Память (Книга вторая) - Чивилихин Владимир Алексеевич - Страница 52

• Предыдущая
• 52/175
• Следующая

В данном случае это были меркиты, частью, очевидно, откатившиеся на запад во главе с ханом Куду(Худу) под защиту кипчаков. Одни средневековые источники датируют начало этой второй войны с меркитами годом Быка — 1215-м, другие приводят скрупулезно точные сведения:

Путь на запад был расчищен, и Чингиз-хан немедленно двинулся туда — к плодородным долинам и богатым городам Хорезма, очевидно поручив Субудаю срочное формирование нового ударного войска. «Это войско было то, — пишет Рашид-ад-Дин, — предводителями которого Чингизхан назначил Субэдай-бахадура и Тукучара из племени Кунгират, и то, которое он посылал на войну с Куду». Впереди был Самарканд. Султан Мухаммед Хорезмшах успел поставить на его укрепление более двухсот тысяч человек. Они усилили крепостную стену, обнесли ее рвом, залитым водой. В городе было двадцать боевых слонов. Султан, однако, предпочел бросить город на милость аллаха, бежал, и Чингиз послал за ним в погоню три тумена во главе с Субудаем, Чжэбе и Тукучаром, которые «с 30 тысячами отважных воинов переправились вброд через Пяндишеб и пошли по следам султана, расспрашивая о нем и разыскивая его следы».

Любознательный Читатель. Мы далеко уклонились от чжурчжэньского государства Цзинь и Руси…

— Согласен, но нас ведет военная карьера Субудая. Кроме того, международная политика, как и сейчас, всегда связывала множество народов. И — главное — для дальнейшего путешествия в прошлое нам надо получше знать, с каким противником встретились наши предки поздней осенью 1237 года.

— Но чем объясняются непрерывные победы захватчиков?

— Причин, объясняющих неизменные и безоговорочные победы организованной кочевой орды над ее жертвами, существовало множество. Ну, ослабленность, феодальная раздробленность средневековых евроазиатских государств — это само собой, но были и чисто военные, стратегическо-тактические объяснения: внезапность нападений, массированные удары многочисленного войска по земледельческим и скотоводческим районам, по торговым и ремесленническим центрам, основное население которых не было профессионально военными людьми, широкое использование повальных «облав» в сельских местностях, пленных для штурма городов, китайских камнеметательных машин; и, так сказать, идеологические: обожествление ордой своего великого хана, преследующего якобы мессианскую цель, захватывающую воображение, — покоряя Вселенную, дойти до «последнего моря», принципиальное дипломатическое и военное коварство, отбрасывающее ради достижения победы все человеческие и международные нормы, презирающее правила воинского рыцарства и естественное для многих тогдашних народов благородное снисхождение победителей к побежденным, культ жестокости и насилия, царящий в разноплеменных войсках захватчиков и грабителей, вынуждавший побежденных становиться орудием победителен. «Победители геройствовали силами покоренных народов»,свидетельствуют средневековые китайские историки.

Расширяющийся клин завоеваний захватил Среднюю Азию, земли афганцев и персов. Субудай, как всегда, скакал резвее и дальше других. Многие страны и народы на века запомнили его кровавый след, потому что далеко не все встречные города покорялись подавляющему превосходству орды, и в этом случае верный пес Чингиза не уступал своему хозяину в жестокости. К югу от Тегерана, на скрещении важных караванных путей Востока, стоял большой город персов Кум. Субудай и Чжэбе «перебили всех тамошних жителей, а детей увели в полон».

