Там, где нет тебя (СИ) - Снежная Александра - Страница 87

— Я не успела, — горестно вздохнула она, досадливо закусив губу.

— Что не успела, родная? — Влад запустил в распущенные волосы жены пальцы и, наклонившись, поцеловал её в макушку.

— Подарок под елку спрятать, — обиженно пожаловалась Аня. — Я тоже хотела сделать сюрприз.

— Так в чем дело? Сделай сейчас, — улыбаясь, погладил её по голове Вольский. — Я же хорошо себя вел? — лукаво прищурившись, он наклонил голову, заглядывая в лицо жены. — А хорошим мальчикам полагаются подарки!

Аня усмехнулась, беспомощно покачав головой, потом, дойдя до дивана, вытянула из-за него большую коробку и, вернувшись к Владу, вложила в его руки.

— И что у нас тут? — Вольский предвкушающе содрал с коробки странный розово-голубой бант, не к месту отметив, что он как-то не очень подходит к цвету коробки и это на Аню совсем не похоже.

Внутри, аккуратно сложенный, лежал тот самый вожделенный свитер, который Влад так сильно хотел заполучить от Ани в подарок. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что Аня создала его не просто так, и сколько бы он невзначай не делал ей намеков, желая узнать его дальнейшую судьбу, Анюта все отмалчивалась и переводила разговор на другую тему, заставляя Вольского с грустью думать, что вещь уже продана.

Отбросив коробку в сторону, Влад натянул на себя подарок и, облегченно вздохнув, провел руками по груди, любовно оглаживая ткань свитера.

— Я бы расстроился, если бы он достался кому-то другому.

— Я его на тебя и для тебя сшила, — наконец призналась Аня. Коснувшись ладонью щеки Влада, она подняла на него свои огромные глаза, пронзительно и пристально всматриваясь в его лицо. — Ты не все подарки достал из коробки, — Анин голос предательски дрогнул, и Влад испуганно замер от ощущения беззащитной хрупкости, сквозящего в каждом её жесте.

— Не все? — глупо переспросил он, растерянно наблюдая, как жена подбирает пустую коробку и медленно, словно во сне, останавливается в полуметре от него.

— Вот, — у нее мелко дрожат губы, и в разжатой протянутой ладошке внезапно обнаруживается тонкая полоска с двумя красными черточками. — Поздравляю, — улыбается сквозь слезы она, — ты скоро станешь папой.

Влад потрясенно смотрит на кусок бумажки, потом на медленно ползущие по щекам Ани дорожки слез, и что-то остро-горячее ударяет в грудь, расползаясь по ней чем-то живым, шевелящимся, стискивающим своими щупальцами сердце, перехватывающим дыхание в горле. Он делает ей навстречу короткий шаг, а потом опускается на колени, притягивая к себе, прижимаясь к ней лицом, жадно втягивая носом воздух и её запах.

— Анечка, моя Анечка, — бессвязно шепчет он, покрывая поцелуями её еще плоский живот. — Я так тебя люблю, моя Анечка. Это лучший подарок, который я когда-либо получал, — с трудом произносит Влад, потому что от избытка чувств в горле стоит ком и дышать практически невозможно.

— Я знала, что тебе понравится, — Анины руки безмятежно-нежно гладят его голову, и Владу кажется, что не может быть в этом мире ничего лучше и дороже этой обнимающей его женщины и зарождающейся внутри неё жизни — маленького продолжения его огромной любви.

Она.

Наверное, это был лучший Новый год в её жизни. Аня так и не поняла, кому же она самом деле сделала подарок — себе или Владу. Этот невозможно большой и сильный мужчина окружил её такой бесконечной нежностью и трогательной заботой, что Ане казалось, никогда в жизни она не получала такого количества внимания и тепла. В каждом жесте и взгляде мужа было столько неприкрытой любви, что Аня купалась в ней, как в ласковом море. На вечер они приготовили праздничный ужин, и под бой часов, выпив вместо шампанского апельсинового сока, который Вольский надавил из подарочного «сугроба», долго целовались, наслаждаясь тихим уединением и невероятной близостью. Перебравшись к елке, они, укутавшись в плед, смотрели добрые новогодние комедии, а потом, глядя в празднично пылающий в камине огонь, придумывали ребенку имя, улыбаясь друг другу безмятежно-счастливыми улыбками и признаваясь в любви. На следующий день у них были билеты на самолет в Швейцарию и, глядя с самого утра на плотно сжимающего губы Влада, Аня без слов поняла причину его беспокойства.

