Академия мертвых. Основы погодной некромантии - Савенко Валентина - Страница 51

Из склепа неторопливо, словно на прогулке, вышел лич. Луна то пряталась за тучами, то выныривала из-за них, но перепутать с обычным зомби мертвого мага не давало свечение вокруг мужчины в дырявом камзоле. Шутка перестала быть смешной.

Лич с интересом нас разглядывал, разминал почти лишенные плоти пальцы. Я готовилась атаковать раньше, чем с рук мертвеца слетит первое заклинание. Корнелия молча шмыгала носом, старалась сплести сеть. Пальцы ее тряслись, плетение рвалось, исчезало кусками.

Очевидно, на экзамене ее прыткость и точность действий спровоцировали нервы, которые были на пределе из-за поступления. Попросту Корнелия так испугалась, что перестала бояться.

Увы, времени, чтобы довести ее до нужной кондиции, нет. Имелся второй вариант: наорать, но тут чревато — можно спровоцировать лича на больший выброс силы, чем тот, что нам готовят.

Мертвец вытянул руки в нашем направлении и сразу же был подхвачен смерчем. Вспыхнули молнии, прошивая гудящую воронку, они не давали ему воспользоваться силами. Но темный сгусток все же успел сорваться с пальцев мертвеца и ринулся к нам.

Я отбросила вторым смерчем Корнелию. Закрылась молниями, но не рассчитала сил. Смертельная магия холодом коснулась кожи… И распалась, разрушенная такой же, но много сильнее. Некромантские чары, неожиданно сорвавшиеся с моих рук, исчезли. Ощущение жуткое, словно кто-то влил свои силы, дав возможность защититься. Моя собственная магия тут же взбунтовалась против вторжения, и, кажется, спасителю немного прилетело.

Не успела прийти в себя, как арку открыли, выбив часть кладки. Профессор Адам мгновенно оказался возле Корнелии, подхватил неподвижно лежащую однокурсницу на руки. Отделил нас от лича невидимой стеной.

— Никуда не уходите! — приказал призрак, шагая в портал.

— Где твой браслет?! — дружно накинулись на меня Алекс и Закери.

— Оставила заряжаться в комнате.

Шелдон тихо ругнулся, цапнул меня за плечо, покрутил. Убедившись, что я целая, рывком притянул к себе. И поцеловал.

Мой первый поцелуй вначале был очень злым, подавляющим, лишающим дыхания. Потом Закери вспомнил, что в его руках не враг, а невезучая погодница. Губы стали нежными, мягкими, уводящими за собой. Будящими настоящий ураган внутри. Завораживающий, но такой необходимый в засуху, чтобы сердце расцвело первой любовью.

Кузины ошиблись, Шелдон не просто мне нравится.

А я ему… нравлюсь? Или не только?

Замерла, осознавая, что пальцы запутались в волосах Закери, а я прижимаюсь к нему, словно в теле не осталось ни одной косточки. А он упрямо держит дистанцию, не дает обнять, как хочется, чтобы совсем близко, чтобы почувствовать сквозь одежду его тепло. Хотя его ладони то и дело сползают с моей спины.

Исходя из теории девочек, я ему не только нравлюсь.

— Шелдон, да ты мазохист! — подколол Алекс.

— Не замолчишь, стану садистом, — огрызнулся Закери. Прислонился лбом к моем лбу и прошептал: — Извини. Не знал, что ты никогда ни с кем не целовалась. Твоя дружба со Станли… Прости.

Прекрасно понимаю его удивление. Когда девочки с детства дружат с мальчиками, насколько бы они ни были леди, некоторые вещи неизбежны.

Например, всем очень интересно, как это — целоваться? Родители ведь делают это регулярно и выглядят счастливыми? А если мальчик старше и «опытней», то надо потренироваться, чтобы потом не опозориться. А на фруктах пусть другие тренируются.

Лара и Кэти тренировались на Дастине. Я не смогла. Стоило ему наклониться, как я то замечала прыщик на носу, то светлую ресницу, упавшую на щеку. Искала отговорки. Потому что мне не хотелось пробовать, я мечтала, как родители, чтобы потом два часа ходить со счастливо блестящими глазами.

И вот это случилось.

Я смотрела на Закери с блаженной улыбкой, было все равно, что леди не положено целоваться с тем, кто не является ее женихом, и вообще-то полагается отвесить пощечину и оскорбиться.

