Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2 (СИ) - Шишковчук Александр - Страница 115

Егорыч залег на той стороне узкой расщелины. Я снарядил ему пулемет, оставил несколько сигарет и немного самогона. Сам, сбросив рюкзак, налегке, с одной «Сайгой» помчался по темным коридорам. Каждые сто метров, выключив фонарик, прислушиваюсь. Тихо, как в могиле.

А это и есть могила, Санек, шепнула паранойя. Сколько человек отдали свои жизни в этих сырых подземельях? Лена права, не лучшее место для счастливой семейной жизни. Надо выбираться на поверхность и там уже что-то думать. Может, стать веганом и перебраться к Спауну? Если, конечно, его по дури не прикончил Вован.

Так никого и не встретив, добрался до «плантации». На Ульриха насрать, а киборг, надеюсь, жив. Но открывшаяся панорама прошедшего сражения похоронила и без того ничтожную надежду. Вместо аккуратных грядок обугленная изрытая земля. Трупы мутантов, чьи-то конечности... Стаса Михайлова нашел там же, где и оставил. От него остался лишь расцарапанный пулями металлический остов. Электроника, сервоприводы, биологическая плоть – все выгорело. Но пулемет он так и не выпустил… прощай, киборг!

Иду вперед. Первые трупы амеров. Я отпрянул. Сука! Они в противорадиационных костюмах! Видать, смекнули насчет моего трюка. Шмонать не стоит, по-любому от них фонит не по-детски. Конечно, не на всех была защита. Так вам и надо, уроды!

Здесь же, среди бойни валяется Ульрих в своем дурацком шлеме, напоминающем маску Дарта Вейдера. Ауффидерзеен, чертов немецкий псих. Пулевые отверстия не оставляют сомнений в окончательной смерти фашика. Что ж, одной головной болью меньше.

Пора возвращаться. Пендосы, похоже, отошли. Или было немного тех, кто сунулся за нами в подземелье. Скорей всего, здесь все и остались. Выберемся с Леной через логово Вована. Найти бы для нее спокойное местечко и расквитаться со всеми подонками, что разрушили мою жизнь!

***

Так торопился обратно, что едва не лишился головы. Только и успел укрыться за изгибом коридора, когда ударила злая очередь.

– Егорыч! Отставить! Это Саня! – крикнул я.

Огонь прекратился.

– А, энто ты! Ну, так бы сказал, итишкин корень! – ворчливо ответил старик. – В потемках, поди ж, разбери, хто тама тащицца!

Лесничий, кряхтя, поднялся.

– Тебе полегчало, смотрю?

– Так, энто самое, дед-то самогон твой попивал, покуда ждал… помаленьку. Глядь – а силы-то и вернулися!

– Отлично! – Мысль о том, что дед впадет в сон на пару месяцев, совсем не радовала меня. Кто еще проведет тайными тропами через кордоны пендосских негодяев?

– Лена! Это мы! – предупредил я, когда двинулись обратно. А то еще пальнет, как дед.

Но ответа не последовало.

– Лена!!! – заорал, холодея внутри. – Егорыч! Все тихо было? Никто не стрелял?

– Да, кажися, нет…

Огромными прыжками я понесся в нацистский зал управления. Увидел ее и замер. Лена, закрыв глаза, лежит под пыльным стеклом соседствующего с Валерой саркофага.

– Лена! Блин! Вставай! Что за приколы?! – ударил что есть силы по крышке.

– Эх, ну шо за девка бестолковая… – вздохнул Егорыч, поднимая что-то с пола. – Всю настойку мою выхлебала!

– Блять!!! Как так? – Я с ужасом поглядел на потертую бутыль в руке старика. – Когда она проснется?!

– Кто ж знает. Нельзя стоко зараз пить! Мож, через полгода, а мож, через десять годов…

– Как ее разбудить?! Говори!

– Ну, энто только Витег, наверно могёт…

– Как его найти?

– Хех! Это только ежели он сам того захочет…

– Лена, блин, ну зачем? Зачем?.. – Открыв саркофаг, не стал тормошить. Бесполезно. Лишь отметил отсутствующие пульс и дыхание.

Как страшно прикасаться к холодному телу. А ведь руки еще помнят жаркое тепло ее упругих сисек. Как же теперь наш ребенок? Что с ним будет? Не надо было болтать при ней про это гребаное зелье!

– Ты энто… не кручинься, Санек, – сказал дед, раскуривая сигарету. – Ничего с нею не будет. А у нас делов ешшо много. Пущай спит девка. Заберешь потом, когда проснеццо!..

