Там, где нет тебя (СИ) - Снежная Александра - Страница 58

Он внес её в кухню и бережно усадил на стул возле стены, так, чтобы она могла найти себе удобную опору.

— Сейчас я тебя покормлю, — засуетился Влад.

В этом была какая-то странная, тихая интимность момента — стоящий на её кухне мужчина с закатанными по локоть рукавами, моющий посуду и готовящий еду.

Широкие запястья и длинные пальцы гибко и красиво двигались по поверхности столешницы, словно он всю жизнь занимался не боксом, а шинковал зелень или капусту. Он наклонился, и рубаха натянулась на огромной спине и плечах, обрисовав четкий рельеф мышц. Аня поймала себя на мысли, что любуется его поджарым тренированным телом. Нет, не с похотью, вожделением или праздной пошлостью, а как человек, любящий искусство, способный оценить красоту линий и пропорцию форм. В этом загадочном мужчине так гармонично сочетались, казалось бы, несочетаемые вещи. Сила, ум, мощь, легкость, мужественность, красота, самоирония и какое-то величавое чувство внутреннего достоинства.

Аня смотрела, смотрела, смотрела… и понимала, что она подпустила его к себе слишком близко. Так близко, как позволяла подойти только Андрею. Медленно, неспешно и осторожно Вольскому каким-то образом удалось незаметно просочиться в её жизнь. Заполнить собой зияющие дыры одиночества и вытеснить пустоту из её сердца. С этим надо было что-то делать. Потому что то, что она начинала к нему чувствовать, выходило за рамки простой человеческой дружбы. Он ей нравился. Весь. Без условностей и оговорок. Такой, какой есть. С его возмутительной прямолинейностью. Загребущими руками. Настырностью. Неспешным, мягким натиском, заставляющим в итоге делать все так, как он хотел. И этим искушающим, как грех телом, сильным, гибким, упругим, горячим.

По спине пробежала тягучая томная волна, в груди что-то сжалось в невидимую пружину.

Заставив вибрировать каждый нерв. Аня сглотнула, бросив взгляд на широкий затылок Влада, почему-то подумав, что, наверное, очень хорошо было бы прижаться к его спине щекой и стоять за ней, как за монолитной стеной. И тогда ничего не страшно, и можно не думать ни о чем, и быть маленькой, беспомощной, слабой… Надолго ли? Сколько пройдет времени, прежде чем волшебство закончится?

Он молод, богат, знаменит, за такими как он, женщины табунами бегают: с ногами от шеи, модельной внешностью и телом богини. А она? Зачем она ему? Что может ему дать? Да и посмотрит ли он на такую как она? И если посмотрит, как быстро ему надоест её заурядная внешность и переваливший за третий десяток возраст?

Аня закрыла глаза, заворачиваясь в привычный кокон холодной отчужденности.

Нельзя, нельзя позволять себе быть слабой. Это пройдет. Все пройдет. Потому что все всегда проходит… и даже боль со временем становиться не такой сильной. А он… он никогда не узнает, что глядя на него, в её голове возникают такие мысли и чувства. Она просто не позволит себе. Однажды она уже была счастлива и ей хватит отголосков того бесконечного тепла, чтобы греться ими всю оставшуюся жизнь. Ей никто не нужен и она никому не нужна.

— Ань, тебе ложкой удобней будет есть или вилкой? — Вольский поставил перед ней дымящуюся тарелку с картошкой тушеной с мясом и миску с салатом. — Я, конечно, так вкусно как ты готовить не умею, но надеюсь, что это съедобно, — он встал рядом протягивая Ане столовые приборы.

— Да мне все равно, — Аня взялась рукой за ложку, потому что она была ближе, и низко склонив голову над тарелкой, принялась за еду.

— Не горячее? — Влад сел рядом, уложив на столе свои руки и сцепив ладони в замок.

Аня скользнула взглядом по его рукам и конвульсивно сглотнула, вспомнив, какими осторожными и нежными они могут быть.

…Нельзя. Нельзя. Ты не о том думаешь, Аня…

— Не вкусно? — Вольский тревожно заглянул в её лицо, и Ане едва не взвыла. Ну почему он такой? Разве можно быть таким..? Чутким, внимательным, добрым… Зачем он здесь? Что этот потрясающий мужчина делает сейчас рядом с ней?

