Карта дней - Риггз Ренсом - Страница 5

– У мертвого парня, – уточнила, скривившись от отвращения, Клэр.

– Похоронное бюро – лучший секонд-хенд на свете, – заметил Енох, вгрызаясь в пиццу. – Нужно только забирать одежду, пока ее предыдущий хозяин не протек.

– Что-то у меня аппетит пропал, – Гораций поставил тарелку на кофейный столик.

– Возьми и доешь, – велела мисс Сапсан. – Мы едой не бросаемся.

Гораций вздохнул, но послушался.

– Я иногда завидую Ноллингсу. Может хоть сто фунтов набрать, никто и не заметит.

– Я, к твоему сведению, очень стройный, – сказал Миллард; последовавший за этим звук можно описать только как шлепок ладонью по голому животу. – Иди сюда, потрогай, если не веришь.

– Нет уж, увольте.

– Ради птицы, немедленно оденься, Миллард, – сказала мисс Сапсан. – Что я тебе говорила по поводу неуместной наготы?

– Какая разница, если меня все равно никто не видит? – возмутился Миллард.

– Такая, что это дурной вкус.

– Но тут жарко!

– Немедленно, мистер Ноллингс!

Миллард встал и вышел, ворча что-то по поводу ханжей и блюстителей нравов, и через минуту вернулся в банном полотенце, свободно обмотанном вокруг пояса. Этот наряд мисс Сапсан тоже не одобрила и отослала его экспериментировать дальше. Во второй раз он вернулся одетый почти во все, что нашлось у меня в шкафу, включая горные ботинки, шерстяные брюки, пальто, шарф, перчатки и шапку.

– Миллард, тебя тепловой удар хватит! – в ужасе воскликнула Бронвин.

– Зато никто не станет представлять себе, как я выгляжу в естественном виде! – заметил он, добившись желаемого эффекта: мисс Сапсан свирепо объявила, что пора произвести очередную проверку безопасности, и стремительно покинула комнату.

Долго сдерживаемый смех разом прорвался наружу.

– Видели ее лицо? – простонал Енох. – Ноллингс, она была готова тебя убить!

Отношения между мисс Сапсан и детьми менялись на глазах. Дети теперь куда больше походили на настоящих подростков, которые то и дело проверяют чужие границы.

– Вы все вели себя грубо! – сказала Клэр. – Перестаньте сейчас же!

Ну, да, проверяют, но не все.

– Тебе еще не надоели нотации из-за каждого пустяка? – спросил Миллард.

– Пустяка! – завопил Енох и снова расхохотался. – У Милларда там ме-е-е…

Клэр укусила его за плечо своим задним ртом.

– Нет, от этого я не устала, – заявила она, пока Енох потирал пострадавшее место. – А вот то, что ты ходишь голым в смешанной компании без всякой на то причины, кажется мне странным.

– О-о, какой бред! – вздохнул Миллард. – Еще кого-нибудь это беспокоит?

Все девочки подняли руки.

– Ну, хорошо. Я приложу все старания, чтобы всегда быть полностью одетым и не создавать никому неудобств основополагающими фактами человеческой биологии.

Мы болтали и болтали. Нам столько всего нужно было обсудить! В гостиной быстро воцарилась непринужденная оживленность – казалось, мы только вчера расстались, хотя на самом деле прошло уже полтора месяца. И так много всего произошло за это время! По крайней мере, у них; до меня новости доходили лишь изредка, в письмах Эммы. Гости по очереди рассказывали о приключениях во всяких странных местах, куда попадали через Панпитликум, – хотя речь, разумеется, шла только о тех петлях, что были предварительно разведаны имбринами и объявлены безопасными. Что таится за всеми дверями Панпитликума, никто до сих пор точно не знал. Они побывали в петле древней Монголии и повидали странного пастуха, говорившего на овечьем языке: он пас свое стадо без палки и собаки – управляя одним только голосом. Оливии больше всего понравилась петля в Атласских горах Северной Америки: там был странный маленький городок, где все люди умели летать, как она. Над городом была натянута сетка, и жители могли целый день летать по своим делам безо всяких свинцовых ботинок – просто прыгали с места на место, как акробаты в невесомости. В Амазонии тоже была петля – очень популярное место: фантастический город в джунглях, целиком из деревьев. Корни и ветки были так искусно переплетены между собой, что получались дороги, мосты и дома. Странные люди там умели управлять растениями, примерно как наша Фиона. Хью это так расстроило и напугало, что он почти сразу сбежал из петли обратно в Дьявольский Акр.

