставить кто угодно.

— Это не крестик, а икс, — поправил адвокат.

— Мне должно стать легче от этого знания?

— Дело не в том, что написано, а как, — адвокат порылся в нагрудном кармане пиджака и вытащил оттуда странного вида монокль. Он состоял из нескольких разноцветных стекол на шарнирах. Мистер Монк протянул монокль мне и посоветовал: — Попробуйте синее.

Я перевела синее стеклышко в центральное положение и взглянула через него на договор. Крестик искрился алым точно бенгальский огонь.

— Это особые чернила, — пояснил адвокат. — Ими пользуется лишь мистер Никто. Именно чернила его подпись, а не сам знак.

Магия была сильная. Это поняла даже я, далекий от нее человек. Недаром этот Никто скрывается. За подобную магию ему гарантирован костер.

Судья намекнул, что у него полно дел. Я его не винила: на его месте тоже стремилась бы выставить странных клиентов поскорее за дверь. Мы с адвокатом покинули судейскую контору вместе и на этот раз мне не завязали глаза. Выходит, от меня скрывали не местоположение конторы. Наверное, мистер Никто находился поблизости. Именно его я не должна была видеть.

На улице нас ждал прежний экипаж без опознавательных знаков.

— Я могу поймать городской транспорт, — мне не хотелось садиться внутрь, но адвокат настаивал.

— Я обещал доставить вас в целости и сохранности, — заявил он, когда я все-таки устроилась в экипаже.

В тот момент мне не пришло в голову спросить, куда конкретно доставить. Казалось само собой разумеющимся, что речь идет о моем доме. Я так устала за последние сутки от переживаний, что прикрыла глаза и наслаждалась мерной качкой экипажа. А мы все ехали и ехали. И, наконец, до меня дошло, что мой дом от судейской конторы не так уж далеко.

Я распахнула глаза.

— Куда вы меня везете? — повернулась к адвокату.

Он ответил с самым невозмутимым видом:

— В ваш новый дом, разумеется. Мне поручено сопроводить вас.

— Но я думала сперва заехать к себе. Собрать вещи, объяснить ситуацию мачехе, — растерялась я.

— Увы, это невозможно. Теперь вы жена мистера Никто и по договору обязаны переехать в его дом без промедлений.

Я не нашла, что на это возразить. Логика адвоката была безупречна. Ведь я сама согласилась на это условие. Но откуда ощущение, что меня похитили?

И снова мне не завязали глаза. Признаюсь, этот факт меня не обрадовал, а наоборот огорчил. Мы направлялись в логово мистера Никто и то, что его местоположение не скрывают от меня, могло означать две вещи: либо меня оттуда не выпустят, либо не оставят в живых.

Я зажмурилась. Если спросят, скажу, что ничего не видела. Может, пощадят.

— В этом нет нужды, — адвокат заметил мои ухищрения.

— Почему же?

— Пристанище скрыто магическим куполом. Он самая надежная защита. Силой маг-полиция внутрь никогда не попадет, а по доброй воле их туда никто не проведет.

— Пристанище? Вы так называете это место?

— Имя отражает содержание. Это не просто жилище мистера Никто. Это дом для всех заблудших душ, нуждающихся в крыше над головой.

— Называй вы действительно вещи своими именами, — сказала я, — то подобный дом звался бы не пристанищем, а притоном.

Я и не подозревала, насколько близка к истине. Горькая правда открылась, едва мы подкатили к неприметному с виду зданию. Район был средненький, ближе к бедному: двухэтажные особняки, порой на несколько семей и даже без газона. Как люди живут в подобной тесноте?

Дом, у которого мы остановились, был под стать улице. Некогда неплохой особняк пришел в упадок: краска с фасада облупилась, деревянные ставни перекосились, подъездная дорожка зияла провалами в плиточном камне. Экипаж ощутимо тряхнуло, когда он угодил в один из провалов, и я прикусила язык. Рот наполнился неприятным привкусом железа. Ничего не скажешь, достойное начало знакомства с новым местом жительства.

Над парадным входом висела вывеска: «Колдовская любовь». Я задумалась, что означает это странное словосочетание, и поняла его смысл, лишь войдя внутрь. Но сперва мистер Монк прижал большой палец к звонку и замер. Он простоял так секунд тридцать, вдавливая кнопку. Убрал руки, лишь когда что-то тихонько тренькнуло, и дверь отворилась. За порогом никого не было, словно дверь открылась сама собой.

Мы попали в огромный холл, уставленный диванами, креслами, танкетками и пуфами. Столько мягкой мебели разной формы и расцветок не в каждом магазине встретишь. В ноздри ударил тяжелый аромат духов. Словно минуту назад кто-то разбил здесь несколько флаконов. Аж глаза заслезились.

Но обстановка была ерундой по сравнению с людьми. Повсюду сидели, а где-то и лежали полуобнаженные девицы. Корсеты едва прикрывали груди, а юбки впереди имели совершенно неприличный вырез. По сути, передняя часть юбки отсутствовала, открывая ноги и нижнее белье.

— Мне здесь не место, — я повернула обратно к входной двери, но путь отступления уже перекрыли. Сложив руки на груди, перед дверью стоял верзила ростом чуть ли не вдвое выше меня. Такого не обогнуть и не убрать с дороги.

— Это же бордель, — сообщила я адвокату.

— Это Пристанище, — поправил он вежливо. — В том числе для дам легкого поведения.

— Сути это не меняет.

— Вы полюбите это место, вот увидите, — оптимистично заявил он.