Поверженный ангел (Исторический роман) - Коротков Александр Сергеевич - Страница 20

Площадь глухо и грозно гудела, словно гигантский улей, населенный исполинскими пчелами. Время от времени в окне второго этажа показывался кто-нибудь из Восьми войны, коротко сообщавший о том, как идет обсуждение петиции, и тогда ропот толпы переходил в оглушительный рев. В тот момент, когда Ринальдо собирался уже спрыгнуть с камня, в окне снова появилась фигура, в которой юноша узнал Бенедетто Альберти. Альберти крикнул, что обсуждается вопрос о запрещении купцам и банкирам вести дела грандов.

— Все согласны, только Карло Строцци и его люди против! — кричал он.

— Смерть грандам! — заревела толпа.

— Убить Строцци и всех, кто с ним!

— Вышвырните его из окна! Мы с ним поговорим!

— Разрубить их на куски! Всех, кто против!

В двух шагах от того места, где стояли рыцарь и Ринальдо, расположилась довольно внушительная группа пополанов, одетых более или менее прилично и державших укрепленный на палке значок, на котором очень натурально была изображена баранья туша на вертеле. По этому значку нетрудно было догадаться, что тут собрались владельцы гостиниц, остерий, кабачков и винных погребов. Впрочем, если бы у них вовсе не было никакого значка, об их занятии можно было бы без труда догадаться по разговорам, которые они вели между собой. Покричав в очередной раз, они как ни в чем не бывало возвращались к прерванной беседе, сетовали на дороговизну и чрезмерные налоги, говорили о деньгах и выгоде.

Может быть, издали, из окон дворца, толпа, собравшаяся у его стен, действительно казалась грозной и свирепой. Вблизи же она оказывалась совсем другой. Глядя на трактирщиков, стоявших рядом, Ринальдо не замечал в них никакого энтузиазма.

Брезгливо послушав некоторое время вопли толпы, рыцарь сказал, что на всякий случай предупредит оруженосца, чтобы не отходил от лошадей, и направился к Казуккьо.

В эту минуту в окне снова показался Альберти.

— Честные флорентийцы! — что есть мочи крикнул он. — Совет капитана народа и Совет подеста приняли петицию, которую от вашего имени представил благородный Сальвестро Медичи!

Над площадью пронесся восторженный вопль, заглушивший его последние слова. Альберти замахал руками, требуя тишины.

— Ваш посланец, — закричал он, когда шум немного утих, — достойнейший посланец народа Сальвестро Медичи, без страха и оглядки защищал ваши справедливые требования. Он не побоялся открыто бросить в лицо вашим врагам смелые слова правды. Вот что он сказал, слушайте! «Я хотел сегодня, — сказал он, — хотел излечить город от злодейской тирании грандов и всех других могущественных людей. Вы еще поймете мою правоту и примете требования народа не на год, как сейчас, а навечно. Да здравствует народ!» Кричите, честные граждане, кричите: «Да здравствует народ и свобода!»

— Да здравствует народ и свобода! — заревела толпа. — Да здравствует народ и свобода!

— Слушай, Пьеро, — проговорил стоявший неподалеку от Ринальдо трактирщик, дергая за рукав своего товарища, державшего значок цеха и самозабвенно кричавшего вместе со всеми. — Ведь это же условный знак!

— Какой такой знак? — недовольно отозвался тот.

— Ты что, не слышишь? «Да здравствует народ и свобода!» — с ударением на последнем слове воскликнул трактирщик.

— Верно, а мне и невдомек!

«Что же это за условный знак? — думал Ринальдо. — Что еще задумал этот лукавый политик?» Занятый своими наблюдениями, он не видел, как из соседнего дома вышел человек в сером костюме и тихо остановился у него за спиной.

— Сер Ринальдо Арсоли, не так ли? — спросил человек в сером, которого с одинаковой степенью вероятности можно было принять и за врача или аптекаря и за нотариуса.

— Да, — удивленно ответил Ринальдо. — Но откуда вам известно мое имя?

— Сию минуту все объясню, только, ради бога, поторопимся, — ответил незнакомец и, схватив юношу под руку, потащил за собой.

— Да подождите вы! — воскликнул Ринальдо, вырывая руку. — Куда вы меня волочете? Объясните все по порядку.

