Возрождение Зверя. Любовь за гранью 12 (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 36

Пожимаю плечами, делая шаг навстречу ему, пытаясь проскользнуть сквозь выставленную защиту в его сознании. Кто ее сделал? Сэм? Только он один был способен на это.

— Он где-то рядом?

Изгой прищуривается, отступая на шаг назад, но это не выглядит трусливо, он словно дает время… тянет время для чего-то. Прямо по черепу маленькими, но мощными молоточками предчувствие беды.

— Это он поставил тебе эти щиты? Где мой сын, Изгой?

— О ком из них ты говоришь? О том, что уже которые сутки голодает, лишенный своего дома и еды? Голодает и вздрагивает от страха при каждом громком шуме, — в его глазах новая вспышка ярости, и уже я сам вздрагиваю от его слов-пощечин, — или о том, который точит ножи, желая отомстить тебе за страдания первого?

— Где Сэм, Вольский?

Еще один шаг навстречу, принюхиваясь, улавливая выброс адреналина в его крови. Изгой никогда не был трусом. А может, он все же не верил, что я могу причинить ему вред.

— Ты скажешь мне, где мой сын, и я позволю тебе вернуться к своим в целости и сохранности.

— Ты, мать твою, вырезал, половину клана.

— Больше, Вольский. Горааааздо больше.

— Черта с два я тебе выдам Сэма.

Не сбиться с шага от понимания: он, все они… даже Марианна считают, что я могу навредить своему сыну. Что могу убить свою собственную плоть и кровь. Потер грудь от внезапной боли, вцепившейся прямо в мясо. Впрочем, на их месте я сам бы мечтал вздернуть ублюдка, принесшего столько смертей в мой клан. Вот только я был совершенно в другом месте. В том, которое не выбирал. Точнее, выбирал другой Я. И теперь МНЕ приходилось отвечать за этот его выбор. Но ведь это не меняло общей картины, так? Для них всех я так и останусь предателем до тех пор, пока не отделю голову Курда от туловища и не верну Черным львам все, что они потеряли.

— Местоположение Сэма на местоположение Влада, Изгой… Дианы. Я знаю, где вы прячетесь. Я знаю о подземном городе. И рано или поздно мне придется навестить крошку Ди, если ты не…

Громкий рык, от которого затряслись деревья, и я успеваю пригнуться, когда меч с оглушительным свистом рассекает воздух, опускаясь на землю.

Молниеносно выпрямиться и заехать кулаком прямо в челюсть, так же быстро отклоняясь назад, когда острие меча пронеслось в миллиметре от моего подбородка. Изгой зашипел, разворачиваясь на носках, и, согнувшись, выбросил вперед руку с оружием. Ускользнул от него в сторону, краем глаз отметив, как стало вокруг тихо. Только наше дыхание и звуки борьбы. Лизард. Он прикончил их всех и теперь наблюдал за нашим боем.

Лизард прятал за безразличным взглядом тревогу и непонимание, которые сейчас раздирали его на части. Нет, конечно, не было и речи о беспокойстве за жизнь его вершителя. Все же Морт был после своего воскрешения едва ли не сильнейшим из них, уступая по своей мощи только Курду, наверное.

Знал ли об этом бывший палач, Лизард понятия не имел, но отметить, с какой храбростью и уверенностью блондин наступал на нейтрала, взмахивая мечом, успел.

Вот только он сомневался, что Мстислав Вольский, прозванный Изгоем, понимал, что Морт, которого он упорно, словно желая унизить или же разбудить в нем нужные ему чувства, называл Мокану, играет с ним. Словно тигр со своей добычей. Пресытившийся другими жертвами до этой охоты зверь просто загоняет Изгоя в какую-то хитроумную ловушку, позволяя делать резкие выпады и пока только уворачиваясь от него. Вашу мать, если бы Морт захотел, он бы парализовал светловолосого придурка одним своим взглядом и вволю мог поиздеваться над ним. Но Морт ясно понимал, что возле пещеры местность очищена от вампиров, другим нейтралам сигнала присоединиться к ним не было. И он мог позволить себе не убивать бывшего соратника. Помощник Ника был уверен — тот доверяет ему настолько, насколько позволяет конкретно эта ситуация. У Лизарда были свои причины ненавидеть Курда и желать тому скорой смерти, и Морт знал о них, вовремя обнаружив, что именно это желание карателя может сыграть ему на руку.

