#подчинюсь - Егорова Яна - Страница 5

– Ангел мой, а вы не ищете, случаем, работу? Настоящую, нормальную работу, разумеется? Студенты всегда были бедны. Погодите удивляться, – он в очередной раз поправил очки у себя на переносице. – Не спешите. Я, может быть, немного замедленно говорю, но уж простите, тяжелый день на службе, много переговоров. С министрами в том числе. Большое напряжение. Так вот, о чем это я. Такое интересное совпадение… Посреди сегодняшнего балагана от меня ушла моя помощница. Девушка чуть старше вас, я полагаю. Мне нравилось, как она работала, всегда вежливая в общении, имела вкус, исполнительная. Работа-то нехитрая, но требует ответственного подхода. Всего-то бывать со мной на деловых встречах, записывать в мой ежедневник на когда и с кем я договорился о встрече, и постоянно мне напоминать, к кому я опаздываю в данную минуту. Вот, не поверите, сегодня целых две встречи из-за нее прошляпил. А это, у нас, у политиков, уже две серьезные обиды. И, ведь не объяснишь, что от меня человек ушел. Было бы так чудесно, если бы я до завтра уже кого-то нашел. Вы представляете, если я только за полдня пропустил две встречи, что будет за целый день?

Человек, сидевший рядом со мной, теперь уже не казался таким уж страшным. Вероятно, на меня так подействовали магические слова про Кремль, политиков и совещания. Разум мгновенно нарисовал ответственного слугу народа, которому, как батюшке в церкви, всецело можно доверять.

– П-представляю, – смотря на него во все глаза и потихонечку начиная приходить в себя, сказала уже более уверенно.

– Как у вас с ответственностью?

– Х-хорошо, – ответила на автомате, почему-то уже воспринимая его, как своего начальника.

– А работа, работа вам нужна? Зарплата у моей сотрудницы, насколько я знаю, была хорошая. Но мой бухгалтер скажет точнее, у нас все официально, должность серьезная. Так, нужна работа?

– Нужна.

– Может быть, попробуем завтра? А? Я понимаю, у вас был сложный вечер, но вы себе не представляете, как это непросто найти в такие короткие сроки человека. А вдруг, наша с вами встреча – это судьба? Вы бы мне несказанно облегчили жизнь. Что скажете, услуга за услугу? О, не подумайте только, я повторюсь, работа официальная, оклад, все гарантии. И отпуск в наличие. Проезд оплачен. Если в Кремле будем задерживаться, то Володенька всегда вас отвезет. Мою негодницу, бывшую помощницу, возил беспрекословно. И, самое главное, вам не придется возвращаться в клуб.

Трудно сказать, как так получилось, но выходила я из его автомобиля возле здания своего общежития, пообещав утром явиться на свой первый рабочий день. Может быть, Михайлов обладает искусством гипноза? Но мы странным образом не только поговорили, но он вернул меня к жизни и заставил с надеждой думать о завтрашнем дне.

Однако, не смотря на это, до своей комнаты еле добралась и несказанно обрадовалась, что Жанны не было на месте. Закрыв за собой дверь на ключ, высыпала на свою кровать из сумки то, что забрала с собой из клуба. Для меня сейчас важно, смогу ли я помочь Коле. Но с волнением открыв конверт, и вправду оказавшийся пухлым, я через мгновение ахнула. В конверте оказалось пятьсот тысяч!!! Этого более, чем. Не успев успокоиться, я, наконец, заметила и ту вещицу, которая выпала из сумки вместе с конвертом.

Золотое кольцо. Тяжелое. С большим розовым камнем посередине. Повертела его в руках. Дорогое, наверное….

Мне вспомнился тот страшный человек в клубе. И меня тут же передернуло. Тело все еще горело, лодыжки жгло, и впору было бы не кольцо разглядывать, а обработать раны. Но я не могла заставить себя оторвать взгляд от драгоценности. Меня привлекла отнюдь не дороговизна. Совсем не хотелось думать о том, что эти деньги, и это украшение получила таким страшным путем. Богатство хорошо, но не подобными жертвами. Если бы не Коля…

Камень ярко сверкал даже в свете тусклой лампочки, болтавшейся на одном проводе под потолком. Интересно, кольцо похоже на обручальное, в любом случае, даже если это не так, оно явно принадлежало какой-то девушке, а теперь оказалось у меня. Меньше всего мне сейчас хотелось думать о том изверге, как о человеке. Нормальном, живом, у которого тоже могут быть чувства. Но мои мысли снова и снова возвращались к его образу, даже тогда, когда уже прямо в одежде забралась под тонкое одеяло и, зажимая злополучное кольцо в ладони, мое сознание отправилось в счастливое забытье.