– Там было жарко и жуткие насекомые, – пояснил Миллард, – зато местные жители очень приветливые. Они показали нам, как готовить из растений совершенно фантастические снадобья.

– А на рыбалку они ходят со специальным ядом, – добавила Эмма, – который глушит рыбу, но не убивает, так что остается только достать из воды ту, которая им понравилась. Просто гениально!

– У нас и другие путешествия были, – сказал Бронвин. – Эм, покажи Джейкобу свои снимки!

Эмма вскочила с кушетки, на которой сидела рядом со мной, и побежала доставать их из чемодана. Через минуту она вернулась с фотографиями, и мы сгрудились в свете напольной лампы, чтобы их рассмотреть.

– Я только недавно начала фотографировать и до сих пор не понимаю, что я делаю… – смущенно сказала Эмма.

– Не скромничай, – возразил я. – Ты присылала мне свои фотографии в письмах, они были отличные.

– Ой, я и забыла…

Хвастливость Эмме была совершенно не свойственна, но и трубить о своих достижениях, когда у нее что-то действительно хорошо получалось, она не боялась. Раз она так стесняется снимков, значит, стандарты у нее высокие и она стремится им соответствовать. К счастью для нас обоих (мне очень тяжело изображать энтузиазм, если я его не испытываю), у Эммы был настоящий талант. Но хотя композиция, кадрирование, экспозиция и все остальное были превосходны (хотя я, конечно, не эксперт), особенно интересными были сюжеты. Интересными и ужасными.

На первом снимке человек десять из викторианской эпохи непринужденно позировали, словно у них тут пикник… – вот только местом действия были двускатные крыши домов, выглядевшие так, словно на них наступил разъяренный великан.

– Это землетрясение в Чили, – объяснила Эмма. – Отпечатано на бумаге, которая, к сожалению, жутко состарилась, стоило нам покинуть Дьявольский Акр.

На следующей картинке поезд сошел с рельсов и завалился набок. Вокруг сидели и стояли дети – видимо, все они были странные. Все улыбались, словно это был очень крутой аттракцион.

– Железнодорожная катастрофа, – вставил Миллард. – Поезд перевозил какие-то летучие химикаты. Через пару минут после этого кадра мы отступили на безопасное расстояние и видели, как он загорелся и взорвался. Было очень живописно!

– А какой смысл в этих фотографиях? – спросил я. – В какой-нибудь крутой петле в Амазонии будет гораздо веселее.

– Мы помогали Харону, – ответил Миллард. – Помнишь его: высокий такой лодочник в плаще, из Дьявольского Акра? С крысами еще дружит?

– Забудешь такого, как же.

– Он сейчас разрабатывает новую туристическую программу «Мор и глад» с использованием петель Панпитликума. Попросил нас протестировать раннюю версию. Помимо чилийского землетрясения и крушения поезда, там был еще один португальский городок, где шел кровавый дождь.

– Серьезно? – изумился я.

– Я там не была, – заметила Эмма.

– И правильно, – сказал Гораций. – Вся одежда осталась в пятнах, которые нельзя вывести.

– Да, судя по всему, вы проводили время куда интереснее, чем я, – вздохнул я. – Я-то из дома выходил от силы раз шесть с тех пор, как последний раз вас видел.

– Надеюсь, теперь все будет по-другому, – сказала Бронвин. – Я всегда хотела посмотреть Америку – и настоящее время тоже. А Нью-Йорк отсюда далеко?

– Боюсь, что да.

– У-у, – расстроилась она и утонула в диванных подушках.

– А я хочу поехать в Манси, штат Индиана, – заявила Оливия. – В путеводителе говорится, что пока ты не увидел Манси, ты, можно сказать, и не жил.