Волчье Семя. Дилогия (СИ) - Гвор Виктор - Страница 107

Уве оглушительно зевнул и с удивлением уставился на вынырнувшую из коридора парочку. Мальчонка лет шести в бархатном костюмчике, сафьяновых сапожках и с маленьким, но настоящим мечом на поясе. И семилетняя девчушка в обычной льняной кофте и такой же юбке, но вся одежда с оборочками. Ну прямо господин с экономкой пожаловали! Только два локтя в прыжке!

- Открывай! - скомандовал мальчишка. - Я забираю пленников!

Уве аж рот раскрыл от удивления. Зато Питер не растерялся:

- Чей приказ?

- Я - барон фон Кох! - сквозь зубы цедил мальчишка, приняв горделивую позу. - И хочу забрать свою няню! А ты должен мне подчиняться, кнехт! Немедленно открой дверь!

- А в рот тебе не плюнуть? - отмер Уве.

- Да как ты смеешь, быдло! - взвился мальчишка. - На конюшне запорю!

- Какой грозный! - скривился кнехт. - Ты, сопляк, никто, и звать тебя никак! Здесь теперь командует Орден Светочей веры. А за пособничество Зверям... - он гордо глянул на напарника: какие, мол, слова знаю, - полагается смерть. Как думаешь, Питер, смогу я развалить этого щенка одним ударом, а?

- Не торопись, - второй охранник с трудом сдерживал смех. - Это, и вправду, баронский младшенький.

- И что? Может, ему еще и Зверей отдать?

- Пусть благородные сами разбираются. А эти пока посидят со своей нянькой, раз им так хочется, - Питер подхватил наглого барончика под мышку и заколотил сапогом по дереву. - Открывай, парни, принимай пополнение.

Уве схватил отчаянно завизжавшую девчонку и попытался зажать ей рот. Зубы у паршивки оказались удивительно острые.

Олухи внутри чесались минут пять. За это время вредная девка чуть не отгрызла кнехту пальцы. Попытки врезать этому отродью Нечистого по голове успеха не принесли: девка извивалась, как змея на сковородке, и визжала, будто ее не бьют, а режут. Одна рука девкой и занята, а вторая... Да и последняя пинта пива явно оказалась лишней. Влепив со всего размаха себе в бок, Уве бросил попытки оглушить девку, зато додумался заткнуть ей рот подолом ее же юбки. Как выяснилось - зря. Паршивка умудрилась вслепую найти деревянным башмаком самое чувствительное место на теле кнехта. Вообще-то это было уже третье попадание, но наиболее удачное. Или, наоборот, неудачное, смотря с чьей точки зрения. От боли Уве чуть не выпустил добычу!

Но с той стороны двери, наконец, раздались шаги, неразборчивое кряхтение и хриплый голос недоуменно поинтересовался:

- Чего ломишься, мать твою козел с рогами имел?!

- Хорош спать на посту! - заорал Питер, добавляя эпитеты, многократно перекрывающие всё, что могли сказать изнутри: барончик тоже брыкался неслабо. - К нам премия пришла!

- Какая премия? - живо поинтересовался хор сразу из трех голосов.

- Денежная, вашу дедушку! - взревел Уве, пытаясь скрючиться, защищая больное место. - Открывай давай! Она же брыкается!

- Кто брыкается? - недоуменно спросили за дверью.

- Премия! - зарычал Питер. - Вашу Господу в душу через задницу Нечистого, свиное отродье!

- Вы как хотите, парни, - после недолгого молчания раздалось изнутри, - но я должен это видеть!

Послышался звук отбрасываемого засова, и дверь открылась. А за долю мгновения до этого Уве обернулся. Последнее, что кнехт увидел в своей жизни, был метательный нож, летящий ему в глазницу.

Коготь бросал с двух рук. Медвежонок рванулся вслед за ножами и, перепрыгнув через падающих охранников, влетел в открывающуюся дверь, ногой откидывая в сторону стоящего на пороге толстяка. Правый кулак влепился в челюсть второго кнехта, левая рука вломилась в грудную клетку третьего и с противным чмокающим звуком, словно сапог из трясины выдернули, вернулась обратно. Вильдвер перекатился, уходя от возможной атаки, и обнаружил, что больше драться не с кем.

Медвежонок высунулся обратно:

- Чисто!

- Это у нас кто? - спросил Коготь, вытаскивая из-под тела с ножом в затылке мальчишку лет шести.

- Маленький барон. И Сабина, - сообщил Вилли. - А вы откуда здесь взялись?

