Карта дней - Риггз Ренсом - Страница 18
- Предыдущая
- 18/22
- Следующая
– Книги – на полки! Одежду – в шкафы! Мусор – в ведра!
Одной рукой Бронвин подняла мягкое кресло Эйба над головой:
– А вот это куда?
Мы мели и вытирали. Распахнули окна настежь, чтобы впустить свежий воздух. Бронвин выволокла ковры размером с целую комнату на двор и выбила из них тонну пыли, всё – сама. Даже Енох, казалось, уже ничего не имел против работы, стоило только начать.
Все здесь было покрыто пылью и грязью – они оседали на руках, на волосах, на одежде, но никто, казалось, не возражал. Мы работали, а передо мной повсюду вставали призрачные образы дедушки. Вот он в своем клетчатом кресле, читает какой-то шпионский роман. Вот в гостиной, у окна, силуэт на фоне блистательного полудня – просто смотрит на улицу. Почтальона ждет, как сказал бы он сам со смешком. Вот на кухне, склонился над кастрюлей польского жаркого и одновременно рассказывает мне что-то. У большущего стола в гараже – нитки и булавки раскиданы повсюду: летом после обеда вместе со мной делает карты.
– И куда же пойдет наша река? – спрашивает он и протягивает мне голубой маркер. – А как насчет города?
Белые волосы поднимаются, словно завитки дыма, над его головой.
– Может, вот сюда его? – и он чуть-чуть подталкивает мою руку в ту сторону или в другую.
Закончив, мы с друзьями вышли на веранду, на морской ветерок, промокая мокрые лбы. Енох, конечно, был прав: всем совершенно все равно, что мы тут делали. Это был просто жест – бесполезный, бессмысленный… но вместе с тем полный смысла. Друзья Эйба не смогли прийти на его похороны, и теперь уборка дома стала для них прощанием.
– Вам совсем не обязательно было всем этим заниматься, – сказал я.
– Мы в курсе, – ответила Бронвин. – Но это было приятно. И правильно.
Она открыла газировку, которую мы нашли в холодильнике, сделала долгий глоток, рыгнула и передала бутылку Эмме.
– Жаль только, что остальных здесь не было, – заметила та, глотнув куда меньше. – Надо будет привести их сюда потом, чтобы они тоже могли увидеть дом.
– Но мы же еще не закончили? – голос Еноха прозвучал обиженно.
– Нет, это весь дом, – ответил я. – Конечно, если ты хочешь прибрать еще и двор…
– А как же командный пункт? – подал голос Миллард.
– Что? Какой?
– Ну, знаешь, такая комната, где Эйб планировал атаки на пустóт, получал зашифрованные послания от других охотников и так далее… у него наверняка была такая?
– У него… гм. Нет, не было.
– Может, он тебе просто о ней не говорил? – предположил Енох. – Наверняка он хранил там полно всяких секретов, а ты был слишком маленький и тупой, чтобы понять?
– Я уверена, если бы у Эйба был командный пункт, Джейкоб бы о нем знал, – вмешалась Эмма.
– Да, – согласился я, хотя совершенно не был в этом уверен.
Ведь после того, как дедушка рассказал мне про мир странных людей, я позволил школьной шпане убедить меня, что это просто сказки. Я в лицо назвал дедушку вруном и знал, что ему было больно это слышать. Так что вполне возможно, что секрет такого масштаба он бы мне не доверил – просто потому, что я не доверял ему. Но, с другой стороны, как вообще можно спрятать командный пункт в домике вроде этого?
– А подвал? – спросила Бронвин. – У Эйба наверняка был укрепленный подвал, чтобы противостоять атакам пустóт?
– Если бы у него было такое место, – сказал я горестно, – тогда его, наверное, не убили бы пустóты?
Бронвин обиделась. Ненадолго воцарилось неловкое молчание.
Его прервала Оливия.
– Джейкоб? Это то, что я думаю?
Она стояла у сетчатой двери на задний двор и водила пальцами по длинной, хлопающей на сквозняке прорехе. Во мне снова вспыхнул гнев на отца: почему нельзя было починить дверь или хотя бы оторвать сетку совсем? Почему она до сих пор болтается тут, словно улика на месте преступления?
– Да, – сказал я вслух. – Здесь прорвалась пустóта. Но это случилось не в доме. Я нашел его… – я показал на лес. – Там.
