Осторожно, женское фэнтези - Шевченко Ирина - Страница 32

Корректный и доброжелательный, он производил впечатление хорошего специалиста и хорошего человека. Наверное, потому и вскрытие, в итоге подтвердившее его выводы относительно причин смерти, я пережила без проблем. Правда, было несколько особо неприятных моментов. Тогда я жмурилась, прижимала к носу салфетку и несколько секунд слушала размеренный голос доктора, призывавший меня обратить внимание на структуру и цвет тканей или расположение сосудов, после чего открывала глаза, смотрела, запоминала и записывала.

— Вы молодец, — похвалил меня доктор Кленси, когда все закончилось. — Еще несколько раз понаблюдаете — и можете сами браться за скальпель.

Так далеко я в своих мечтах не заходила, но за комплимент поблагодарила и от чашечки чая в приватной обстановке не отказалась. Мне понравился этот уравновешенный джентльмен с интеллигентной бородкой и улыбчивыми голубыми глазами. Понравились добрые шутки, ничуть не похожие на тот циничный стеб, что обычно приписывают патологоанатомам, а в его приглашении не было ничего двусмысленного: время приближалось к обеду, позади выполненная работа, впереди еще полдня, и может случиться, что на чай уже не останется времени.

Кабинет доктора Кленси располагался в левом крыле лечебницы, тогда как кабинет леди Пенелопы — в правом, и я решила, что не стоит бегать туда-сюда, чтобы предупредить наставницу о короткой отлучке.

— Входите, мисс Аштон, входите, — пригласил меня внутрь радушный хозяин. — Сейчас вскипятим воды. Чашки здесь… Овсяное печенье?

— С удовольствием.

— Скажите, Элизабет, вам нравятся кошки? — спросил доктор.

— Конечно! У меня…

…замечательный котяра дома, но рассказывать об этом не нужно.

— Хотите поглядеть на котят, пока закипает чайник? — предложил мужчина, не обратив внимания на оборвавшуюся на полуслове фразу.

— У вас котята? — удивилась я. — Здесь?

— В соседней комнате. Доктор Грин не позволяет держать их на виду. Назвал мерзостью.

— Он и к людям не слишком добр, — пробормотала я.

— Пойдемте, — поманил меня хозяин.

К кабинету, как и у леди Райс, примыкала маленькая комната для отдыха, но если у наставницы это было скромно обставленное помещение — шкаф, кушетка, небольшой столик, — то интерьер личного уголка Кленси напоминал убранство кукольного домика. Занавески с оборочками, лаковые миниатюры на стенах, в креслах — украшенные цветной вышивкой подушки.

— Вот они, мои хорошие, — с умильной улыбкой доктор указал на накрытый клетчатой скатеркой стол у стены.

Там на маленьких стульчиках сидели два игрушечных котенка, судя по галстуку на одном и кокетливо сдвинутому на ухо бантику у другого — мальчик и девочка. На круглом столике между ними стоял миниатюрный чайный сервиз. Лапка мальчика тянулась к чашке, а девочка придвигала к себе блюдце с бумажным пирожным.

— Так вот какие у вас котята! — рассмеялась я.

Потянулась, чтобы погладить зверюшек, и замерла, поняв, что никакие это не игрушки. Это… мерзость!

— Вам нравится? — напрашивался на похвалу Кленси.

— Очень, — я заставила себя улыбнуться. И руку не отдернула — коснулась бантика на голове девочки.

— Тонкая работа. Они же такие маленькие. Представляете, как сложно снять шкурку без повреждений?

Представила. И прокляла свое слишком живое воображение.

Наверное, странно после того, как при мне только что «выпотрошили» человека, сокрушаться о судьбе зверят, попавших в руки таксидермиста. Но тот человек был уже мертв, и вскрытие — необходимая процедура, а котята… Чучело убитого на охоте медведя или волка не впечатлило бы меня так. Но это же котята! Не трофей, которым можно похвастать, не диковинка — просто котята!

Сама не знаю, как смогла после пить чай и слушать о тонкостях создания подобной «прелести», об обработке шкуры ядами, изготовлении каркаса и сложностях выбора набивочного материала. С чашкой в руке — увеличенной копией той, что стояла перед котенком-мальчиком, — чувствовала себя набитым соломой чучелом и отчаянно завидовала Грину, который на правах главного здесь мог, не стесняясь, высказать все, что думает о таком интересном хобби.

