Не отпускаю (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 22

Я оттолкнула его со всей силы, отрываясь от его груди. В глазах резко потемнело. Меня трясло и знобило. Я чувствовала, как вся горю и теряю равновесие, постепенно оседая на пол. Определенно это все происходило от болезни и температуры. Но больше всего меня мучила душевная болезнь. В груди жгло и мучительно болело сердце, задыхаясь от агонии. Я теряла силы и куда-то летела, словно медленно проваливалась в пропасть. Все плыло перед глазами, и я перестала ощущать реальность. Сильные руки подхватили меня и уложили на кровать. Вадим что-то говорил, раздевал меня, укладывая на подушки, укрывал одеялом, гладя по лицу. У меня не было сил сопротивляться, я просто куда-то провалилась и перестала ощущать время. Я приходила в себя и в каком-то тумане ощущала, как меня поили противным лекарством. Потом я слышала знакомый голос нашего семейного врача. Стонала, когда мою руку обожгло уколом. И вновь провалилась в уже глубокий и спасительный сон. Я надеялась, что он вернет силы, чтобы собрать вещи и уехать домой к маме…

Пару дней прошли, словно в густом тумане. Я все прекрасно осознавала. Кто рядом со мной и что делает. Но слабость накрывала меня, все время клонило в сон, в который я с радостью проваливалась, мечтая подольше поспать, чтобы, наконец, набраться сил. Вадим изображал из себя заботливого мужа и очень предусмотрительного хитрого человека. Он не отвез Кирюшу к своей матери, а сам провожал его в сад и вовремя забирал. Он не ездил на работу, решая все свои дела дома. Приносил мне лекарства, вызывал семейного врача и готовил с сыном ужины и завтраки. Я не разговаривала с ним, но все покорно принимала. Не было сил сопротивляться, и я знала, что как только скажу ему хоть слово, опять впаду в истерику. Он приносил мне еду вместе с Кириллом, заставляя есть, прекрасно понимая, что при ребенке я буду вести себя как раньше. А я смотрела на сына и не понимала, как я объясню ему, что мы больше не будем жить с папой. Ведь он начнет задавать вопросы, а я еще не нашла на них ответы. Да и Кирюша очень привязан к Вадиму. Какой бы Вадим ни был двуличный, он хороший отец. Раньше я никогда не понимала семейные пары, которые живут вместе ради детей, не любя друг друга. Разве детям хорошо в семье, где нет любви и теплых отношений между родителями? А сейчас вдруг осознала, что при размолвках и расставаниях родителей — тяжелее всего детям. Ведь им все равно, что отец изменяет матери. Они не понимают, что между родителями вдруг образовалась огромная пропасть. Дети просто хотят, чтобы мама и папа были вместе, не руша их детский мир.

Ночью Вадик ложился спать со мной, а у меня не было сил и желания оттолкнуть его, я просто отворачивалась и вновь проваливалась в сон. На третий день, мне стало намного легче, уж не знаю, чем меня отпаивал Вадик и, что колол мне врач, но проснувшись утром, я чувствовала себя почти здоровой. Горло больше не болело, стало легче глотать, осталось только чувство раздражающего першения. Температуры не было, кости и мышцы не ломило и туман рассеялся. Я ощущала только легкую слабость. В комнату врывался яркий солнечный свет, обволакивая своим теплом. Я точно помню, что этой ночью Вадик спал со мной и даже пытался меня обнять во сне, но я не позволила. А сейчас в доме стояла тишина, словно я одна. Села на кровати подняла подушки на спинку кровати, облокотилась на них, взяла с прикроватной тумбы свой телефон и спрей, обработала горло, пытаясь избавиться от першения, и набрала номер мамы.

— Мам, доброе утро. Ты на работе?

— Нет, Поля я дома, у меня отпуск. Ты читаешь мои мысли, только хотела тебе звонить по скайпу.

— Как ты, мам? Как папа, не болеет? — спрашиваю я, пытаясь прочистить горло. Слышу голос матери и вновь плакать охота. Так хочется увидеть ее, обнять, выговориться.

— Папа как всегда. Осеннее обострение, так что он опять на строгой диете. А вот, что с твоим голосом? — обеспокоенно спрашивает она. — Опять ангина? — сама же отвечает на свой вопрос.

— Мам, все хорошо, да я немного приболела, но мне уже лучше. Хорошо, что ты в отпуске, мы хотим на днях прилететь, — поднимаюсь с кровати, одергиваю шторы, впуская в комнату больше света, создавая мнимую иллюзию тепла.