Несмотря на боль от потери самого близкого человека, я не ощутил внутреннее опустошение. Наоборот, по венам бегут сладостные импульсы свободы. Не надо теперь ни за кого переживать, оглядываться. У меня словно руки развязались. Могу делать, что хочу. О, да! И я буду это делать — мочить вражин днем и ночью, пока не перебью всех до единого. К черту осторожность, к черту скрытность и опасения за Схрон. Теперь я бомж. Но дьявольски опасный, вооруженный и переполненный кипящей злостью.

За несколько часов добрались к логову Вована. Можно было и быстрее, однако Егорыч, хоть и держался бодрячком, но прыть свою растерял. Скинув со своих мощных плеч оружие – пулемет, пару «шмайсеров», ленты с патронами, «Сайгу» и рюкзак, – осмотрел деда. Бинты снова напитались кровью, но вроде не сильно. Пожалуй, надо сделать привал.

Старче уселся на укрытый шкурой валун и принялся сыпать советами, пока я разводил костер. Как поленья класть, как разжигать. Чем изрядно подзаебал. Но из уважения к возрасту ничего не отвечаю. Поставив на огонь котелок, порылся в Вовановском барахле. Вскоре отыскалась заначка – пять пузырей водки. Дал один деду, пусть подлечится. Остальные убрал в рюкзак.

Пока варится каша с тушняком, решил выбраться наружу, осмотреться. Колючий воздух ядерной зимы наполнил мои суровые легкие восхитительной свежестью. Перешагнув обглоданный волками труп ублюдка-Деревяшки, направился к речке. Тут и там из-под снега торчат и другие останки. Славно я тогда всыпал пендосне. Улыбнувшись теплым воспоминаниям, закурил. Где-то здесь оружие заныкано амерское. Сначала хотел поискать, но, подумав, махнул рукой. Все не утащить.

Вообще, планирую сперва доставить Егорыча до хаты, а потом начать кровавую сессию. И армия скоро должна подтянуться. Вольюсь в ее славные ряды. Стану боевым командиром. За свои заслуги перед отечеством, скорей всего, получу офицерскую должность. А что, буду командовать каким-нибудь элитным подразделением, обучать солдат навыкам выживания и тактики. У меня ведь большой опыт в этом вопросе.

Из-за деревьев показалась река. Я остановился. Не стоит выходить на открытое пространство, подсказала моя паранойя. Желудок алчно заурчал. Тихо-тихо… сейчас похаваем кашки, накатим под горячее… В этот момент слух уловил звук двигателя, а зоркий взгляд зафиксировал движущуюся точку вдали. Что за херота, блин, едет? Вроде, не быстро. Н-да, обед откладывается, походу…

Закинув за спину «Сайгу», помчался со всей прытью. Дед прервал боевую песню, когда я ворвался в пещеру.

– Шо, супостаты?! — гаркнул он.

— Да, едет кто-то по речке!

– Впередь, в атаку! — Егорыч схватил трехлинейку, но тут же сморщился от боли.

– Отдыхай, старче! Ты свое отвоевал, за кашей лучше присмотри!

Укомплектовав деда парой гранат на всякий случай, я схватил пулемет и полетел обратно. Огонь боевой ярости заполыхал в груди. Примчавшись на место, упал в снег между двух сосен. Поправил сошки, проверил обзор, пулеметную ленту. Ништяк.

Неведомый транспорт все ближе. И не один. Пеших – десятка три. Когда расстояние еще сократилось, я тихо выругался. Это же мои аэросани, блин! Значит, эти гандоны едут из Схрона с моим, сука, добром. Выходит, не всех прикончила радиация? Возможно, амеры закрыли камеру, остановив смертоносное излучение. Да только забыли они про смертоносного Санька. Давайте, ближе, ближе…

Пятьсот метров, триста, двести пятьдесят… лежу не шевелясь, лишь палец ласкает гашетку. Ха, да это же не пендосы! Теперь можно разглядеть тулупы, ушанки и косматые бороды деревенских мародеров. Везут добычу к себе. Аэросани неспешно катятся, объезжая промоины и вмерзшие в лед камни. Бандюки беспечно шагают толпой, берданки болтаются на шее или за спиной. Веселятся, передавая друг другу бутылки с пивом. С моим пивом!

Совсем рядом, метров сто… БА-БА-БА-БАХ! Получайте, твари! БА-БА-БА-БАХ! Плавно повел хищно дергающийся ствол справа налево и обратно. Аэросани рванули было вперед. Меткая очередь. Аппарат задымился, пошел юзом, винтом рубя в капусту не успевших отскочить бородачей. Полминуты — и от кодлы ничего не осталось. Лишь подергивающиеся недобитки. Пара коротких очередей, наступила тишина.