– Вадим, что вы выяснили о той девушке?

Сигурд Авдеевич Заявьялов поморщился, завязывая перед зеркалом галстук. Бессонная ночь, никакого желания ехать на службу, а сегодня еще предстоит большое совещание в Кремле. Заместитель министра иностранных дел. Пожалуй, сегодня он впервые сожалел, что так рьяно добивался успеха в политической сфере. После измены Белки и его вчерашнего срыва, все полетело в тартарары.

Молодой мужчина собирался на работу в своем доме, расположенном в элитном поселке на Рублево-Успенском шоссе. Не сказать, что ему это место нравилось, но того требовала его профессия – быть ближе ко всем тем, с кем ежедневно имеешь дело. Его должность подразумевала под собой не только переговоры, но и часто службу, в некотором роде схожую с деятельностью службы внутренней безопасности.

– Исаева Моника Алексеевна. Прибыла в столицу из села Дубъязы, республика Татарстан, Россия.

– Говорите, я слушаю, – Сигурд поторопил начальника своей охраны, которого накануне послал собрать сведения на девушку из клуба.

– Ничего особенного, Сигурд Авдеевич, девчонка сирота, приехала учиться.

– Ей хоть восемнадцать исполнилось? – внешне невозмутимо спросил Завьялов, потому что то, что в эту секунду, в ожидании ответа, творилось у него внутри – лучше подчиненным не показывать. Никто не должен видеть, что у него есть чувства. Только так все можно держать под контролем. Только так тебя всегда будут слушаться.

– Исполнилось. Вчера, – ответил мужчина, но, помедлив, все же добавил, – но по документам сегодня. В клубе вам не сказали, но договор с ней был заключен сегодняшним днем.

Ему пришлось проглотить эту новость. Насколько бы жесткой, на его вкус, она ни была.

– А эти шрамы на ее спине? От хлыста? Она не в первый раз приходит в клуб?

Вадим пожал плечами.

– Девочка в клубе впервые. Шрамы – результат насилия в семье. Ее отец убил мать, а до этого любил измываться над ребенком. Соседка по комнате свидетельствует, что сама подсказала девчонке, где можно быстро достать денег. Исаевой они вчера вдруг понадобились. Соседка утверждает, что ночью к девушке кто-то приходил, после чего та стала искать деньги. Шрамы – ее избивал отец. Более двадцати поступлений в районную больницу. Мать утверждала, что девочка сама где-то падала, ударялась. Официально оставлена такая версия, но врач в больнице уверен, что это именно отец Исаевой. Его позже посадили за убийство матери Исаевой. В деле значится, все произошло на глазах у девчонки.

– Это все, что тебе удалось узнать о ней?

– Все, Сигурд Авдеевич. Обычная девочка, никаких историй. Вот, – мужчина протянул черную папку хозяину, – здесь более подробно. Даты, события. Но там чисто. Поступила учиться на юриста, на бюджетный. Живет в общежитии. Приводов в полицию не было. Если хотите… мы можем узнать, кто к ней приходил и требовал денег.

– Хочу. И сделайте это как можно быстрее. Сообщите мне сразу, как только узнаете, – приказал Завьялов.

Вадим, коротко кивнув, бесшумно вышел из помещения. Сигурд, на мгновение задержав взгляд на двери, приблизился к высокому современному комоду и выдвинул верхнее отделение, все пространство в котором было заполнено, рядами уложенными бархатными подушечками, на каждой из которых красовались баснословно дорогие часы. Политик выбрал первые, которые попались под руку.

Последний месяц обычно это делала Белка. Но теперь ее нет, и он почему-то даже не думает о ней. Прошедшая ночь, как ни странно, без остатка вышибла из его головы любые воспоминания и переживания по поводу ее измены. Всю ночь, и все утро вплоть до этого самого момента в его сознании стоит только одна картина – два испуганных глаза, в ужасе смотрящих на него. Глаза необыкновенные, разные, но от них не оторвать взгляд. Один небесно голубой, а другой изумрудно-зеленый. Они как у кошки, от злости становятся ярче и производят впечатление, что видишь не человеческое существо, а дикое, разъярённое животное. Которое, как боится тебя, так и ощеривается, словно готовится к яростному прыжку в случае, если опасность перельётся через край.