Не моя (СИ) - Савицкая Элла - Страница 51

– Стаааас! – то ли всхлип, то ли требование.

– Мы только начали, Настя! – хриплый голос на ухо, но её тело отчаянно протестует. Оно уже почти на финише. Опускает руку к своему клитору, чтобы ускорить это сносящее все на своем пути цунами, но Стас грубо отбрасывает её. – Нет, моя хорошая! Так только, когда меня нет рядом.

– Но я хочу! – начинает сердиться Настя, потому что контролировать себя становится невозможно. Этот огонь, распространяющийся под кожей, требует выхода. Он обжигает, жалит. Стас намеренно проводит пальцами вдоль места, где их тела сливаются воедино, но не касается чувствительной вершинки. Точно знает, что стоит едва лишь провести по нему пальцем, как Настю разорвет от оргазма и именно поэтому снова возвращает руки на бедра и надавливает, раздвигая еще шире.

– Не отказывай себе, Настя! Кончай! – надрывным голосом ей в шею, потому что и сам на пределе. С ней всегда так. Как на краю обрыва. Вроде готов ходить по нему бесконечно, но каждый раз не прочь сорваться. Хрупкая рука вдруг взметается и обхватывает его за шею, притягивает к себе, и у Стаса планку срывает от того, как требовательно Настя его целует. Словно приказывает дать ей кончить. Второй рукой сжимает собственную грудь, и у него из горла вырывается бесконтрольное рычание. Его собственные ладони жгут от желания точно так же сжать её полную грудь, перекатить между пальцами острые соски, но это в следующем забеге. Сейчас Стас жадно кусает губы Насти, давит на её бедра, чувствуя, как взмокшее тело девушки начинает бить крупной дрожью, выходит из нее, а потом снова резко заполняет собой до упора. Настя кричит, утопая в сумасшедшем оргазме. Выгибается и хватается за безжалостную сильную руку, которая теперь накрыла ее плоть и интенсивно гладит чувствительный клитор, продлевая её удовольствие. Острое наслаждение прокатывается вдоль всего её тела, даря неповторимые, мощные импульсы. Её трясет и колотит.

– Стой, остановись! – слова рвано вылетают изо рта, пытаясь остановить сладкую пытку, но он словно не слышит. Продолжает выжимать из нее все соки своим беспощадным членом и пальцами. Настя теряется. Уплывает куда-то за самую грань, где не ощущает ничего, кроме того, как её тело буквально крошится в его руках. Рассыпается на атомы, и где-то на задворках осознания, чувствует, как Стас кончает следом. Утыкается носом ей в шею и тяжело дышит. Виртуозные пальцы больше не мучают. Только нежно гладят её измотанную агонией плоть. Успокаивают.

– Ты изверг, – шепчет пересохшими губами вымученная девушка. Сердце заводится в бешеном ритме. Мокрая, уставшая, но до одури счастливая. Откидывается на плечо парня и чувствует, как он улыбается.

– Ты же хотела меня. Я дал тебе себя, – его пальцы поехали вверх по животу к груди и осторожно погладили все еще напряженный сосок.

– Нет. Ты отнял меня у меня же.

– Это еще лучше, – сказал серьезно и повернул ее лицо к себе за подбородок. Нежно накрыл губы своими и поцеловал. Выбрался из-под девушки, не разрывая поцелуя и навис сверху. – Но я планирую сделать это еще раз.

– Что? – растерянно заморгала Настя, уверенная, что ей послышалось. – Ты ведь не серьезно! Я не в состоянии повторить этого!

– Ты сможешь! – наглая бровь взлетела вверх, когда мужские губы заскользили вдоль её ключицы.

– Не смогу!

– Сейчас узнаем!

Настя смогла. Да и разве могло быть иначе с таким мужчиной, как Стас? Пара потеряла счет времени, растворяясь друг в друге.

Настя смогла.  Да и разве могло быть иначе с таким мужчиной, как Стас?  Пара потеряла счет времени, растворяясь друг в друге. Они плыли по волнам бесконечного удовольствия, взлетали и падали, задыхались, кричали и обессиленно стонали, за несколько минут приходя в себя и начиная по новой. Солнце уже во всю нагрело крышу, в доме стало нечем дышать от летней калифорнийской жары. За окнами кричали чайки, а океан сегодня был на удивление тих, фоном нашептывая свои серенады.

– Я не могу больше, – пролепетала Настя, вконец вымотанная напором ненасытного любовника. – Ты когда-нибудь устаешь, Багиров? – осталась лежать на животе после того, как Стас вышел из нее и лег рядом, облокачиваясь на локоть.

