Не отпускаю (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 46

— Это все не решит наши проблемы, не вернет мое доверие и не уймет мою боль, — уже успокаиваясь, холодно проговаривает она.

— Я понимаю, солнце мое. Но все это ты будешь переживать рядом со мной и никак иначе. Завтра вы вылетаете вместе с охраной. А сегодня давай сделаем вид, что у нас все хорошо. Просто будем семьей. Сейчас мне это необходимо, — Полина качает головой, и быстро моргает, чтобы вновь не расплакаться. — Мы еще вернемся к этому разговору. Позже, когда я все здесь решу, — а она смотрит на меня потерянным взглядом и ничего не говорит. К черту слова, они ничего не значат, просто хочу, чтобы она почувствовала меня.

— С тобой правда будет все хорошо?

— Да, солнышко, если с вами будет все хорошо и со мной тоже, — сильнее обхватываю ее лицо и прикасаюсь к губам, а она не отвечает мне. Целовать позволяет, но реакции не дает. А мне так не хватает ее тепла и любви сейчас. Впиваюсь с диким отчаянием в ее рот, губы немного соленые от слез всасываю. Полина руками стискивает мою рубашку, а на поцелуй все равно не отвечает, словно не живая. Понимаю, что сам убил в ней любовь. Но она ведь все равно меня любит. Хочется верить, что любит…

— Вадим! — отталкивает меня от себя. — Ты обещал провести время с Кириллом. А мне вещи нужно собирать, — уже безэмоционально заявляет она, встает с кресла и быстро выходит из кабинета, а я сажусь на пол, облокачиваясь на кресло, и сжимаю голову руками. Ну а как ты хотел? Насмехается надо мной внутренний голос. За свои поступки нужно расплачиваться сполна.

Полина

Знаете, мечты сбываются. Сбываются именно тогда, когда мечта уже не актуальна. Я хотела домой к маме, рвалась и требовала Вадима отпустить меня, позволить глотнуть свежего воздуха. И вот я здесь, дыши, сколько хочешь, только уже не хочется.… Уже почти месяц Вадим там, а мы с Кириллом здесь. На первый взгляд все хорошо, просто прекрасно. Тишина, спокойствие, нет суеты и смога большого города. Воздух здесь чище и люди доброжелательнее. Мама на седьмом небе от счастья от того, что мы приехали, папа постоянно возится с Кириллом не нарадуясь нашему присутствию. Со мной все хорошо. Моя доченька растет внутри меня и уже активно пинается, напоминая о себе. Несмотря на то, что у нас маленький бесперспективный городок, врач у нас хороший и опытный. Только вот радости и спокойствия мне все это не принесло.

Волнение нарастало с каждым днем. Я буквально места себе не находила. Вадим звонил почти каждый день, разговаривал с сыном, даже шутил. Говорил мне, что безумно скучает, а я не верила ему. Ведь если все хорошо, почему тогда он нас не забирает и нас окружает охрана. Они везде, под окнами, возле поезда. Охрана ходит за нами по пятам, не оставляя ни на минуту. И это все не давало мне расслабиться ни на минуту.

Я уже не думала об изменах и других женщинах. Это все как-то стало не важно, ничтожно по сравнению с тем, что творилось. Я боялась за мужа. Я хотела быть рядом с ним. Ругаться, не разговаривать, плакать, обижаться, но рядом с ним. А из-за беременности и гормонов я вообще превратилась в более плаксивую и впечатлительную женщину. Я хотела мужа, безумно хотела. Просто рядом со мной, чтобы как всегда обнимал меня, гладил мой живот и говорил, что общается с нашей дочерью, а на самом деле ласкает меня. Мне его безумно не хватало. Иногда мне хотелось, как маленькой капризной девочке позвонить ему и потребовать приехать. За семь лет нашего брака мы ни разу так надолго не расставались. Кто-то во время беременности хочет клубнику с селедкой, кто-то ест мел, а я хотела мужа. Знала, что стоит мне сказать, что я скучаю, и он бросит все и прилетит ко мне, но мерзкий голосок внутри меня постоянно нашептывал: “Как он сейчас снимает напряжение из-за проблем? Кого он жестко трахает? Ведь он сказал, что не может без этого”

Меня кидало из крайности в крайность, то я безумно хотела видеть Вадима, то люто ненавидела его, рисуя как он сейчас, возможно в эту самую минуту имеет других женщин. Но в последние три дня все это отошло на второй план, поскольку Вадик буквально пропал. Он не звонил и не отвечал на звонки. И я сгрызла все ногти в ожидании его звонка. Я готова была сама его убить за то, что заставляет меня так волноваться. На третий день я достала свою охрану. Пару молчаливых парней только разводили руками и говорили, что общаются только с начальником безопасности. Я потребовала у них телефон Савелия, но он был недоступен. Как оказалось, простить можно все, абсолютно все, тысячу женщин и измен, когда тому, кого ты любишь, грозит опасность.