- Если я правильно понял, твои друзья решили спасти узников, - хмыкнул Коготь. - Полный замок малолетних отморозков!

- Кого? - переспросила внучка экономки и сглотнула, обнаружив, что лежит на трупе с торчащим из глазницы хвостовиком. В половине локтя от лица девочки.

- Самоубийц, мечтающих сгореть в Очистительном пламени! - разъяснил старший. - Быстро по кроватям. И вы сегодня нигде не были, ничего не видели и спали всю ночь, как убитые!

- А вы кто? - барончик будто и не услышал.

- Кони в пальто! - выругался Коготь. - Спасательный отряд батьки Перуна! Быстро по постелям! Нам еще из замка выбираться!

И скользнул внутрь, таща за собой Вилли.

- Это, Кукушонок, у моего брата называется 'чисто'! - Коготь укоризненно посмотрел на велета, счищающего с когтей левой руки ошметки чего-то красно-сизого, аккуратно обошел лужу вокруг расколотой головы кнехта, перерезал горло толстяку, судорожно пытавшемуся собрать выпавшие из разорванного когтями живота кишки. - Вот за это нас и называют Зверями.

- Ты же не вильдвер, - прокашлял Вилли, отчаянно борясь с тошнотой.

- А толку? - тоскливо пожаловался Коготь. - Вильдвер только брат, а Зверями зовут обоих. Нам даже оружия не дают. Ножи, и те самим добывать приходится.

- Ты бы не к пустякам придирался, - Медвежонок скорчил обиженную гримасу, - а подсказал, какую дверь ломать!

- Обе! Ты же у нас грубая мохнатая сила.

Вильдвер оглядел замок на засове камеры, махнул рукой и одним движением вырвал тяжелый брус вместе с петлями. Только болты скрипнули, вылетая из косяка.

- А функ тут откуда?

- Это отец Алоиз, - сообщил возникший рядом маленький барон, а стоящая за его спиной Сабина подтверждающе закивала, зажимая обеими руками рот. - Новый пастор.

- Вы еще здесь?! - возмутился Коготь. - Не понимаете, что ли?! Вы же нас подставляете!

- Что мы делаем? - не понял дворянчик.

Старший вздохнул и, стараясь быть спокойным и убедительным, разъяснил:

- Если вас увидят - сожгут. Придется забирать вас с собой. А еще Вилли и Анна с ребенком. Мы не сможем уйти от погони. И погибнем все. Понятно?

- Понятно, - серьезно кивнул барон. - Мы сейчас пойдем. А что будет со святым отцом?

- С каким святым отцом? - спросил Медвежонок, отрывая дверь второй камеры.

- Ну - там... - маленький барон махнул рукой.

- Там никого нет, - ухмыльнулся Коготь. - Замку опять нужен пастор.

Маленький барон понимающе кивнул:

- Отец Алоиз говорил, что всегда мечтал увидеть настоящего Зверя.

- Его мечта сбылась! - сообщил Медвежонок. - Тут они! Кукушонок, объясни маме диспозицию!

- Чего объяснить? - не понял Вилли.

- Всё объясни, - Коготь подтолкнул мальчика в спину. - Нас она не знает, испугается!

Мальчик, наконец, взял себя в руки и бросился внутрь. Женщина сидела на узкой скамейке у стены, кормила младенца и негромко напевала колыбельную. Словно и не в тюрьме, и не падают вырванные двери, не корчатся в конвульсиях порванные когтями охранники... Как будто дома, в семейной каморке... Только глаза совсем пустые...

- Спи, дочурка малая, спи, моя хорошая, - пела мама и от ее монотонного, неживого голоса волосы на затылке Вилли встали дыбом. - Скоро Вилли к нам придет...

- Мама! - мальчик бросился вперед и замер. Взгляд женщины прошел сквозь него, как через пустое место.

- Скоро папа к нам придет... - пела Аннет.

- Мама! Это я, Вилли! Я пришел! Мама!

Женщина подняла голову. В глазах появилось осмысленное выражение:

- Вилли? Вилли! А где Руди? Где папа, Вилли?

- Он ждет вас в лесу, - выступил вперед Коготь. - Попросил нас прийти за тобой, Аннет.

- А почему он не пришел сам? - услышав чужой голос, женщина вздрогнула. Взгляд снова начал уплывать.

- Он ранен, Аннет, - ласково сказал Коготь. - Не опасно. Мы с Вилли пришли забрать тебя и дочку и отвести к Рудольфу. И всё будет хорошо! Пойдем, милая, пойдем с Вилли! Надо уходить! Ты же не хочешь здесь оставаться...