Цепные псы пантеонов - Чубаха Игорь - Страница 54
- Предыдущая
- 54/56
- Следующая
– Да ведь это же Фэн Мэнлун собственной персоной! – под бряцанье последних еще осыпающихся осколков стекла и громыхание вышибленной оконной решетки запричитал где-то вне поля зрения Зигфельд.
– Ты найдешь здесь свою смерть, Фэн Мэнлун! – выпучив глаза, посулил Антон Петров нагрянувшему хаму с собачьей мордой и споро набухающим фингалом вокруг левого глаза. Выкрик мишенил две цели: позволить оклематься пострадавшим костяшкам и запугать ворога осведомленностью.
– Если знаешь имя мое, то ведаешь и смерть свою! – ни капельки не урезонился рогатый мандарин. Лишь часто моргал, держал низко лоб и бычил полированные рожки.
Кавалеры раскачивались рядом с потеющим жирной копотью перегонным кубом, портрет в портрет, тяжело дыша, аки борцы на ковре. Сыпались с полок реторы и колбы, хрустели под ногами пучки сушеных чертополохов и гвоздик. Оба по очереди спотыкались о бадью из-под черных тюльпанов.
– Мэнлун – автор книги про астральный рукопашный бой! – суфлировал с безопасного расстояния Зигфельд.
– Я не отпущу тебя в астрал! – заревел белугой с учетом подсказки Петров, он тянул злодея правой рукой за манишку к себе, целясь вцепиться зубами в жарко работающие ноздри, левая рука Антона все еще висела плетью, она желала бить и прессовать эту собачью харю, но не могла, бюлетенила.
А пятый мандарин так и норовил вырваться, глаз запухал все краше и сочнее, а в пасти плотоядно шевелились дециметровые бархатно-палевые комариные хоботки, ища, во что бы впиться, и не находя.
Вышибленная таранным, с разгону, ударом ковра решетка нашла идеально-горизонтальное положение и перестала греметь. Смекнув, что только злодей прошепчет соответствующие слова, поединщики вопреки воле Петрова таки ж окажутся в астрале, Антон дернул кровососущую нежить на себя, подсек ступней, лишая равновесия, и воткнул пастью в ванну с мертвецом и водяным суточным настоем на все том же мертвеце. Пусть тренируется звать в астрал на рыбьем языке!
Пузыри пошли виноградными гроздьями, малость очухавшаяся рука Антона перехватила тварь за лоснящийся загривок и, как тварючка ни брыкалась, ни елозила соскальзывающими руками-граблями по краю ванны, ни хватала воздух пятернями, Антон не отпускал.
– Ты его убиваешь? – задал не самый умный на сегодня вопрос Зигфельд с видом адвоката, отговаривающего клиента плюнуть из трубочки жеванной бумагой в судью со скамьи подсудимых за минуту до оглашения приговора.
– Нет, почищу ему зубы и отпущу-опущу во все четыре стороны.
– Сто лет тому в Мэнлуна стреляли заговоренным алмазом, по оперативным данным алмаз застрял меж ребрами. Теперь кто Фэн Мэнлуна прикончит, должен вручить алмаз первому встречному, иначе не избежит несчастья.
– А что будет с первым встречным? – проскрипел красный от натуги, удерживающий фэйс китайца под водой агент-террорист под гусиное гоготание всплывающих веселых пузырей.
– Крупные алмазы приносят владельцам гибель.
Булькнуло несколько последних пузырей, уже немощных, будто пьяные слесари. Потом догонкой выскочил еще один пузырик, самый уж последний. И все – руки-клешни монстрика безвольно опали, и даже показалось, что рога покрылись сырной плесенью.
Антон бы еще с удовольствием не отпускал бездыханное тело минуты три, но ВЕЖЛИВЫЙ стук в дверь (это при царящем в цитадели бедламе-то) заставил расстаться с мертвым мандарином.
Не дожидаясь реакции на вежливость, в дверь вписалась-юркнула обычная такая лисичка-сестричка, только жутко седая и манерничающая по цирковому, на задних лапах.
– Здесь проживает уважаемый Антон Петров? – спросила хрипло лисица, точнее – лис, вперившись Антону глаза в глаза. Весь такой благолепный, положительный-положительный, разве что две капельки свежей крови на локотке, понятно, чужой крови.
– Здесь прозябает, – коротко ответствовал Антон, смекая, зачем понадобился этот стук в дверь. Чтобы с ходу поймать взгляд «здесь проживающего» в магический капкан и дальше не отпускать.
