Сказания Эвенора 1-2. Принцесса из борделя и Чаровница из Беккена (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree" - Страница 4

Собрав будто бы расплескавшиеся потроха во внутренний кулак, я подобрала юбку и как могла быстро помчалась обратно на кухню.

Ой, что-то буде-ет…

— Что же будет, ой, что же будет! — Причитала мадам Кардамон, сложив голову на руки, сидя на своей-моей кухне. — Валериану, цветочек мой, мужиком обозвал! Ох уж этот колдун… и зачем только его величество с собой такую мерзость таскает. Уж не иначе он его достоинство укрепляет, чтоб перед девками не стыдиться.

С тех пор как женщина вбежала в кухню пять минут назад, все не переставала причитать и жаловаться на седовласого смутьяна, который ей "все дело испортил". Поскольку был вечер, наши горничные и помощницы уже были в своих постелях, а следовательно, и стратегический запас девственниц в доме утех отсутствовал.

Мадам послала Амаранта стучаться в двери и "заглядывать под юбки". Его задача была в том, чтобы найти недурственную барышню, посулить золотые горы и привести сюда пока не передумала. А тут уже не передумает, чай не шнырь портовый, а король Розамундский, да при том еще и ладный собой.

Арсенал для превращения в "свежую, как первый снег у не замершей реки" у мадам тоже имелся. В чем — в чем, а в макияжах и волшебных притираниях она смыслила, как никто другой. Даже по доброте душевной вывела у меня прыщи в юности. Хотя, может и не по доброте, а просто смотреть на меня прыщавую ей было еще противнее.

В любом случае, часики тикали, гости развлекавшиеся талантами отвергнутых куртизанок нервничали. Жоржетт Второй нервничал, что было еще хуже, а значит и время на поиск подходящей девственницы было почти на исходе.

— Вернулся! — Всплеснула руками мадам. — Ну, где ж тебя так долго носило! — Это был не вопрос, а просто показательный укор. Мол, мог бы и побыстрее ножками своими худыми перебирать.

Амарант стоял на пороге черного хода, крепко держа под локоть смущенную, потупившую взор девицу в платке, простом платьице и дешевых кожаных башмачках — то была наша прачка, Гурьяна. Парень широко улыбался, довольный тем, что выполнил сложное задание для мадам.

— Ну, давай посмотрим чего у тебя тут… — потянулась она и стянула платок с девушки. — Тьфу ты, демон тебя подери! Это же Гурьяна, остолоп ты напомаженный. Она же всей нашей охране уже дала, ее разве что по кругу еще не пустили.

— Так я же… так я же спросил! — Опешил цветочек. — Девушка говорю ты или нет? "Девушка — говорит, — как есть, девушка, господин мой!"

— А ты и купился? Эх ты ж, молодость-глупость, кто так девушку проверяет? Да так тебе любая женщина ответит, чтобы интересней казаться. Ну-ка! Иди отсюда, вертихвостка… и чтоб завтра вовремя была, а не как всегда!

Мадам села обратно за стол, и гортанно простонав от невыносимости потери кучи денежных средств, снова уронила голову на руки.

— Что ж делать-то, Либи… ну, где я ему красивую девственницу среди ночи найду…

— И то правда, мадам, чего уж тут стенать — дело то уже решенное. — Попыталась я ее поддержать, тем временем сосредоточенно натирая посуду. — Не мучайте вы себя так, пойдите и скажите уже все как есть.

Мадам Кардамон ничего не ответила и я подняла на нее взгляд своих косых синеватых глаз.

Женщина смотрела на меня неотрывно, не мигая, словно прямо сейчас ее посетила грандиозная по своей выгодности мысль.

— Либи, дорогая… а твой-то цветок уже сорвали?

Я и Амарант рассмеялись так громко, что лично я аж захрюкала. Бывало со мной такое из-за вывернутости правой ноздри. Но вот на лице нашей мадам почему-то не проскользнуло ни тени улыбки.