– Очень редко. – широко улыбнулся, очерчивая подушечкой пальца острые лопатки Насти, на покрытой капельками пота, спине. – Все хотел спросить, что это за шрам?

– С качели упала в детстве, – Настя прикрыла глаза от легкой, но приятной усталости, – Мама тогда так испугалась, думала, я сломала ключицу, потому что я кувыркнулась назад. Повезла меня в травматологию. Я до сих пор помню, как она с врачом спорила, когда тот доказывал, что перелома нет, и требовала рентген сделать, – грустно улыбнулась.

– Ты впервые говоришь о матери, – тихо заметил Стас.

– Она умерла. Мне тогда четырнадцать было. Разбилась на машине.

– Мне жаль. Мой отец тоже погиб, только мне было шесть.

– Что с ним случилось? – Настя тоже легла на бок, опираясь на локоть.

– Инсульт. В тридцать два года, представляешь? Они с мамой поругались, она вышла в комнату, слышала, как он кричит что-то вслед, а потом вдруг замолчал. Вернулась на кухню, он сидит за столом, из глаз слезы текут, одна рука висит безжизненно, а спустя мгновение отключился. В коме пролежал почти месяц, но спасти не удалось.

– Боже, мне так жаль, – осторожные пальцы коснулись щеки парня, и он грустно улыбнулся.

– Я почти не помню его. Так только по фотографиям, и короткие обрывки воспоминаний. Матери сложнее. Она долго себя винила в мужа. Говорила, если бы не ссора, то он жив бы был. Но потом смирилась. Хотя, может это она только внешне.

– Бедная. Жить с таким грузом вины…

– Да. Я не представляю, как она справлялась.

– Из-за тебя, думаю, нашла в себе силы.

– Да. Ты права. Пацана растить не просто. Еще и такого, как я.

– Да лааадно. – улыбнулась Настя. – Ты был отличным парнем. Во всем помогал ей. Я ведь помню.

– Ты не все знаешь Насть. – вспомнил о времени, когда он боролся с наркотической зависимостью и тут же решил свернуть тяжелую тему. – Ты мне лучше скажи, как твой отец.

Улыбка стерлась с нежного лица.

– Проблемы в компании.

– Расскажешь?

– Продажи сильно упали, кредиторы требуют выплат. Отец бросает все силы на поиск нового модельера, который мог бы вдохнуть новую жизнь в коллекции. Я стараюсь помочь, но не знаю, что из этого выйдет. Такого раньше не бывало. Компания переживала сложные часы, собственно, как и все хотя бы несколько раз за период существования, но на этот раз все сложнее. – Настя тяжело вздохнула, вспоминая удрученное лицо отца, когда он рассказывал ей о проблемах.

– Варианты есть? Модельеров. Да и дело вероятно, не только в модельере.

– Конечно. Нюансов много. Акционерам нужно выплачивать их деньги, иначе они ринутся продавать акции. Кредиторам тоже. Отец утверждает, что компания выдержит, а я не знаю. Он в ней души не чает. И я даже представить боюсь, что с ним будет, если Speeds придется объявить себя банкротом.

– Так, Насть, – Стас привстал, утаскивая за собой девушку. – Не думай о худшем. Выход есть всегда.

– Я знаю, – улыбнулась, отодвигая плохие мысли подальше. – Ты прав. И отец, и я, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы удержать компанию на плаву.

– Не только удержать, а и максимально поднять продажи. Если я вообще как-то смогу помочь, ты говори. Давай рекламу снимем. Вдвоем. Для инсты. И платить никому не нужно будет, во всяком случае за съемки. Смонтирует Ромыч, он в этом сечет. Придумаем что-нибудь, Насть. Я тебе обещаю! – ободряюще подмигнул Стас. Настя благодарно оплела руками его торс. Так хорошо, что он был с ней. Парень младше её по возрасту оказался самой настоящей поддержкой и опорой. Если бы тогда на перроне ей сказали, что такое будет происходить на самом деле, она бы рассмеялась в лицо. Но сейчас, чувствуя щекой, как мерно бьется его сердце, а губы целуют её макушку, Настя впервые за долгое время чувствовала себя счастливой.

Чуть позже пара позавтракала, а если быть точнее то пообедали, судя по времени суток, и отправились на совместную пробежку. Оказывается, Стас каждый день тренировался, ну это и не удивительно. Такое тело просто так не появляется. Им удалось покорить крутой подход к надписи HOLLYWOOD, а потом когда они спускались, Стас вдруг забрался на узкий забор и побрел по нему вдоль обрыва. У Насти сердце остановилось.