– Тебя грубо гипнотизируют, не увлекайся, – угрюмо зазудел переместившийся к свежему утопленнику Эрнст. – Интересно, ведь тоже кровососущее, а не вампир, – склонился фон Зигфельд над почившим мандарином. И даже сунулся на секундочку с головой под воду, ни на йоту воду не взбаламутив. – Как у него там все вульгарно устроено, какие-то комариные хоботки, точь-в-точь дешевые трубочки для приторных коктейльчиков, клыков нет. Тупиковая ветвь эволюции...
– Я так много слышал о вас, уважаемый Антон, – сверлил Петрова глазами лис. Усы на седой морде торчали веером, розовый острый язычок нервно щекотал губы.
– Слышали обо мне?
– Тебя жестоко гипнотизируют, – забеспокоился уже всерьез Эрнст. Свежий утопленник перестал его интересовать, будто позавчерашние щи.
– Вы способны на многое, – в нос забубнил серебристый, а усы оттопыривались еще круче, словно пальцы резиновой перчатки на трехлитровой банке браги «Привет Горбачеву».
– Я способен на многое, – в нос монотонно и задумчиво повторил Петров.
– Ваш яд способен принести большую пользу.
– Мой яд способен принести пользу.
– Тебя очень жестоко гипнотизируют, очнись! – запаниковал бывший вампир, но чем он мог помочь, бестелесный, будто философская идея.
– Вы сейчас пойдете со мной, и вам будет счастье!
– Я сейчас пойду за вами... – Антон выведал цели визитера и посчитал больше не нужным кривляться. – Это ваш приказ не смогла выполнить Екатерина Кондаурова?
Поняв, что раунд проигран, серебристый лис перестал играть в гляделки и выделил пару секунд личного времени, чтобы оценить обстановку. Растерзанные пучки трав, переколошмаченные колбы и прочий антураж его не впечатлили, а вот вышибленная оконная решетка и полусогнутый, подвинувший в ванной распухающего обитателя подселенец рассказал о многом.
– Если в России все ботаники такие, то ваш народ непобедим, – выдал зверь саркастический вердикт. При этом не требовалось большого напряжения ума, дабы просечь, что лис раз и навсегда после увиденного отказался от попыток решить свои задачи силовым способом.
– Выставь его за дверь! – почему-то вдруг решил, словно имеет право здесь командовать, Эрнст фон Зигфельд.
– Ладно, почтенный, – не повел бровью на совет бестелесного коллеги Антон, – Я – не ботаник, вы – никакой не второй мандарин, никакого цветочного яда нет и не было в помине, а была грамотная провокация волхв-дивизиона. И вы проиграли по самые гланды. – Антон с удовольствием предложил бы хвостатому почетную капитуляцию, но не надеялся, что лис так запросто согласится капитулировать. Зачем зря слова тратить? А что-то подсказывало не пытаться решить такую задачу силовым способом.
Оба врага прекрасно понимали, что если сойдутся лоб в лоб, то мало не покажется обоим.
– Как я мог проиграть, если настоящая игра только начинается? – криво улыбнулся лис, обнажая без значения желтые резцы. – У меня припрятан прекрасный козырь. Если вы на самом деле не ботаник, а агент волхв-дивизиона, то у вас есть то, что нужно мне, а у меня – что нужно вам.
– Он тянет время, не слушай его! – крутился на месте хупа-хуплом в истерике потерявший лицо эксвампир. – Попробуй заклятие «Три богатыря».
– Я имею честь предложить вам снова стать искренним ботаником. Мы в силах убрать из вашей памяти все неприятное, связанное с волхв-дивизионом. Вы снова будете изобретателем волшебного яда, снова будете любить Настю, и мы предоставим вам лабораторию для опытов...
– Он только тянет время, чтоб ты не попытался его скрутить. Сейчас цитадель перебазируется на запасной аэродром, и он уйдет в леса! – исходил призрачной слюной бестелесный.
– А что с меня за это попросят?
– Пустяк. Нам нужна ваша, точнее не вас нынешнего, а вас-ботаника, искренняя вера, будто яд из черных тюльпанов существует. Мы используем эту веру в качестве катализатора при дальнейших экспериментах, мы в отличие от других не списываем идею со счетов. Вы же вернете себе жизнь и мечты ботаника не зависимо от результатов наших опытов.
- Предыдущая
- 54/56
- Следующая
