Человек, рисующий синие круги - Варгас Фред - Страница 19

• Предыдущая
• 19/47
• Следующая

- Да, это так, но я не знаю, на месте ли он. Вполне возможно, что его еще где-нибудь носит. Вы собираетесь сообщить какие-то сведения или просто посоветоваться с ним? Поскольку шеф, как вы знаете, никогда не дает четких указаний, вне зависимости от того, просят его об этом или не просят. Поэтому, если вы журналист, вам лучше присоединиться к вашим коллегам, они внутри. Их там уже целая толпа.

Они подошли к широкой входной двери. Шарль споткнулся о ступеньку, и Данглару пришлось подхватить его под руку. Спрятавшись за стеклами очков, Шарль чувствовал, как в нем поднимается волна ярости. Он торопливо проговорил:

- Я не журналист.

Данглар нахмурился, поднес руку ко лбу и сильно нажал на него, хотя и отлично знал, что, тыча пальцем в лоб, головную боль не снимешь.

Адамберг оказался на месте. Нельзя было сказать ни что комиссар расположился в кабинете, ни даже что он просто там сидел. Адамберг там находился - слишком легкий по сравнению с массивным креслом, слишком плотный на фоне водянистых бело-зеленых стен.

- С вами хочет поговорить господин Рейе,- обратился к нему Данглар.

Адамберг поднял глаза. Лицо Шарля поразило его еще больше, чем накануне. Матильда оказалась права, слепой был действительно потрясающе красив. Адамберг восхищался красотой других людей, хотя сам никогда не желал стать красивым. Впрочем, он вообще не мог припомнить, чтобы ему хоть раз захотелось оказаться на месте другого человека.

- Останьтесь, Данглар, - попросил Адамберг. - Мы с вами давно не виделись. Шарль нащупал кресло и сел.

- Матильда Форестье просила вам сообщить, что сегодня вечером не сможет пойти с вами на станцию метро «Сен-Жорж», как раньше обещала, - сказал он. - Я проходил мимо и зашел передать вам ее слова.

- А как же, по ее мнению, я смогу узнать человека, рисующего круги, если ее со мной не будет, а она единственная, кто его видел? - удивленно спросил Адамберг.

- Об этом она уже подумала,- ответил Шарль, улыбнувшись. - Она сказала, что я могу справиться не хуже нее, потому что, как она заметила, тот человек оставляет за собой легкий запах гнилых яблок. Еще она сказала, что мне нужно только ждать, подняв голову и глубоко вдыхая, и я лучше любой ищейки учую нужный запах.

- Речь не об этом. Да, иногда госпожа Форестье очень необязательна.

Вид у Адамберга сделался озадаченный. Он повернулся, поставил ноги на корзину для мусора

и положил на колено листок бумаги. Казалось, он сейчас начнет рисовать, будто ничего не случилось, но Данглар понял, что все обстоит совсем иначе. Лицо Адамберга помрачнело, нос заострился, челюсти то сжимались, то разжимались.

- Похоже, Данглар,- сказал комиссар очень тихо, - если госпожа Форестье не примет участия в патрулировании, ничего не выйдет. Вы, должно быть, находите это странным, не так ли?

Шарль поднялся, собираясь уходить.

- Нет, господин Рейе, останьтесь,- продолжал комиссар, не повышая голоса. - Такая досада! Сегодня утром в моем кабинете раздался анонимный звонок. Мне сказали: «Вы не читали статью, вышедшую два месяца назад в газете «Пять страниц о пятом округе»? Почему же вы не расспросите тех, кто знает, а, комиссар?» И повесили трубку. Вот она, эта газета, мне ее только что принесли. В ней печатают полную чушь, но у нее довольно много читателей. Возьмите, Данглар, прочтите, вот здесь, на второй странице. Вы знаете, я плохо читаю вслух.

Специалистка по…

Изрядная часть журналистской братии развлекается тем, что неустанно следит за каждым шагом бедного безумца, чье бессмысленное занятие состоит в вычерчивании мелом кругов вокруг ржавых крышек от пивных бутылок, - занятие, доступное любому уличному мальчишке. Тем самым журналисты невольно показывают, как низко ставят они свою профессию, - и таковы, к сожалению, многие наши коллеги.