И, по правде говоря, Лизард не мог не восхищаться отчаянной решимостью непосредственного начальника прибрать к своим рукам ситуацию, которая ввергла целое Братство в состояние паники и хаоса. Несмотря на то, что ему было откровенно наплевать и на Братство, и на остальных нейтралов, и до недавних пор на самого Морта. Однако, в последнее время подонок каким-то чудом заинтересовал карателя настолько, чтобы рисковать своей шкурой в защиту его интересов. Конеееечно, не преминув использовать действия вершителя уже в своих собственных целях.

Лизард прищурился и подался вперед, когда блондин, громко закричав, прыгнул на Морта, оттолкнув его на спину и оседлав его бедра. Позже Лизард десятки раз прокрутит этот момент в своей памяти, но так и не поймет, почему нейтрал допустил подобное. А тогда он вздрогнул и пригнулся, готовый наброситься на вампира, когда тот занес меч над грудью Морта и воткнул в его плоть. И тут же по воздуху прокатился рев боли, от которого пригнулись деревья и сотни птиц откуда-то с юга лесной зоны взмыли вверх с громким хлопаньем крыльев, темной тучей закрывая участок ночного неба.

А затем Морт отшвырнул Изгоя в сторону и, наклонившись над ним, вонзился когтями в тело прямо над сердцем бывшего палача. В его глазах пылала ярость, темно-синими всполохами отражавшаяся на лезвии меча. Одним ударом он выбил орудие из рук поверженного врага и переместил ладонь на горло захрипевшего вампира. Лизард не слышал, что шептал одними губами Морт, но он, словно завороженный, смотрел на судороги, охватившие сильное тело лежавшего на сырой земле мужчины. Он знал, сейчас нейтрал считывал информацию из сознания вампира. Скорее всего, о месте, где скрывался его сын. А затем Изгой отключился, и Морт резко поднялся, не забыв прихватить меч, лежавший рядом. Взглядом приказав следовать за ним и держась окровавленной ладонью за рану, просочившуюся темно-красной жидкостью на его пальто, Морт дематериализовался в воздухе.

Уже гораздо позже, сопровождая начальника к той самой хижине, в которой тот оставил свою бывшую жену (да, Лизард придерживался именно мысли, что все в жизни ДО Нейтралитета смело можно было назвать "бывшим"), Лизард все еще будет думать о том, почему Морт оставил своего врага, того, кто без толики сожаления вонзил в его грудь голубой хрусталь, сжигавший все внутренности адовым пламенем… почему он оставил сукиного сына живым.

Но это будет лишь после того, как была проведена тщательная зачистка территории…

После того, как Морт в одиночку отправился за своим старшим сыном и вернулся ни с чем…

После того, как воцарившуюся на месте сражения хрупкую тишину пронзил еще один рев ярости Морта, обнаружившего карателя с перерезанным горлом в маленьком домике…

После того, как он безучастным взглядом смотрел на рухнувшего на колени бывшего Князя Черных Львов, гневно вспарывавшего длинными пальцами промерзшую за ночь землю…

Правда, все это перестало иметь значение ровно через минуту. Когда фигура согнувшегося над землей Морта застыла, и Лизарду вдруг пришло на ум сравнение с могилой… Словно тот сидел над чьей-то могилой. По позвоночнику у карателя побежали мурашки давно позабытого им чувства страха, когда Морт резко поднял голову и, вперив невидящий взгляд куда-то в пустоту перед собой, что-то произнес одними губами.

Каратель замешкался, раздумывая, приближаться ли к своему начальнику или оставаться на безопасном расстоянии, но тот снова что-то проговорил, и Лизард медленно подошел на несколько шагов, чтобы в следующее мгновение содрогнуться, когда абсолютно металлический бесцветный голос прорезал воцарившееся вокруг безмолвие:

— Ты снова выбрала не меня.

Мощный кулак вонзился в твердую почву.

— Беги. Тебе все равно не спрятаться.

Лизард смотрел, будто в замедленной съемке, как поднимается с колен на ноги высокий мужчина в черном пальто, темные волосы которого нещадно трепал ветер. Он повернул голову в сторону своего помощника, но Лизард мог поклясться, что тот не видит его. Не видит сейчас ничего. Только призрак той, к которой обращался.