Отец наших отцов - Вербер Бернар - Страница 12

К крику присоединяются самки. Потом лагерь охватывают три огромных языка пламени. Они все уничтожают, превращают в черную пыль все, что поглощают. Стая шарахается назад, отступает. Как ни тошно вожаку бросать такой хорошо обустроенный лагерь, верхушка дерева грозно трещит и грозит рухнуть. Неосторожные племянники превращаются в пылающие факелы, визжащие, чтобы их потушили. Испуганные птицы бросают свои гнезда, тщетно пытаясь забрать с собой снесенные яйца. Огонь набирает силу, его раскаленные когти достают тех, кто пытается от него сбежать.

Воздух наполняется едким дымом, и все разражаются кашлем.

Заброшенный цех заволокло дымом.

Троица в обезьяньих масках застыла рядом с блоком, на котором висела вниз головой Лукреция Немрод, видевшая все вверх ногами.

– Дымовые шашки! Полиция! – крикнула одна «обезьяна».

Лукреция пыталась дотянуться руками до связанных ног. Выстрелы раздавались теперь по всему цеху.

– Бежим, они открыли огонь!

Похитители бросились к груде ящиков. Дышать в дыму становилось все труднее. Достав кое-как оружие, они принялись палить наугад сквозь заволакивающие их густые клубы.

Толстые руки спустили надсадно кашлявшую Лукрецию Немрод на пол, развязали веревки, прижали к ее лицу маску – защиту от газа. Приподняв тяжелую голову, девушка ничего не смогла разглядеть в дыму, вдохнула очищенный фильтром воздух и недоверчиво посмотрела на своего спасителя.

– Исидор… – пробормотала она.

– Тихо! – раздалось из-под его маски. Он затягивал на ее рыжей голове ремешки. Потом он тихо, но отчетливо произнес три слова:

– Видеть, понимать, молчать…

Еще один вдох – и она, виляя между особенно густыми клубами дыма, бросилась к своим обидчикам, чтобы дать волю своей изобретательной мести.

Первый получил ладонями по ушам. Это было сродни удару тарелок, невыносимому для барабанных перепонок. Наказанный выронил оружие и схватился за голову.

Исидор Каценберг, смирно сидя на полу, наслаждался зрелищем.

Второй обидчик Лукреции получил от нее ногой по зубам и тут же утратил интерес к своему револьверу, схватившись за пострадавшую челюсть. Подскочив к третьему, она воткнула указательный и средний пальцы в отверстия его маски, прямо в слезящиеся голубые глаза, что повлекло временную слепоту.

Теперь трое негодяев в масках походили на китайскую обезьянью триаду.

Один держался за уши.

Второй за рот.

Третий закрывал ладонью глаза.

Им оставалось одно – позорно ретироваться.

Лукреция Немрод бросилась за ними вдогонку, но они сразу прыгнули в свой автомобиль и унеслись. Она сорвала с лица противогаз.

– Размазни, а не мужики! Как только в бою устанавливается равенство сил, они убегают! – Ее крик был обращен к Исидору, который, догнав ее, тоже избавился от противогаза.

Молодая журналистка повернулась к своему избавителю.

– Кстати, почему вы не помогли мне с ними разделаться?

– Как я погляжу, вы превосходно справились сами. Как называется это ваше боевое искусство?

– «Интернат-квондо». Похоже на тхэквондо, но куда суровее. В нем разрешены любые удары, вообще все.

– Вы опознали в этой троице того, кого встретили на месте преступления?

– Кажется, да. Хотя из-за маски я не смогла разглядеть его физиономию. Вот если бы поймать хотя бы одного и потолковать с ним по душам…

Исидор Каценберг достал из кармана лакричный леденец, отправил себе в рот и стал сосать.

– Лукреция Немрод, – молвил он наставительно, – не становитесь невольницей насилия.

– Я делаю что хочу, – проворчала она. – Если мне хочется прибегнуть к насилию, то это касается только меня.

Он положил руку ей на плечо.

– Прекрасно. Тогда расставим точки над «i». Мне нравится игра в волшебного принца, спешащего на выручку к красавице, но и вам бы неплохо хотя бы по минимуму соответствовать роли волшебной принцессы. Например, волшебные принцессы не подвергают своих обидчиков пыткам.

– Можно подумать, они передо мной расшаркивались!..