Но тот факт, что в этом деле замешаны и некоторые ученые, пророчит французской науке печальное будущее. Еще вчера видный психолог Веркор-Лори посвятил этому ничтожному происшествию статью на целую полосу. Но это еще не все. До нас дошли светские сплетни нашего квартала о том, что Матильда Форестье, широко известная во всем мире своими работами о подводных обитателях, также проявляет повышенный интерес к этому жалкому типу, потешающему публику. Судя по всему, она приложила немалые силы, чтобы познакомиться с ним поближе и даже сопровождать его в странных ночных экспедициях, из чего, по ее мнению, следовало, будто она единственная, кто проник в «тайну кругов».

Эка невидаль! Видимо, она сама же и сняла завесу с этой тайны на вечеринке в ресторане «Доден Буффан», где в честь выхода очередного труда сей ученой дамы вино лилось рекой. Разумеется, мы всегда гордились тем, что такая знаменитость проживает в нашем округе, но не лучше ли было бы госпоже Форестье тратить государственные денежки на благо дорогих ее сердцу рыб, вместо того чтобы гоняться за злобным придурком, маньяком с нарушенной психикой, ведь инфантильность и неосмотрительность нашей прославленной дамы может привлечь его внимание к нашему кварталу, где круги до сих пор ни разу не появлялись.

Существуют рыбы, одно прикосновение к которым смертельно опасно. Госпожа Форестье об этом прекрасно знает, и не нам ее чему-либо учить в этой области. Но известно ли ей, как опасны бывают рыбы, живущие в городах? Не рискует ли она, хвастаясь своими подвигами, взбаламутить тихую воду? К чему эта охота на добычу, которую она, поймав в сети, стремится притащить в самый центр нашего квартала, к чему эта игра, вызывающая законное недовольство нашего населения?

- Из этого можно сделать вывод, - произнес Данглар, кладя газету на стол, - что лицо, звонившее вам, узнало об убийстве вчера или сегодня утром и не замедлило войти с вами в контакт. Это человек, не любящий откладывать дела в долгий ящик и, как бы точнее выразиться, не питающий нежных чувств к госпоже Форестье.

- А дальше? - спросил Адамберг, все так же сидевший боком и нервно сжимавший челюсти.

- Дальше: это означает, что благодаря статье прорва народу могла давным-давно узнать, что у госпожи Форестье есть маленькие секреты. И, в свою очередь, захотеть к ним приобщиться.

- Ну и зачем им это?

- В лучшем случае - чтобы накропать статейку в газету. В худшем - чтобы отделаться от тещи, подложить ее в крут и повесить это дело на новоявленного парижского маньяка. Должно быть, эта мысль уже посетила головы не одного десятка заурядных и закомплексованых людей, слишком трусливых, чтобы брать на себя риск убить в открытую. Представляется такой чудесный случай, к тому же можно узнать некоторые привычки человека, рисующего синие круги. После очередного стаканчика вина Матильда Форестье проинформировала всех желающих самым подробным образом.

- А дальше?

- Дальше можно, например, задуматься, по какой счастливой случайности господин Шарль Рейе поселился у Матильды за несколько дней до убийства.

В этом был весь Данглар. Он, нимало не смущаясь, мог ворчливым голосом произнести нечто подобное прямо в присутствии того, кого хотел обвинить. Адамберг знал, что сам не был способен на такую прямолинейность, и находил весьма ценным свойство Данглара не бояться оскорбить человека. Сам-то Адамберг боялся, оттого порой и говорил что угодно, только не то, что думал. Будучи полицейским, он получал таким способом неожиданные результаты, и не всегда те, что были нужны в данный момент.

После выпада Данглара в кабинете воцарилось долгое молчание. Инспектор сидел, по-прежнему прижимая палец ко лбу.

Хотя Шарль и ожидал какого-нибудь подвоха, он все же не совладал с собой и вздрогнул. Во тьме слепоты он представил себе, как полицейские пристально глядят на него.

- Превосходно,- произнес Шарль, помолчав еще минуту. - Я снимаю квартиру у Матильды Форестье пять дней. Теперь вы знаете ровно столько, сколько я. У меня нет желания ни отвечать вам, ни защищаться. Я совершенно не в состоянии разобраться в этом вашем грязном деле.

• Предыдущая
• 19/47
• Следующая