— Либи, цветочек мой, помоги не попасть впросак. — Запричитала эта сумасшедшая и, обогнув стол, принялась наглаживать мою руку. — Это ведь все не просто так! Жоржетт с Георгом никак торговый договор не заключит и если этот гурман своего не получит, то и не быть этому договору. А дальше уж сама подумай, ты же умненькая у меня, что с нами сам наш король-то сделает! Ведь по миру пойдем, дорогая! Кто же о тебе, Амариллис и Валериане тогда позаботиться, я же не смогу свой долг перед вашей матерью исполнять, если у меня на то средств никаких не будет…

— Да как же я вам помогу-то, — сказала я уже больше растерянно, чем в корне не рассматривая такую возможность, — на меня же без страха не взглянуть. Я вон, одна через Кривой проулок срезаю, когда ночью вам надо какой аптечной мази. И хоть бы кто юбку задрал, я бы может и рада была. А вы меня к королю положить хотите!?

— Об этом не беспокойся совершенно, дорогая! Есть у меня один зачарованный амулет, он одноразовый правда, но на краткое время сделает из тебя форменную красавицу. Ты подумай, ведь то и для тебя хорошо. Когда бы ты мечтать смогла, что свой цветок любви подаришь настоящему королю, да еще и такому красивому!

Я задумалась.

А потом передумала, потому что вспомнила про колдуна — этот упырь за версту почует, что от свежей, как снег красавицы магией несет. Если уж меня, слабенькую чаровницу учуял, то что говорить о такой сильной магии, что из кошмарной уродины сможет сотворить неземную богиню.

— И за это ты тоже не переживай! — Продолжала гнуть свое воодушевившаяся мадам. — Колдуна этого мы отвлечем, это в самом деле наша забота. Да тебе даже и в постели ничего делать не придется, сказал же он, что нужна невинная и белая, вот и будь такой.

Сказать по-честному, мне безумно хотелось хоть на день стать пусть даже и не красивой, но хоть не такой страшной, что аж малые дети шарахаются, едва завидев и начинают биться в истерике. И тем более мне хотелось "подарить свой цветок" кому-то приятному мне человеку, а не вусмерть упившемуся забулдыге, который еще потом и всем рассказывать будет, как намедни поимел целого демона.

Я согласилась.

И сразу же пожалела.

Пожалела потому что к каким-либо моим чувствам мадам Кардамон сразу же потеряла всякий интерес. Она велела Амаранту согреть мне воды в ее опочивальне и тщательно меня отскрести в медной ванне, со всех сторон! И это было жутко стыдно, ведь скрести-то нужно было меня голенькой!

Показаться мужчине без одежды вот так, пусть и цветочку, которого женское тело не интересует… хотя кого я обманываю, мое женское тело до сих пор интересовало только некроманта и какого-то одержимого чернокнижника.

С выражением безразличия на лице, я стоически вытерпела интенсивное отскребание жесткой щеткой и даже потом умасливание волос, которые у меня были весьма жиденькие, но все же каштановые, как у почившей матушки. Затем он высушил меня, укутал и отправил сидеть на кровать.

Из положительных моментов было то, что теперь хоть был нормально оттерт мой горб — до его вершины я вечно не доставала.

Вскоре вернулась мадам, веселая и окрыленная. Она уже успела сообщить гостям, что нужная девушка найдена и в данный момент проходит необходимую подготовку.

Взяв мое кривое и изможденное лицо в свои холодные ладошки, она так счастливо вздохнула, словно я была малышкой на миллион золотых делариев и ей должны были их вот-вот отдать. Но я-то знала, что мое лицо не стоит больше двадцати, которые я заплатила бы за него сама из собственных сбережений. Потому что только мне дорого мое лицо.

Покружив по комнате, мадам Кардамон подвела меня к своему сейфу, который запирался магическим образом, на ее поцелуй. Я увидела в нем деньги… много денег… стопки бумаг и шкатулки, некоторые из которых буквально ломились от украшений. Женщина достала одну, самую скромную, из лазурита и аккуратно извлекла из нее круглый медальон, на котором красиво поигрывали ограненные голубые сапфиры, вплетенные в таинственную пентаграмму.

— Вот, — сказала она с гордостью, — когда-то давно его сделала для меня твоя мать. Она сказала, что с его помощью я смогу охмурить совершенно любого мужчину, на короткое время превратившись в совершенную красавицу. Этот зачарованный амулет исправит все недостатки и превратит их в достоинства. — Женщина положила его в мои протянутые ладони и я почувствовала, до чего он был тяжелым и теплым, а еще, от прикосновения с моей кожей, будто начал легонько подрагивать, трепетать. — К сожалению или к счастью, но он мне так и не пригодился, а продать рука не поднялась. Ну, что ж. Тебе осталось только надеть его себе на шею.