— Хорошо, — согласился незнакомец, — хотя, клянусь Эскулапом, нам лучше поторопиться. Видите ли, синьор Арсоли, я врач и сегодня с утра нахожусь у одного синьора вон там, в соседнем доме. — Он указал на приоткрытую дверь. — Неожиданно моему больному стало плохо. Признаюсь, я ожидал этого. Почувствовав неладное, синьор послал слугу за священником, а меня попросил найти и привести нотариуса, потому что давно уже собирался изменить свое завещание, но все откладывал. Я вышел на улицу и тут убедился, что в город мне не пройти, да вы и сами видите, что здесь творится. Тогда я стал расспрашивать всех этих людей, нет ли среди них нотариуса. Наконец какой-то человек сказал, что видел здесь знакомого, о котором точно знает, что он нотариус, потому что встречался с ним у Сальвестро Медичи. «Да вот он, кто вам нужен, — сказал он и указал на вас, — зовут его сер Ринальдо Арсоли».

— Где же этот человек? — спросил Ринальдо, оглядываясь по сторонам.

— Не знаю, — ответил незнакомец, — только что был тут. Должно быть, где-то в толпе. Но ради бога, не будем терять время. Синьор каждую минуту может скончаться.

— Хорошо, я пойду с вами. Только прежде я должен предупредить приятеля, — сказал Ринальдо. — Мессер Панцано! — крикнул он, однако за шумом рыцарь не услышал его голоса и продолжал разговаривать со своим оруженосцем. — Мессер Панцано! — еще громче крикнул Ринальдо.

На этот раз рыцарь услышал и обернулся.

— Мессер Панцано, подождите меня! — крикнул юноша.

В ответ рыцарь кивнул и успокоительно махнул рукой.

— Пойдемте же, сер Арсоли, — нетерпеливо сказал незнакомец.

Пропустив юношу вперед, он вошел следом за ним, быстро захлопнул дверь и задвинул засов. Наступила тьма. Дом, куда ввели Ринальдо, был построен так же, как большинство флорентийских домов. От входной двери длинный, чаще всего сводчатый проход вел во внутренний дворик, откуда по наружным лестницам и балконам, протянувшимся вокруг всего дома, можно было попасть в любую часть здания. Оказавшись в темноте, Ринальдо машинально обратил взор на светлый квадрат в противоположном конце прохода, в котором, как картина в черной раме, зеленел залитый солнцем газон и серебрился маленький фонтан. Неожиданно боковые стороны этой рамы шевельнулись, и на светлом фоне появились силуэты двух мужчин, которые до этой минуты стояли, как видно, прижавшись к стенам. Похоже было, что его заманили в ловушку. Но кому он понадобился? Как бы то ни было, следовало попытаться выбраться из этого дома и заодно узнать, чего нужно от него этим людям.

— Ах, черт возьми! — как можно беззаботнее воскликнул он, делая шаг к двери. — Совсем забыл сказать моему приятелю…

— С твоим приятелем поговорят в другом месте, — со смешком проговорил незнакомец, становясь перед дверью, — а с тобой мы потолкуем здесь. Не бойся, долго мы тебя не задержим. Ответь на наши вопросы, и можешь идти на все четыре стороны. А пока, сер Арсоли, — насмешливо добавил он, — не угодно ли пройти в дом?

— Никуда я не пойду, — ответил Ринальдо. — И, прежде чем отвечать на какие-нибудь вопросы, я должен знать, кто меня спрашивает.

— Ну что ж, можно поговорить и здесь, — сказал незнакомец. — Правда, тут немного темновато, но это даже лучше… для нас. — И он засмеялся неприятным дребезжащим смехом.

— Кто вы такие? Почему я должен вам отвечать? — повторил Ринальдо.

Он понимал всю бесполезность своих вопросов и вовсе не ждал, что ему ответят. Он хотел лишь выиграть время, дождаться, когда глаза привыкнут к полутьме, царившей в проходе, и, осмотревшись, попытаться найти путь к спасению. Правда, до сих пор ему не угрожали, но он не забыл нападения на Панцано и не сомневался, что по теперешним временам во Флоренции возможно любое беззаконие.

— Кто мы такие? — переспросил незнакомец. — Любопытные. Вот я, к примеру, с детства страх как любопытен. Поверишь ли, как только я узнал, чем ты занимаешься по ночам в доме Альдобрандини, меня разобрало такое любопытство, что я тотчас решил с тобой познакомиться и узнать, как говорится, из первых рук, что же такое затевает этот твой приятель Сальвестро Медичи, а заодно и об условном сигнале, о котором блеяли эти бараны, что толкутся сейчас на площади. И, уж конечно, ты не станешь скромничать и шепнешь мне на ушко, о чем вы сговаривались с этим мессером Панцано и что у него за делишки с неким предателем и изменником, который, кажется, приходится тебе дядей. — И он снова засмеялся.