– Лао Цзы говорил: «Если тебя обидели, не ищи мести. Сядь на берегу реки, и скоро мимо тебя проплывет труп врага».

Лукреция Немрод покрутила в голове поговорку и ответила:

– В некоторых случаях неплохо помочь ему свалиться в реку. Хотя бы время сэкономишь. Но расскажите мне, волшебный принц, как вы обнаружили попавшую в переплет красавицу?

– Легче легкого, – сказал он. – Я видел, как вы дрались с ними в машине. Преследовать вас я не мог, пришлось вернуться домой и посмотреть номер вашего сотового. Вы говорили, что он всегда стоит на виброзвонке, поэтому я знал, что звонка не будет слышно. Зато, приняв мой звонок, ваш телефон сообщил мне ваше местонахождение. У меня остались друзья в полиции. Они нашли сотовый передатчик, активированный вашим телефоном, и определили периметр, где вас искать. На счастье, там оказалось одно-единственное сооружение – заброшенный цех. Друзья дали мне шесть дымовых шашек, четыре холостых гранаты и два противогаза. На все это мне потребовалось время. Машины у меня нет, пришлось тащиться на метро. А метро в это время суток – сами знаете, что это такое! Они не сделали вам больно?

Она потерла запястья и щиколотки с красными полосами от веревок.

– Как вам сказать… Если бы вы задержались еще минут на десять, то нашли бы меня в гораздо более плачевном состоянии.

Она заглянула в доброе лунообразное лицо своего спасителя.

– Но все равно – огромное спасибо! Я начинаю понимать, почему вас прозвали Шерлоком Холмсом от науки.

Человек-шар заколыхался в знак несогласия.

– Умоляю, не сравнивайте меня с ним, это – давнее прошлое. У каждой эпохи свои детективы. Я – не человек из прошлого, я принадлежу настоящему, а может, и будущему.

– Вам по-прежнему не дает покоя будущее… – сказала она со вздохом.

Он хрустнул лакричным леденцом и ответил:

– По дороге я размышлял. Кое в чем вы, возможно, правы. Может быть, иногда стоит разобраться с прошлым, чтобы оно не повторилось в будущем.

Слон и мышка зашагали по разбитому двору к воротам завода. Семеня за ним, чтобы не отстать, Лукреция приводила в порядок свои длинные волосы.

– Вы намекаете, что согласны помочь мне в расследовании?

– Идемте! Я покажу вам местечко, которое я всегда держал в тайне.

Верхушка дерева пламенеет, охваченная огнем. Листья трещат в желтом пламени. Птицы бросают свои гнезда на верхних ветвях и улетают прочь, суматошно махая крыльями.

У стаи нет выбора, остается спуститься на землю. Она знает, что должна подыскать себе новую стоянку.

Ливень усиливается. Мокрые, сгорбленные, они продвигаются по открытой местности. На их счастье, ливень разогнал хищников: их густая шерсть сильно намокает, и они тоже превращаются в легкую добычу.

Вожак, возглавляющий стаю, подгоняет ее, раздавая сильные шлепки по головам тех, кто не торопится. Лучший способ прогнать страх – напугать чем-то другим. Он рычит, показывает зубы, не гнушается кусать доминируемых и обычных козлов отпущения. По его мнению, это необходимо для сплочения в группе.

Все смиренно плетутся. На их пути вырастает еще одно большое дерево, на ветвях которого можно было бы разместиться, но это не их день. Они уже запрыгивают на ветки, но молния ударяет снова, и расколотое дерево валится на землю.

ОН гадает, не привлекают ли особенно высокие деревья молнию. Или, может, это знак. ОН верит в знаки. ОН думает, что все в жизни указывает ему, что делать и чего не делать. Если в их стоянку попадет молния, значит, оттуда придется убраться. Если молния бьет в это дерево, значит, им на нем не место.

Одна из самок привлекает внимание стаи, указывая пальцами на дыру в скале.

Это пещера.

Члены стаи придерживаются правила не приближаться к пещерам. В них всегда живут крупные опасные хищники. Но дождь такой холодный, и они так боятся снова обжечься огнем, что окружают самку и спешат к пещере. Там их ждет неожиданность: вход в пещеру не сторожат хищники. Но пещера очень глубокая, это опасно. Они замирают на ее пороге и озираются. Ливень припускает еще сильнее, деревья вспыхивают одно за другим.