— Лыжи отменяются, — притворно поморщилась она, поправив на муже ворот нового свитера. — Я уже поняла и даже не сопротивляюсь.

— Сдадим билеты? — облегченно выдохнул Вольский, радостно прижав к себе Аню.

— Зачем? — не поняла она. — Будем с тобой просто гулять. Чистый горный воздух мне только на пользу пойдет.

— А самолет? — тревожно нахмурился Влад.

— Что «самолет»? — зажимая ползущую озорную улыбку, спросила Аня.

— Вдруг тебе плохо в самолете станет?

— Будешь мне всю дорогу пакетик держать, — подшутила над мужем Аня.

У Вольского нервно дернулась щека и на скулах проступили белые пятна.

— Аня, я серьёзно, — потеряно выдохнул он. — А вдруг тебе помощь понадобиться?

— Владик, какая помощь? — покачала головой Аня. — Я беременная, а не больная, и рожать мне еще очень нескоро.

— Лучше б я сам рожал, — в сердцах пожаловался Вольский, видимо, с трудом представляя, как сможет пережить этот нервотрепательный момент.

— Договорились, — глядя на его серьезное лицо, Аня не выдержала и стала смеяться. — Я буду вместо тебя морды бить, а ты вместо меня пойдешь рожать!

— Не смешно, — схватив Аню в охапку, Влад, тихо сопя, прижался губами к её голове. — Но рожать мы с тобой вместе будем. Мне так спокойней.

— А в обморок не упадешь? — Аня лукаво прищурилась, пряча за своим шутливым тоном истинное отношение к сказанному мужем. На самом деле ей бы хотелось, чтобы Влад был рядом. Темку она рожала одна. Во-первых, тогда пускать мужей в родильный зал было не модно и не принято, а во-вторых, Андрей действительно боялся, что ему станет плохо. Вольского же, судя по его категоричному заявлению, пугало только отсутствие Ани рядом в самый важный момент их жизни.

— Только если меня отправят в нокаут, — ухмыльнулся Влад. — В чем я сильно сомневаюсь.

— Ты правда хочешь присутствовать на родах? — улыбнулась Аня, обняв ладонями лицо мужа.

— А почему нет? — уткнулся носом в её нос он.

— Не знаю, — пожала плечами Аня. — Мужчины обычно считают это чем-то сакрально женским…

— Да? — иронично повел бровью он. — Я мужчина, и я так не считаю! Вообще-то делают детей обычно двое родителей, несправедливо, что рожать должен один.

Звонко рассмеявшись, Аня поцеловала Вольского в губы, нежно шепнув:

— Давай выходить из дому, мой поборник равноправия, а то на самолет опоздаем. У нас сегодня вечером по плану настоящие сугробы и снеговик.

— Да? — Вольский удивленно почесал затылок, поинтересовавшись: — Почему снеговик?

— Потому что я хочу лепить снеговика, а беременным отказывать нельзя! Так что готовься выполнять мои капризы, — Аня застегнула куртку, довольно подмигнув мужу.

Обласкав Аню взглядом, Влад, перенимая её шутливый тон, согласно кивнул:

— Любой каприз, моя королева! Говори, что хочешь?

— Тебя, — обернувшись на выходе, ответила Аня и, тихо посмеиваясь с выронившего из рук чемодан обалдевшего Вольского, беззаботно пошагала к ожидавшему их в машине на улице Егору.

В тот же вечер, забросив вещи в утопающий в снегу шале, Влад потащил Аню лепить снеговика. Бросаясь снежками, дурачась и заливисто хохоча, они привлекли внимание прохожих и, в конце концов, со всей округи к ним стали подходить любопытные туристы, чтобы снять на фотоаппарат или телефон знаменитого супертяжа, катающего снежные шары.

Нахлобучив на снеговика вязаную шапку и шарф, Вольский с удовольствием позировал перед объективами и фотографировался с желающими, как оказалось, не без корыстного умысла, потому что за каждый отснятый кадр взамен он потребовал снимать их с Аней.

Пожалуй, таким непринужденным и счастливым Аня и сама никогда не видела Влада, поэтому получала несказанное удовольствие от его выходок. За ужином, в баре, Вольский заметил, что Аня прихлопывает по столу ладошкой в такт своей любимой композиции Сэма Смита «I’m not the only one» и, демонстративно поднявшись из-за стола, протянул ей ладонь.