— Прекрасно, я так соскучилась по Кириллу, он так вырос. Да и отец будет рад, он уже давно хочет отвести Вадика на новое озеро, по его рассказам там рыба сама в руки прыгает, — усмехается мама.

— Мам, мы без Вадика, у него много работы, а я так по вам соскучилась, — сжимаю губы, часто моргаю, чтобы не расплакаться. Не хочу сейчас рассказывать ей, о том, что мы с Вадиком расстаемся. Все потом, при встрече.

— Как же это он вас впервые решил отпустить одних? — удивляется мама.

— Вот так, уговорили. В общем, как возьму билеты, позвоню, — спешно прощаюсь с мамой, потому что не могу больше говорить о Вадиме. Оборачиваюсь, и застываю на месте, поскольку Вадим стоит в дверях спальни, облокотившись со сложенными на груди руками.

— Как ты? Тебе сегодня лучше? — как ни в чем, ни бывало, спрашивает он. — Выглядишь намного лучше, — знаю, что врет. Мне теперь каждое его слово и действие, кажется фальшью. Да и выглядеть хорошо после трехдневного пребывания в кровати без душа я не могу. Отвечать совсем не хочется. Но не разговаривать с ним, это как то по — детски. Мы взрослые люди, и нам все равно придется общаться, поскольку у нас сын. Поэтому лучше начать прямо сейчас учиться строить с ним диалог, не впадая в ярость или истерику.

— Да мне намного лучше. Спасибо за заботу, — довольно сдержанно отвечаю я, осматривая его с ног до головы. Вадим, как всегда, бодр и собран. Идеальная голубая рубашка, с отглаженным воротом, источающая свежесть, черные брюки, и спортивный пиджак. — Где Кирилл? — спрашиваю я, чтобы заполнить молчание, пока я достаю из комода полотенце и одежду.

— Я отвез его в садик, — он отталкивается от проема и идет ко мне. — Вчера, твоя Ритка приходила, принесла тебе свой пирог, и еще какой-то чай. Но ты спала, и мы не стали тебя будить.

— Хорошо, — отвечаю и быстро ухожу в ванную, сразу закрываясь на замок. Боже, как это невероятно сложно, говорить с ним, смотреть на него, чувствовать его запах и понимать, что все рухнуло как карточный домик. Любить, ненавидеть и переживать все это глубоко внутри. Не хочу больше вопросов и истерик. Я сейчас вообще ничего не хочу, мне нужно домой, к маме. Я все решу потом, когда душа прекратит болеть.

Старательно отбрасываю все мысли, стараясь думать только о поездке к матери. Надо написать заявление на отпуск в садике, собрать вещи, купить билеты и.… И начать чертову новую жизнь. Научиться жить без Вадима и стать сильнее. Кто бы еще сказал, как это сделать. На словах все просто, а на деле.… В голове полный бардак и какой-то страх остаться совсем одной. Кажется, пару дней назад внутри меня уже поселилось внутреннее одиночество.

Выхожу из душа, сушу волосы феном, собираю их в высокий пучок, надеваю спортивный костюм, ощущая себя после душа ещё лучше. Вот и хорошо, силы возвращаются. Прохожу в спальню, по привычке начинаю уборку. Снимаю с кровати постельное белье, заправляю ее свежим и чистым. Застилаю кровать покрывалом и слышу внизу голос свекрови. Только ее мне сейчас и не хватало. Вадим специально ее пригласил? Зачем?

— Нет, у тебя совсем ума нет?! — громко возмущается она. — Зачем держать ребенка дома, когда Полина болеет? Ты не мог позвонить мне, я бы забрала Кирилла!? — Вадим что-то сдержанно ей говорит, я не разбираю его слов, но он явно сам недоволен ее появлением. Значит свекровь нагрянула неожиданно. Но от этого не легче, в мои планы не входило общение с этой женщиной. Спускаюсь вниз с грязным бельем в надежде незаметно пройти в прачечную.

— Полина! А ты зачем встала, раз болеешь?! — теперь все ее недовольство обрушивается на меня.

— И вам доброе утро, Варвара Николаевна. Со мной уже все хорошо, — отвечаю я, проходя в прачечную. Закидываю белье в корзину, и не хочу выходить. Не желаю вести со свекровью беседы, делая вид, что ничего не произошло. Но я не ребенок, чтобы прятаться. Чем раньше она узнает, что мы с ее сыном расстанемся, тем лучше. Мне нужно выпить чаю, ещё немного поесть и ехать за билетами. Прохожу на кухню, замечая как свекровь уже сама хозяйничает, делая для Вадика кофе, и лазит по шкафам в поисках сахара.