От нашествия страдал прежде всего народ, часто бросаемый султанами, ханами и богатеями на произвол судьбы. Когда Субудай дошел до Дамгана, «население города укрылось в окружающих горах, а простой люд и чернь остались в городе и не выразили монголам покорности. Монголы перебили их сборище». Из Ирана авангардные орды направились в Закавказье и в каждой местности, попадавшейся на пути, по своему всегдашнему обыкновению, учиняли избиение и грабеж. В пограничных районах Грузни они перебили десять тысяч человек, но в леса и ущелья не пошли — вернулись на юг зимовать. Должно быть, этой зимой-передышкой Субудай снесся с Чингизом, тоже находившимся в военном походе. Согласно китайской «Юань-ши», он даже как будто опережал завоевательные планы хозяина: «В год под циклическими знаками 1223 Субутай представил Чингизу доклад, в котором просил послать его против кипчаков». Получил, очевидно, согласие, и вот орда снова в Грузни, чье воинство успело собраться и приготовилось достойно встретить врага. Субудай, однако же, использовал против этого сильного, воодушевленного крайней необходимостью защиты родины войска давний прием степной войны — оперативный простор в одной из широких грузинских долин, сильную засаду, обманное «паническое» отступление, последующее окружение и уничтожение стесненного в беспомощную кучу противника. Рашид-ад-Дин описывает, что Чжэбе укрылся в засаду, «а Субудай с войском пошел вперед. В самом начале сражения монголы бежали; гурджии пустились их преследовать. Чжэбе вышел из засады; их захватили в середину и в один момент перебили тридцать тысяч гурджиев». Вслед за этим — проход через Дербент, столкновение с кипчаками, Калка.

Китайская «Юань-ши» посвящает Субудаю, единственному полководцу орды, отдельную биографию, но лишь скороговоркой сообщает о его победе над кипчаками и объединенной ратью русских князей Ми-чисы-лао (то есть Мстиславами.-В: Ч.), которых Субудай «одним боем заставил сдаться»…

Дипломатические и военные подробности событий на Калке мы позже разберем, уточнив, что называет китайский хронист «сдачей». В той же биографии Субудаю приписывается мысль о последующей организации войска:

«Субудай представил затем Чингизу доклад о том, чтобы образовать особый корпус из… меркитов, найманей, кераитов, хангинцев и кипчаков, на что последовало согласие Чингиза». Может, это действительно был какой-то особый ударный корпус, а может, просто давний принцип формирования войск орды был зафиксирован с двадцатилетним запозданием. Для нас важно другое — средневековые историки дружно, в один голос, подчеркивают заслуги главного полководца Чингиза, и конечно, не без оснований. Именно под его командованием орда, мгновенно покончившая с государством Хорезмшахов, стремительно, как смерч, рванулась в Персию и Закавказье, всюду сея смерть, растоптала селения северокавказских народов, потом половецкие становища, овладела Крымом и Причерноморьем, разгромила соединенное воинство русских и половцев.

Субудая после Калки якобы догнал приказ Чингиза — повернуть морды коней на восток. Рейд по богатым странам Востока дал главное — добычу в виде золота и других драгоценностей, которая уже, наверное, обременяла конников, да и в Монголию один за другим приходили под конвоем вереницы рабов, караваны и обозы с Запада. А перед Субудаем снова, как в стране чжурчжэней, оказались хорошо укрепленные города, и он узнал, конечно, от пленных, разведки, да уже и по собственному опыту, что эти неприятели хоть и доверчивы, но «чрезвычайно круты», как сказано об «орусах» в «Юань-чао би-ши». Разведывательный рейд на запад был более чем успешно завершен, и если вправду последовал такой приказ великого хана, то был он отдан и по другой важной причине — на Дальнем Востоке назревали тревожные международные события, за которыми Чингиз, очевидно, внимательно следил.

Государство чжурчжэней постепенно набирало силу. Когда Субудай уезжал оттуда, цзиньское правительство еще располагало армией в миллион воинов, рассредоточенной, правда, в многочисленных гарнизонах и по всем своим очень протяженным и неспокойным границам. Главные же ее регулярные части и народные ополчения были брошены на войну с тангутским государством Си Ся, подвижными отрядами западных пришельцев, разбойничающими на больших и малых дорогах, с многочисленными войсками Южной Сун и продажными полководцами, перебегающими от одного хозяина к другому. Почти вся территория Цзинь и пограничные районы сопредельных государств превратились в кровавое поле бесконечного и хаотичного сражения. Но государство чжурчжэней еще жило и напрягало все силы, чтоб сохранить себя. Действовал вышколенный чиновничий аппарат, проводились новые и новые рекрутские наборы, патриотически настроенные военные готовились к решительным боям, на безопасном севере предпринимались усилия для поисков руд и создания промышленных центров, пополняющих боевой арсенал. На берегах и островах Амура и Уссури, на отрогах Сихотэ-Алиня возводились новые крепости со сложными фортификационными сооружениями — башнями, валтангами и барбетами для подъема и установки катапульт, с максимальным использованием защитных свойств рек, болот, сопок и гор.

• Предыдущая
• 52/175
• Следующая