Н 4 (СИ) - Ильин Владимир Леонидович - Страница 96

Еремеева. – Хотите, перевешу его пониже?

А взгляд Давыдова даже слегка протрезвел.

-  Не   надо! В  знак  искренней  благодарности,  с сегодняшнего  дня  я  зачисляю вашего сына в полк! – Торжественно произнес он.

- Н-но его пока даже нет в планах…

- Когда это останавливало настоящего гусара?!

В   общем,   от   крайне   настойчивого   в   своих   намерениях   Давыдова   пришлось убегать   (он   требовал   имя   ребенка,   настойчиво   предлагая   вариант   Василий),

отговорившись важными делами на кухне. А там подбодрить крайне недовольную

Аймара, что комплект блюд для большого банкета рассчитан на пятьдесят персон, а гостей всего-то шесть, и вовсе тут немного посуды. Ну и отогнать Го от поваров –

потому что если и у тех откажут руки, то придется угощать пельменями.

Обратно Ника возвращалась осторожно, отслеживая местоположение Давыдова

– но тот, по счастью, уже был за столом, с удовольствием крутил себе ус и по новому кругу знакомился со всеми князьями. А те в очередной раз прощали человека, дети и внуки которого составляли руководство канцелярии императора.

Словно   по   очереди,   к   ней   подошел   князь   Панкратов,   рассыпался   в комплиментах, пожелал самого лучшего и, напомнив о выбранной стезе хирурга,

пожелал подарить ей личный полевой хирургический набор.

- Каждое лезвие – артефакт, - скромно хвалил князь свой подарок. – На днях руку человеку пришивал, так ни одного шрама не осталось, а координация движений и прохождение   импульсов   просто   идеальны.   Не   смейте   отказываться,   это   от   всей души. Доставят на днях.

С тем и отошел, коротко поклонившись, оставив девушку со светлой радостью.

Подошел и Долгорукий, витиевато рассказав о невесте своего внука, которая наверняка была бы рада такой подруге, и что им определенно надо познакомиться.

Ведь у Ники пока нет свидетельницы на свадьбу, верно? Особенно из имперского рода Ховриных?

-   Ника   Сергеевна,   -   через   пару   минут   после   прошлого   визита   неведомо   как незаметно оказался рядом князь Шуйский.

Этот тоже, по всей видимости, решил не оставаться в стороне.

– Позвольте высказать вам свое восхищение.

- Александр Олегович. - Ника повернулась к нему и изобразила книксен.

- Из вас выйдет очень красивая вдова.

Слова   не   сразу   добрались   до   сердца.   Но   после   осознания,   кровь   прилила   к щекам,   а   пальцы   сжались   в   кулаки.   Но   затем   мгновение   обдумывания,   и   гнев сменился задумчивостью.

Ника с затаенной тревогой посмотрела на князя, словно ожидая продолжения.

- Умная, красивая вдова. – Неторопливо, с расстановкой добавил князь.

Во взгляде же его было привычное равнодушие – так смотрит лес на человека,

пытающегося плыть по быстрой стремнине и еще не знающего, что впереди вода падает с высоты на острые камни.

Шуйский   достал   из   внутреннего   кармана   мундира   желтый   конверт   без надписей и, заслоняя от чужих взглядов, передал девушке.

А   та,   коротко   поклонившись,   заспешила   с  конвертом   внутрь   дома.   И  только быстро   пройдя   пару   поворотов,   остановилась   в   пустом   помещении,   освещенном узким окошком, стараясь унять тревожное биение сердца.

В   конверте   оказалась   одна   фотография,   в   которой   вовсе   не   было   ничего криминального.   Цветная,   но   почти   лишенная   красок,   она   явно   была   сделана   с большого расстояния – детали на переднем плане характерно размывались, а угол обзора был направлен сверху вниз. Но узнать по обстановке на фотографии один из фешенебельных ресторанов на Арбате можно было без малейших проблем, равно как   и   то,   как   за   одним   из   столов   в   нем   вместе   обедают   князь   Черниговский   и

Милютин Борис Игнатьевич.

