Цепные псы пантеонов - Чубаха Игорь - Страница 39
- Предыдущая
- 39/56
- Следующая
Это реально завораживало, это напоминало вертолетную атаку из знаменитого фильма Копполы. Особенно давила на мозги легкость, даже не стыдно признаться, совершенство, с каким китайская делегация себя презентовала. И на завораживание работала, стоило зацепиться взглядом, переливающаяся богатыми оттенками малиновая шкура усатого дракона, явно эти переливы нагнетались умышленно – чтобы впечатлить и покорить.
А еще Джи-Джи с чувством сосущего селезенку недовольства отметил, что ни один из спрятавшихся в стенах скелетов не рыпнулся. Костяные перехватчики, дабы зря не губить ос-доносчиц, были активированы пресекать устремления внутрь охраняемого периметра только сущностей, опирающихся на пол, и здесь потенциальный союзник красиво наказал систему безопасности «Старшей Эдды». Учтем.
Ковры-самолеты крестоностским клином (если хотите – «свиньей») зависли метрах в десяти от ворот цитадели. Дракон с минуту выдерживал паузу, наслаждаюсь возможностью смотреть на стоящего во главе группы встречающих и так по жизни не высокого гнома Джи-Джи сверху вниз. Типа, вы – в гуано, а я – в Версачи. Потом последовала невнятная команда, и ковры беззвучно, с грацией летающих тарелок, опустились на цемент и мрамор вестибюля.
У начштаба тоже имелась пара мстительных шуточек про запас. Мысленным приказом высосав максимум энергии из ушной апокаклипсы, он вдруг заревел так, что на делегацию посыпалась побелка:
– Я счастлив приветствовать на нашей территории великого мастера магии, бригадного цинь-генерала Китайской Небесно-Народной Армии, кавалера Ордена Горы Сычуань, сына алмазного родника Чана-чинь-Чана, – и еще герр Олифант позволил себе вольность выделить в приветствии слова: «на НАШЕЙ территории».
Гости не ожидали звукового шелабана, зато подсознательно учитывали вероятность всяческих подвохов-нападок. Кто-то вжал голову в плечи, кто-то сделал шаг назад, а личная охрана дракона, гремя доспехами, потянула мозоли к рукоятям кривых мечей. Но как схватилась, так и отпустила.
Решив, что проучил зазнавшихся делегатов достаточно, Джи-Джи мановением руки двинул вперед троицу мымр: им выпала нехарактерная роль. Во-первых, сейчас они не были закутаны в тряпки по уши и обходились без вечных сигарет в зубах, и любому пытливому зрителю становилась понятна сущность мегер – ожившие мумии. Во-вторых, дамочки принарядились с учетом темы предстоящих переговоров: две в кокошники и сарафаны «а ля клюква» – одна выставила перед собой палеховский поднос с хлебом-солью, другая держала на поводке брыкающегося медвежонка.
Третья ряженая кичилась цыганским костюмом и потряхивала зататуированными рукам бубен. Ей предстояло в конферансной манере нагадать дорогим гостям процветание и вечную дружбу со «Старшей Эддой». Но малиновый дракон сломал расписанный сценарий. На задних лапах он шагнул вперед, навис небоскребом над хлебом-солью, повел перепончатым крылом, оканчивающимся рудиментными ладошками, отщипнул мякоть и макнул в соль... И вдруг предлинный хвост часовой пружиной распутался с его шеи, распрямился струной и рубанул ныкающегося на цепи медвежонка по холке... Голова звереныша отпала, будто отсеченная гильотиной. Удар оказался настолько чист, что даже кровь из осевшей на безвольных лапах тушки не сразу брызнула. Мгновенно вернувшим сказочную гибкость хвостом, будто осьминог щупальцем, дракон подхватил голову медвежонка и скормил хлеб ей – дескать, проверяет магией, не отраву ли предлагают. Никто даже не ахнул, только покойный певец бубнил слова песни:
Поднятая приземлившимися коврами метрополитеновская пыль успела осесть. Выдержав очередную гнетущую паузу, вдоволь поиграв гипнотизирующими оттенками малинового, усатый дракон, наконец, отшвырнул медвежью голову, как выбрасывают, прикурив, спичку, и сам причастился поднесенными хлебом-солью. Все вздохнули чуть облегченней.
– Сын алмазного родника Чан-чинь-Чан обижен, что его не встречает лично Гребаха Чучин, – зашелестел над ухом Джи-Джи Олифанта надменный голос лиса-альбиноса. Лису даже не пришлось наклоняться, с гномом они оказались одного роста.
– Гребаха Чучин не может участвовать в церемониале лично, ему смертельно опасно покидать двухмерный мир. – Джи-Джи Олифант подбирал слова для ответа очень осторожно, ведь его слышали не только китайцы, а и Сам из портмоне, пусть хитрый лис об этом не догадывается.
– Это ничего не меняет, протокол есть протокол. – Альбинос многозначительно поджимал губы.
– Но ведь мы хотим заключить договор о вечной дружбе, неужели... – Джи-Джи чувствовал себя препаршивейше. Прежде всего он боялся проколоться в интонациях. Чуть что – запросто окажется стрелочником.
– Это ничего не меняет в обязательном протоколе. – Альбинос многозначительно хлестал хвостом по ляжкам.
– Могу ли недостойный я хоть что-нибудь сделать, чтобы сын алмазного родника Чан-чинь-Чан перестал гневаться? – По правде говоря, герр Олифант прокачивал другую думку. А не распорядиться ли, чтоб скелетики выступили за спинами гостей из стен? Миленькая такая демонстрация силы, дьявол бы побрал этот политес...
– Для начала уберите глупую песню. В ваши досье вкралась грубая ошибка, поклонником группы «Дорз» является не бригадный цинь-генерал Китайской Небесно-народной Армии, а ее супеинтендант Лан-линь-Лан, у которого с моим боссом крайне натянутые отношения.
Хвала руде, в апокаклипсе осталась достаточная толика энергии, чтобы заслать нужный приказ. С Джимом Мориссоном разобрались. Седой лис любезно, однако все еще сквозь поджатые губы, подсказал верную тему, и из динамиков под струны ситары зазвучал новый голос. И, вполне может быть, исполнитель был еще, приземленно выражаясь, жив – впервые за историю «Старшей Эдды».
Джи-Джи ошибся, ивовый мостик пригодился гостям. Во главе с оттаявшим драконом они двинули в ворота замка, кто на своих двоих, а кое-кто и на четырех, и на шести конечностях. Один в рогах с собачьей мордой, другой с петушьей головой, или еще невидаль – ведьма при козьей бороде, а следом полужуравль-полукот...
- Предыдущая
- 39/56
- Следующая