— Что ты, очень вкусно, — не поднимая глаз, промямлила Аня. — У меня просто аппетита нет и слабость во всем теле, даже ложку тяжело держать.

— Давай, покормлю? — и снова эта улыбка, отбирающая способность ясно мыслить и столько неподдельного участия и заботы в мягком обволакивающем голосе, что хочется заплакать.

— Ну, это уже будет чересчур. Не такая я уже и немощная, — отнекивается Аня, почему-то представив, как бы это выглядело со стороны. Вольский, кормящий её с ложки…

… Господи! О чем это я? Прекрати думать о нем, Аня…

— Я и не сказал, что немощная, — склонил голову набок Влад, вглядываясь в Анино лицо. — Ты просто слабая после болезни. Нет ничего постыдного в том, чтобы быть слабой женщиной.

Аня затравлено посмотрела на сидящего напротив Вольского, и он, легко приподнял бровь знаком вопроса, словно ожидал от неё какого-то ответа.

Ане нечем было крыть, и ответить Владу было не чего. Не говорить же ему, что за столько лет он был первым мужчиной, рядом с которым она себя чувствовала действительно слабой женщиной и вообще что-то чувствовала?

Тихо вздохнув, она продолжила есть, старательно отводя от Вольского взгляд.

— Я Егора за родителями твоими послал, — неожиданно сообщил Влад, и Аня чуть не поперхнулась картошкой.

— Куда послал? — она растерянно уставилась на подвинувшего ей чашку с чаем мужчину.

— Домой, — ничуть не смутился Вольский. — Скоро должны приехать. Ты ешь, не останавливайся, — Влад похоже довольный своей выходкой весело подмигнул Ане.

Впрочем, Ане было не до веселья. Приезд мамы грозил словесной поркой, к которой Аня ни морально, ни физически была не готова.

— Откуда ты заешь где живут мои родители?

— Ань, — усмехнулся Влад, — Это такая большая тайна узнать, где живут твои родители? У Леры спросил.

— Ты еще и Леру в это впутал? — схватилась за голову Анна.

— Аня, — Влад обошел стол, и присев рядом с ней, взял в руки её ладонь. — Ты же не на необитаемом острове живешь. Вокруг тебя находятся люди. Люди, а не бесчувственные роботы. Людям свойственно сопереживать, сострадать, волноваться. Такое впечатление, что ты боишься лишний раз кого-то побеспокоить, поэтому готова загнуться в своей норе только бы, не причинить кому-нибудь неудобство. Так нельзя. Разве Лера не твоя подруга? А я?

— Ты тренируешься перед приездом мамы? — обижено насупилась Аня. — Особо не старайся. С ней тебе все разно не тягаться. Даже не смотря на твою весовую категорию.

Влад тяжело вздохнул и грустно покачал головой.

— Ты меня неправильно поняла. Скажи, тебе бы хотелось, чтобы твоя мама тяжело болела, а ты об этом даже не знала?

Аня растерянно моргнула, а потом виновато опустила голову.

— Я просто тревожить её не хотела. Она бы все бросила и примчалась сразу.

— И замечательно, что примчалась бы. Если бы ты позволила кому-нибудь позаботиться о себе я не нашел бы тебя в таком плачевном состоянии Я пытаюсь объяснить тебе, что нельзя так поступать с теми людьми которые тебя любят и которым ты очень дорога.

Сердце притихло, забыв, что следуют отсчитывать удары, потом испуганно трепыхнулось, и застучало часто-часто, заставив Аню поднять на Влада изумленный взгляд.

… Любят? Очень дорога?… Это он ком?

Безудержная трель звонка ворвалась в спокойствие ясного утра, тревожной интонацией, взломав его солнечно-пастельный пин-код своим настойчиво-наглым упорством.

— Приехали, — Влад быстро поднявшись с места пошел открывать двери, оставив Аню одну в невеселой компании с неудачно проснувшимися муками совести.

— Аня, доченька, — влетевшая на кухню Надежда Васильевна, с порога схватилась за сердце, потом, дойдя до закусившей губу дочери, тяжело опустилась на стул. — Как же так? — с укоризной взглянув на Аню спросила она.

— Мам, все хорошо. Простудилась немного, ничего смертельного, — Аня предательски покраснела и опустила глаза. — Ма, ну чего ты?

— Чего я? — в голосе матери зазвучали высокие нотки и она нервно сдернула с шеи шарфик. — Ты себя в зеркало видела?