Не моя (СИ) - Савицкая Элла - Страница 42

Стас ожидал чего угодно. Того, что Настя заедет ему по морде. Что развернется и вылетит из гримерки на этот раз навсегда. Он был готов к любому исходу, но только не к тому, что девушка вдруг шагнет к нему, настолько близко, что парень сможет ощутить нежный и тонкий запах ее волос. Запрокинет голову и утащит в водоворот своих встревоженных зеленых глаз. У Стаса сердце готово было из груди выскочить, когда та, за кем он гнался всю свою жизнь, вскинула руку и очень осторожно провела прохладными пальцами по его губам, а потом потянулась и поцеловала. Едва касаясь губами, с опаской, вынуждая Стаса бороться с самим собой, чтобы не сжать ее в объятиях. Это что? Что она делает? Вихрем проносились догадки в голове. Жалеет его так? Поцелуй полный вины перед тем, кому не может ответить взаимностью?

– Что ты делаешь, Настя? – спросил Стас, задыхаясь от опасной близости и позволяя хрупкой ладони скользить по своей щеке. Оливковые глаза встретились с его. Чистые, светлые, как утро нового дня. Настя отстранилась на сантиметр, но руку не убрала.

– Не понятно? – полные губы произнесли еле слышно. А потом она развернулась и направилась к выходу. Стас не знал, как реагировать, понимал только одно, если сейчас уйдет, это будет конец. Если Настя растопчет его после того, как были выдраны собственные чувства с мясом и под микроскопом отданы для рассматривания каждого оттенка, он больше не сможет ждать. И простить тоже. Но Настя подошла к двери, повернула ключ, защелкнув замок, и обернулась. Тут сердце парня не выдержало. Забившись исцелившейся птицей, оно, оглушая, взнеслось к горлу.

У Насти дрожал каждый нерв. После слов, которые она услышала в песне, после отчаянья, сочившегося из каждой строчки, и признания в том, что он будет ждать, сколько бы не потребовалось, она вдруг поняла, что сама больше не может ждать. Что именно заставило ее прийти в гримерку? Потребность снова увидеть, почувствовать на себе вкус его губ, страсть жадных рук, или осознание, что он не врет? Наверное, все вместе. Она и не поняла, как встала и сама пошла в эту комнату еще до того, как закончилось его выступление. Знала, что выглядит глупо, ведь еще несколько часов назад сказала, что между ними ничего быть не может, но разве влюбленный человек способен на осмысленные поступки? Сердце приказывает идти к тому, к кому тянется всеми фибрами, и мы идем. Наступаем на гордость, предписанные правила, мораль и принципы и уверенно ступаем по этой шаткой тропинке. Ведомые невидимыми нитями туда, где кажется, будем счастливы. А когда Стас еще вывернул на нее то, о чем она догадывалась последнее время, о том, кому песни его посвящены, она поняла, что больше не может сопротивляться. Бороться с самой собой бесполезно.

Насте до боли хотелось прикоснуться к Стасу и улететь в его взгляде в обещанное необузданное счастье. Оставалось лишь вновь подойти к нему вплотную и в глаза посмотреть. Темные, дерзкие, глубокие. Пара метров несмело преодоленных, и реальность потеряла свое значение.

– Теперь понятнее? – спросила, а взгляд сам сполз на его порочные губы. Стас тяжело дышал, челюсть сжата. Настя понимала, что он ждет от нее очередного ухода. Так сложно сделать новый шаг, если на прошлых тебе постоянно ставили подножку. Парень прижался своим лбом к ее.

– А потом снова сбежишь? – тихо спросил и ладонь на ее щеку положил, большим пальцем лаская кожу. Настя накрыла ее своей рукой.

– От себя не сбежишь.

Несмело сама коснулась его губ.

– Настя… – резко выдохнул парень и сорвался. Прижал к себе, до боли сжимая талию, и зарываясь рукой в густые темные волосы. Целуя с каким-то отчаянием, будто просыпаясь ото сна, словно ему именно этого не хватало, чтобы полноценно дышать. Настя же наоборот задохнулась от его напора, всхлипнула, когда почувствовала, как взрывается на части все его накопившееся напряжение и выливается в то, что обоим грозит сойти с ума. – Моя Настя… – хрипло проговорил, потеряв голос. Оторвался и взял ее лицо в ладони. Снова склонился и проник в рот языком. Уверенно, горячо, опьяняюще, встречаясь с ее собственным, посасывая его и прикусывая губы. Проглотил стон нетерпения, вырвавшийся изо рта девушки, и заскользил языком по ее скуле к мочке уха. Настя затрепетала, чувствуя, как ее с головой накрывает необратимое желание. Чувствительные соски закололо, когда мужская рука сжала грудь, а большой палец ласкающе провел по заострившейся вершинке. Стас дернул вниз декольте платья вместе с лифчиком, чтобы обхватить губами алый сосок. Лизнул его и втянул в рот. Настя выгнулась навстречу дерзкой ласке, зарываясь пальцами в длинные русые волосы.