Оливия и Бронвин обменялись тяжелым взглядом. Эмма уставилась в пол, разом побледнев. Наверное, это уже было слишком.
– Смотреть там на самом деле не на что, – заторопился я. – Кусты и всякое такое. К тому же не уверен, что смогу найти то место.
Вранье. Я бы его и с завязанными глазами нашел.
– Если бы ты смог хотя бы попытаться… – Эмма посмотрела на меня; ее лоб был нахмурен, челюсти напряглись. – Мне нужно увидеть место, где все произошло.
Я повел всю компанию через траву высотой по колено к краю тенистого хвойного леса. Показал им, как пробираться сквозь колючий подлесок, чтобы не порезаться о пильчатую пальметту или не застрять в зарослях лиан, а еще – как избегать полян, где вьют гнезда змеи.
По дороге я рассказал им о том, что случилось в тот роковой вечер, поделивший мою жизнь на «до» и «после». Как перепуганный Эйб позвонил мне на работу. О том, как я опоздал к нему, потому что пришлось ждать, пока меня подвезут, – и как эта задержка то ли стоила дедушке его жизни, то ли спасла мою. Как я нашел разгромленный дом, потом заметил в траве дедушкин фонарик, все еще светивший в лес. Как продирался сквозь черные заросли, совсем как мы сейчас, а потом…
От шороха в кустах все просто взвились в воздух.
– Это просто енот, – сообщил я. – Не бойтесь, если бы поблизости были пустóты, я бы уже почувствовал.
Мы обогнули участок подлеска, который выглядел знакомо, но уверенности, что я смогу найти точное место гибели дедушки, у меня не было. Леса во Флориде растут быстро, и с тех пор, как я был тут в последний раз, заросли расползлись и сложились в новую, совершенно незнакомую конфигурацию. Да, насчет «с закрытыми глазами» я, пожалуй, погорячился.
Мы вышли на солнечную прогалину, где подлесок как будто специально утрамбовали.
– Где-то здесь. Вроде бы, – сказал я.
Мы собрались в неровный круг. Настала тишина. А потом один за другим мои друзья попрощались.
– Ты был великим человеком, Абрахам Портман, – начал Миллард. – Странному миру нужно больше таких, как ты. Мы очень по тебе скучаем.
– Это нечестно – то, что с тобой произошло, – сказала Бронвин. – Жалко, что мы не смогли тебя защитить, как ты защищал нас.
– Спасибо, что прислал Джейкоба, – сказала Оливия. – Если бы не он, нас бы всех уже не было.
– Ну, давайте не преувеличивать, – проворчал Енох, а поскольку он открыл-таки рот, ему пришлось продолжать.
– Зачем ты сделал такую глупость и позволил себя убить? – он коротко хохотнул. – Прости, что всегда был с тобой гадом. Если это что-то меняет, я бы предпочел, чтобы ты был жив.
Потом он отвернулся и совсем тихо добавил:
– Прощай, старый друг.
– Енох, это было так мило, – Оливия положила руку на сердце.
– Вот только не надо заострять на этом внимание, – смущенно буркнул он и двинулся назад. – Я буду в доме, если что.
Бронвин и Оливия посмотрели на Эмму, которая еще ничего не сказала.
– Мне нужно ненадолго остаться одной, если можно, – сказала она.
Девочки несколько разочарованно поплелись вслед за Енохом. Я остался.
Эмма глянула на меня. Я поднял брови. Что, и мне тоже?
– Если ты не против, – робко проговорила она.
– Конечно. Я буду неподалеку. Вдруг тебе что-то понадобится.
Она кивнула.
Я отошел шагов на тридцать, прислонился к дереву и стал ждать.
Несколько минут Эмма стояла там, где я ее оставил. Я старался не смотреть на нее, но чем дольше шло время, тем пристальнее я следил, не дрожат ли ее плечи, затылок. Потом я отвлекся, глядя на какую-то хищную птицу, описывавшую круги над головой.
В подлеске затрещало. Я опустил глаза: в нашу сторону бежала Бронвин. Я так вздрогнул, что чуть не упал.
– Джейкоб! Эмма! Скорее идите сюда!
Эмма подняла голову и кинулась к нам.
– Что случилось? – воскликнул я.
– Мы кое-что нашли, – выдохнула Бронвин. – В доме.
Судя по выражению ее лица, это было нечто ужасное. Еще один труп.
- Предыдущая
- 18/22
- Следующая