Кузины правы: поцелуй с тем, к кому испытываешь чувства, — это полет в смерче из облаков. Невозможно, но дух захватывает, сердце замирает, и не веришь, что это происходит.

— Не снимай больше браслет, прошу. — Закери очертил пальцами мою скулу, нежно коснулся губ. Смазал прикосновение легким, почти дружеским поцелуем. И тихо рассмеялся: Иначе даже моих сил может не хватить, чтобы выдержать ответные благодарности.

Он положил мои ладони на свою макушку. Волосы явно были обожжены.

— Это ты мне помог? Но как?

Теоретически любой маг может передать силу другому. Практически на это способны единицы, но для них это чревато выгоранием. И они ограничены в возможностях — только при телесном контакте и только магу своего направления.

— Все потом, конопушка. — Закери быстро глянул на изучающего арку Алекса.

— Погоди… — Я вспомнила, как на наши с Корнелией головы летел козырек с крыльца «Толстой цапли». — «Толстая цапля»? Алекс не случайно за нами пошел? Это ты его послал? А потом его сила… Да не косись ты на него. Он ведь и так уже все знает, да?

— Да, — нехотя признался Шелдон. — Потом, рыжик, все потом.

— Ты ненормальный! — прошипела я, стукнула его по лбу ладонью. — Ты же мог выгореть!

Закери поморщился:

— Велика беда.

— Что?! А если бы ты погиб?! Ты хоть знаешь, скольких магов целители вытаскивают, когда те выгорают?! — Я стукнула Шелдона по руке.

— Одного из десяти, — совершенно спокойно сообщил мне этот полоумный. — Но мне это не грозит.

— Почему?!

— Потом. — Закери показал на появившегося профессора Адама.

— Ну что, молодые люди, прошу к выходу. — Призрак кивнул на арку. — Не беспокойтесь, Шелдон, до отбоя еще успеете увидеть Кейн. Но вначале зайдите в мой кабинет, минут через пятнадцать. А теперь вы, Энджи. Как вы попали на полигон?

Призрак внимательно меня выслушал. Судя по хмурому лицу, шутника не просто найдут, его отчислят.

— Ну а теперь поясните, что это за художества? — Профессор Адам кивком головы указал на лича, которого до сих пор мотало в сверкающем молниями смерче.

Пролетая лицом к нам, неживой маг показал мне кулак, а потом недовольно скрестил руки на груди.

— Это лич. — Я подавилась смешком. Видимо, нервное. Лич опять, пролетая мимо, показал мне кулак, потом покрутил пальцем у виска. — Проветривается.

— А молнии, я так понимаю, для красоты?

— Воздух озонирую! — с благодарностью улыбнулась призраку.

— Неплохо. Даже хорошо.

Шуточное объяснение отвлекло от мрачных мыслей о Закери.

Вот что со мной не так? Парень ради меня жизнью рисковал, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не броситься следом и не накостылять ему как следует. Потому что боюсь его потерять. А если подумать здраво — он выбрал самый эффективный вариант. По крайней мере, ему не пришлось вытаскивать меня с того света. Эх, противоречивая женская душа!

Дожидаясь Закери, я успела сбегать в лазарет и узнала, что Корнелии помощь целителя не понадобилась. Она ударилась головой, когда я ее отбросила, но, кроме шишки, ничего опасного. А сознание потеряла, угодив в чьи-то забытые на полигоне сонные чары. И сейчас спит у себя.

Остаток времени потратила, размышляя, а так ли рисковал Закери, как мне с перепугу показалось? Возможно, я зря паникую? В памяти всплывали обрывки фраз. Поздний ребенок, родился на дальней заставе. Способности не то в деда, не то в бабку. Родители в нем души не чают…

Когда Закери взобрался на балкон, вручил белую розу, быстро поцеловал и спрыгнул на пол, мне оставалось лишь подтвердить правильность выводов.

Как только роза заняла место в вазе, я устроилась под боком усевшегося на диван Закери и тихо спросила:

— Ты не рисковал, потому что не сын своего отца, правильно? Твои силы куда больше тех, что были у деда и бабки? Когда ты понял, что родители тебе неродные?

— В двенадцать. — Шелдон бездумно разглядывал картину на стене. — Случайно нашел документы об усыновлении.

— Так рано?

Бедный ребенок!

— Ну, я был весьма развитым и самостоятельным мальчишкой, — тепло улыбнулся Закери, перебирая пальцами мои волосы. — Пару дней повыкидывал коленца, потом понял, что отец и мама меня любят. И всегда будут любить.