Я встретила его, когда, вырвавшись наконец от Кленси, шла к кабинету наставницы.

— Неважно выглядите, — заметил он с издевкой. — Не понравился наш морг?

— Морг? — переспросила я отстраненно. — Нет, в морге все прошло хорошо. Мне не понравились котята.

— О, котята, — с пониманием протянул Грин; даже неприязни в обращенном ко мне взгляде поубавилось. — А что за ерунду вы несли о книге?

— Я пишу о драконах, и она мне нужна, но, если вы ее вернули, спрошу еще раз в библиотеке, — постаралась я замять тему.

— Пишете о драконах? — переспросил целитель, приблизившись, и холод пробежал у меня по спине. — В рамках учебной программы или по личному почину?

— В рамках. Простите, мне нужно к леди Райс.

Да, я постыдно сбежала и до вечера боялась выйти в коридор. Не знаю почему.

После того как лихо началась моя жизнь в новом мире, когда ежедневно случалось что-то, ставившее все с ног на голову, неожиданное затишье и радовало, и пугало. И удручало отсутствием каких-либо результатов.

Учеба понемногу продвигалась; с остальным же было совсем плохо.

Расследование зашло в тупик. Мы собирались по вечерам в библиотеке или встречались в парке, но обсуждать было нечего. Отношения с Оливером развивались не лучше. Точнее, не развивались. Я приходила к нему, мы шли в гимнастический зал или говорили в его кабинете, но и магия, и милорд Райхон оставались для меня недоступны.

Если с потерей дара я еще могла смириться, то равнодушие Оливера убивало.

Да, я все-таки увлеклась им. А он… Он был вежлив, даже приветлив, улыбался чаще, и от его улыбки меня бросало то в жар, то в холод, но я отдавала себе отчет в том, что это лишь новая тактика, чтобы стабилизировать мое эмоциональное состояние, как он сам обозначил цель наших занятий.

Так прошла неделя.

Учеба утомляла. Расследование удручало. Безответная влюбленность рвала душу.

Три условия счастливой развязки, обозначенные Мэйтином, — и все три казались невыполнимыми. Но хуже всего то, что меня начинал затягивать этот мир. Оливер, друзья, учеба. Я боялась, что привыкну и не захочу уходить.

Все же у суеты первых дней было одно неоспоримое преимущество: не оставалось времени на рефлексию. Неудивительно, что в глубине души я мечтала, чтобы что-то наконец уже случилось.

И почему из всех моих желаний сбываются только самые нелепые?

— Элизабет, я вынужден перенести нашу встречу, — скороговоркой проговорил милорд Райхон, положив трубку телефона. Я только пришла, когда ему позвонили, и по лицу ректора было видно, что известия не радостные. — Ранен эльфийский посол. Я должен быть в лечебнице.

— Можно с вами? — я вскочила с кресла, понимая, что Оливер исчезнет в любую секунду. — Я как раз собиралась потом к леди Пенелопе.

Если бы леди Райс сегодня дежурила, я уже была бы с ней. Ректор знал об этом, но, взволнованный новостями, не заметил лжи. А наставница была-таки в лечебнице. И она, и доктор Кленси, и другие целители, имен которых я не знала, и, конечно же, Эдвард Грин. К нему-то Оливер и направился, когда портал вывел нас в заполненный всполошенными медиками коридор.

— Что с лордом Эрентвиллем?

— У лорда Эрентвилля арбалетный болт в груди, — зло выплевывая слова, отчитался заведующий. — А у его сородичей паралич ягодичной мышцы, которая по странной прихоти природы заменяет эльфам мозг!

— Как это произошло?

— Понятия не имею, — осклабился Грин, едва ли не с ненавистью глядя в сторону стоявшей особняком компании длинноухих. — Возможно, врожденная патология. Возможно, мутации под воздействием искаженного магического излучения.

— Я спрашивал про болт.

Действительно, не средневековье же?

— Если верить этим господам, — доктор кивнул на эльфов, — посол проводил ревизию коллекционного оружия и случайно разрядил арбалет в себя. Если бы речь шла о человеке, я сказал бы, что это невозможно. Но в физиологии эльфов я, как уже сказал, ничего не смыслю. Возможно, тела у них устроены иначе. Потому что мозги уж точно! За каким… они притащили раненого в мою больницу, если не позволяют его оперировать?!