— Мама, а как мы назовем сестренку? — спрашивает меня Кирилл, поедая любимый творожок с фруктами. Моя мама ушла на работу, отец поехал проведать в больницу своего друга. Мы завтракаем одни, на большой кухне моей родной квартиры в которой кажется за все годы моего отсутствия ничего не изменилось.

— Не знаю, малыш, я ещё не придумала, — отвечаю я, а сама вновь сверлю глазами телефон, в надежде, что Вадик позвонит.

— Папа сказал, что ему очень нравится имя Ева, но решать тебе, — как бы, между прочим, заявляет мне сын. — Когда звонил в прошлый раз, а ты не захотела с ним разговаривать и дала трубку мне, — хочется ответить сыну, что я дура. Почему я не поговорила с Вадимом? Может он хотел мне что-то сказать.

— Ева красивое имя, — глажу живот, чувствую шевеление моей доченьки. Моей Евочки.

— Мне тоже нравится. А ещё папа обещал купить щенка, как только мы приедем домой.

— А что еще говорил папа? Вы долго разговаривали.

— Он сказал передать тебе, что любит тебя, но я забыл, — виновато произносит Кирилл, а мне вновь хочется плакать. Черт, эта беременность меня доконает. Я и раньше была впечатлительной, но, чтобы до такой степени, никогда.

— А какую собаку ты хочешь? — перевожу тему, чтобы не разрыдаться. Ну как у Вадима это получается, за тысячу километров, даже не говоря со мной, разорвать мне сердце, которое тоскует без него.

— Овчарку. Папа говорил, что она будет меня охранять.

— Конечно будет, — киваю сыну, а сама вновь хватаюсь за телефон, набирая номер Вадима. Но уже ненавистный автоматический голос повторяет мне, что телефон отключен.

— Если с ним все хорошо, я сама убью его, — не замечаю, как проговариваю эти слова вслух, в каком-то отчаянье, кидая телефон на стол.

— Что?

— Ничего мой хороший. Иди поиграй в планшете. Но только часик, — Кирилл довольно улыбается и бежит в зал за своим планшетом. Допиваю свой чай, собираю со стола посуду, ставлю в раковину. В дверь стучат и это странно, поскольку у нас домофон. Но скорее всего это соседка, баба Маша. Она часто заходит, поскольку живет одна и ей одиноко. Женщина печет разные вкусности и приносит их нам, подкармливая Кирилла и меня как беременную женщину. Иду в прихожую и не задумываясь открываю дверь. Застываю не в силах пошевелиться, на пороге стоит Вадим. Как всегда идеален, слегка не брит, в брюках и белом свитере, который я дарила ему на новый год и коротком пальто. У него в ногах стоит большая корзина с лилиями, и этот гад улыбается, осматривая меня растерянную с ног до головы. А мне и плакать и смеяться охота, и одновременно убить его за то, что заставил меня волноваться и не отвечал на звонки.

— Я тебя убью! — бью его кулаком в грудь. — Почему ты не отвечал на мои звонки?! Я чуть с ума не сошла! — сама не замечаю, как кричу на весь подъезд. Вадим подталкивает меня в квартиру и закрывает за собой дверь. Молча ставит возле моих ног корзину с цветами, снимает пальто, продолжая улыбаться.

— Я тоже очень скучал, солнце, — произносит он и тянется к моим губам. Отворачиваюсь, скорее от злости на него и Вадик целует меня в щеку. Опускается вниз, садится передо мной на корточки, распахивает мой халат, оголяя живот.

— Моя малышка выросла, — шепчет в животик, аккуратно его поглаживая. И наша дочь пинает его в руку, реагируя на отца. — Ты это чувствуешь? — так восторженно спрашивает он, словно впервые ощущает толчки ребенка.

— Да, чувствую, — только не плачь, повторяю сама себе, быстро моргая. В данный момент пока Вадик водит губами по моему животу, и что-то тихо шепчет нашей дочери, мне хочется схватить его за плечи, долго трясти и кричать, зачем он это все сделал?! Ведь мы были счастливы вместе. Но скорее всю жизнь была счастлива только я, а Вадиму чего-то не хватало. Смотрю на него, не отрываясь, ощущая его теплые пальцы на животе, слушая, как он называет нашу дочь малышкой, его девочкой и доченькой.