– Господи, – сорвалось с ее губ, когда она открыла глаза, и поняла, где они находятся. Только остановиться было невозможно. В здании тысячи людей, шум толпы отдаленно слышен даже здесь, когда им обоим становится душно и томительно больно от нахлынувшей страсти. Это настолько неправильно. Сумасшедше. Запретно. Но от этого еще острее. Они здесь вдвоем, в этой небольшой комнате, в своем собственном мире, из которого уже нет пути назад. Сильнее прижать к себе его губы. Жестче. Низ живота стягивает в пружину, когда губы парня перемещаются к другой груди, обделенной его вниманием, и снова начинают свою мучительную пытку. Не медленно, нет. Жадно всасывают в горячий рот сосок, и кончик языка ударяет по нему, вызывая у Насти волну удовольствия вдоль позвоночника. Девушка горящими глазами наблюдает, как Стас нетерпеливо поднимает голову и снова ее рот в его власти. Терзает, поглощает, порабощает своим напором. Мужские пальцы тянут вниз молнию на платье и стаскивают его вниз по стройным ногам. Куда делся весь дискомфорт, который Настя испытывала на съемках, когда точно так же оказалась перед парнем в одном нижнем белье? Тогда она не знала, куда себя деть от его испепеляющих глаз. А сейчас наоборот, ей хотелось скорее избавиться от всех ненужных атрибутов, которые только лишь мешают почувствовать его кожу своей. Трясущимися пальцами Настя взялась за подол футболки Стаса и потянула ее кверху. Парень перехватил ее руки и, стащив через голову вещь, отбросил ее в сторону. Тонкие пальцы тут же накрыли мускулистую грудь и заскользили вниз по твердому как сталь прессу, сокращающемуся от ее легких касаний. Настя взялась за пряжку ремня и потянула ее в сторону. Расстегнула и в нетерпении дернула пуговицу.

Стас схватил ее за запястья, удерживая, не хотел торопиться. Он столько ждал этого момента, что должен растянуть каждую секунду, чтобы раствориться в удовольствии обладания ею. Завел руки за спину и расстегнул лифчик, освобождая полную грудь с торчащими сосками. Поднял потемневший взгляд на девушку, и Настя утонула в нем. Как она и предполагала. Безвозвратно. На самое дно, добровольно уходя туда, куда он тащил ее, а она больше и не сопротивлялась. Ей жутко захотелось узнать каково это. Почувствовать на себе его любовь. Безудержную страсть. Словно ослепленная чувствами, уже тогда знала, что если Стас даст ей это все, то выжмет себя всего, без остатка. Возможно, потом они оба об этом горько пожалеют. Проклянут тот день, когда решили перейти все границы дозволенного, но сейчас они шли на дно оба. Обвязав себя валунами, крепко держась за руки на самую глубину.

– Как же я хочу тебя, Настя! – хриплым голосом ей на ухо. Отправляя электричество по покрывшемуся испариной хрупкому телу. Мужские ладони гладят, жмут, щипают ее грудь, а потом скользят вниз по подтянутому животу. Стас толкает Настю к краю стола, заставляя облокотиться ладонями. Мгновение, и женское тело ощущает секунду полета и резкое соприкосновение ягодиц с прохладной поверхностью. Разгоряченная кожа в контрасте с холодным стеклянным столом посылает табун мурашек по коже до сумасшествия возбудившийся девушки. Его губы на ее ключице, а умелые пальцы сдвигают полоску кружевных трусиков и сразу два проникают во влажную плоть. Настин взгляд плывет, а ноги инстинктивно распахиваются шире. – Твою ж мать! – Стас выругался. Казалось бы, только вчера чувствовал ее вот так, но сегодня это снова сносит крышу. Ладонь сверху на клиторе, потирая набухший чувствительный бугорок, пока пальцы внутри гладят стенки горячей, узкой и тугой плоти. У него в мозгах закоротило, когда Настя вдруг оторвалась от стола, и грубо притянула его к себе рукой, впиваясь в губы сладким поцелуем. Его Настя. Неужели это происходит на самом деле? Не призрачная галлюцинация, как много лет назад в обкуренном дурмане, когда он отчетливо видел ее, а просыпался рядом с потасканными девками. И это всего в пятнадцать лет. Порой любовь настолько беспощадна, что подминает под себя даже тех, кому по возрасту, казалось бы, еще рано быть заложником этого взрослого чувства. Стас любил ее. Все эти годы. И теперь его любовь обрела очертания. Она громко стонет ему в губы, царапает плечи, и подрагивает, когда его пальцы уверенными толчками доводят ее к приближающемуся оргазму. По его пальцам стекает влага, и Стас не может больше держаться. Это невозможно. Слишком. Член болезненно ноет. Настя и сама не в силах балансировать больше на этой тонкой грани между удовольствием, которое хочет растянуть, чтобы дольше подвергать себя приятной пытке, и желанием разлететься на осколки в его руках. Девушка, дыша в приоткрытые губы Стасу, просовывает руку между их телами и засовывает ему в джинсы. Стас с шумом втягивает воздух, ощущая тонкие пальцы на своем члене. Второй рукой Настя расстегивает ширинку и тянет вниз боксерки, выпуская на волю внушительную эрекцию. Несколько секунд смотрит на каменный член, на головке которого выступила влага, облизывает губы и у Стаса от этого темнеет в глазах. От того, как она хочет его. Как призывно поднимает взгляд, полный желания и первобытной похоти. Скидывает джинсы, успев захватить из кармана презерватив, хватает Настю под ягодицы, поднимает, и укладывает на рядом стоящий стильный мягкий диван, цвета холодной стали.