***

Мало   кто   из   романтиков   помнит,   что   за   широким   и   красивым   жестом,

пролившимся водопадом купюр на зеленый газон, последует муторное и скучное разгребание   тонн   нарезанной   цветастой   бумаги   с   земли.   Причем,   сволочные дарители первыми откланяются и покинут праздник жизни, немного ускоряя шаг с каждым призывом «а что теперь с этим делать?!», «подождите!», «а чеком нельзя было, а?!».

Наемные грузчики тут тоже не помощники – от такого зрелища максимум, что случится – это куча неадекватных мужиков, схвативших с безумным видом сколько могут в охапку и бегущих в сторону леса… Да и неловко как-то платить по двадцать рублей в час ради переноски десяти миллиардов…

Гости – отдельная тема. Эти жрали водку, уничтожали съестные припасы, как войско,   вломившееся   в   осажденный   город,   и   уже   добрались   до   пельменей.   А

дорвавшийся до кухни и выгнавший поваров Давыдов, с воплем «сейчас я угощу вас настоящим шашлыком!» оставлял тревожный шанс на то, что город еще и сожгут.

Словом,   гости   выходили   на   крыльцо   дома   только   с   одной   целью:   сказать задумчивое   «мда-а-а…»,   глядя   полутрезвыми   глазами   на   кучу   денег.   Вернее,   с некоторых пор «мда-а-а» доставалось и Нике, бегающей от кучи денег к гостевому дому с садовой тележкой. Девушка уже успела переодеться в спортивный костюм с капюшоном и носилась  взад-вперед,  обладая  для  того огромной мотивацией:  вопервых, деньги могут сжечь вместе с домом. Во-вторых, скоро гости допьются до такой   степени,   что   обязательно   станут   вызванивать   разнообразных   леди «категории б», и если если первым делом деньги невесты попадут к этим «б-ледям»,

она себе не простит.

И вообще, в определенный момент попойки любой дочери, уважающей своего отца, следует непременно отбыть из дома – чтобы со спокойной совестью потом ставить   в   пример   детям   их   деда,   добропорядочного   и   крайне   положительного семьянина.   У   Ники   так   и   вовсе   это   была   единственная   кандидатура   на   светлый образ,   потому   что   пример   отца   для   ребенка   –   это   по   умолчанию   конец   света.   В

общем, следовало поторапливаться.

Понятное   дело,   на   помощь   счастливой   невесте   пришли   все   слуги   дома,

связанные родовыми клятвами и зароками – эти просто наслаждались моментом,

оттаскивая спешно набитые деньгами холщовые мешки в сторону гостевого дома.

Потому что богатство, известность и влияние сторицей отзывалось и на ближников главной   семьи,   возвышая   в   иерархии   равных.   В   общем,   эти   –   не   филонили   и работали со всей душой.

Но   были   и   те,   кто   лениво   ковырял   плоскими   фанернымии   лопатами,

предназначенными для снега, стоило Нике отбежать с тележкой на новый круг.

- Почему это надо делать сейчас, в дождь?! – Ворчала на снова покапывающий дождик Дейю, используя лопату, чтобы поудобней на нее опереться.

-   А   кто   вчера   сказал:   посмеемся   над   деревенской   дурочкой   и   отравим   всю прислугу? – Хмурилась Аймара, вбивая свой инструмент в деньги, словно копье – в тело врага.

- А лапали-то меня!

- Три дополнительные пары рук сейчас бы было! Три! Сидели бы сейчас в тепле,

у камина, сытые и с кружкой кофе в руках.

- Там уже есть нечего, - мрачно покосилась Дейю на дом.

Потом   со   вздохом   подняла   лопату   и   принялась   помогать   загружать   новую партию купюр в тележку к подскочившей Нике.

- У меня все болит, - пожаловалась китаянка на нестандартные нагрузки. – Мои руки полны мозолей! Я чувствую занозы в ладони от этого грубого дерева! Добрая госпожа, смилуйся!

-   Будете   выпендриваться   –   все   скажу   Максиму,   -   руками   помогала   грузить ценный груз Ника.

-   И   что   он   нам   сделает?   –   Воткнув   лопату   в   землю,   выпрямилась   Аймара,

собираясь саботировать это издевательство.

-   Заставит   грабить   банк   на   потеху   его   черной   душе.   –   Сопроводил   ответ мрачный взгляд.

И Аймара, дрогнув, вновь молча взялась за погрузку.