Цена ошибки (СИ) - "TsissiBlack" - Страница 3

— С этим?

— Ну в твое время, сдается мне, геев не жаловали? Если тебе так будет спокойнее, я би.

— Би.

— Да. Играю за обе команды. Но жопа вратаря — это просто чума.

— Чума.

— Слушай, — Брок откусил изрядный кусок пиццы, запил пивом и усмехнулся. — Не напрягайся насчет меня. Гость — особа священная. Пока сидишь на этом диване, ты не мой начальник, я не твой подчиненный, но и лезть к тебе в штаны без разрешения я не планирую.

Стив отметил это “без разрешения”, но с удивлением понял, что отношение к Рамлоу не изменилось. Ни после признания, ни после комплиментов заднице, ни после того, как он увидел смазку. Наверное, переломным моментом был тот, у кофейного автомата. Тогда он впустил его в личное пространство и заранее смирился с тем, что сам окажется в чужом.

— Моя мать говорила, что в чужой монастырь нехорошо лезть со своими правилами. Так что… — он отсалютовал ему бутылкой пива, — ты тоже расслабься. Я не собираюсь петь гимн. Во всяком случае, в твоем душе и без разрешения.

Рамлоу странно на него взглянул, а потом расхохотался до того заразительно, что Стив тоже невольно поддался веселью, хотя, если уж начистоту, поводов у него в последнее время было маловато.

— Ох, — отдышавшись, Брок откинулся на спинку дивана и утер воображаемые слезы. — Никогда бы не заподозрил у тебя наличие чувства юмора. За это надо выпить. Да! — завопил он, когда вратарь-фаворит взял сложный мяч. — Жопа, вперед! Прекрасный вечер, — тише заметил он. — На всю сотню.

Нью-Йоркцы выиграли, Стив помог Броку убрать последствия их вечернего пиршества, вынес мусор и устроился в мягком кресле у торшера со скетчбуком, чувствуя непривычное умиротворение. Брок, развалившись на диване, копался в своем ноутбуке, периодически улыбаясь — явно с кем-то переписывался, и Стив поймал себя на том, что не может рисовать ничего, кроме его улыбки.

***

— Эй, — сонный Брок с отпечатком подушки на лице выглянул из ванной, когда Стив вернулся с пробежки. — А ты ранняя пташка, да?

— Я тебя разбудил?

Брок выдавил на зубную щетку какую-то навороченную пасту непривычного черного цвета и ухмыльнулся.

— Не-а, меня сложно разбудить, особенно в субботу. Круассанов не купил случайно?

— У меня… — Стиву стало неловко, и он тут же рассердился на себя за это, потому что в сложившейся ситуации не было его вины.

— Черт, туплю. Прости. Я сейчас. В холодильнике должны быть яйца. А наличка в шкатулке на полке около твоего граммофона. Или патефона?

— Патефон — разновидность граммофона, чаще без трубы.

— Значит, граммофона.

— Я схожу за круассанами. Я потом верну…

— Ой, да. Не забудь вычесть бабки за те, что съем я. С шоколадом. Кофе не бери, у меня машина.

— Хорошо, — Стив оглядел Брока с ног до головы, стараясь не слишком задерживаться на волосатой груди, тщательно проработанных ногах и натянутом спереди белье, скорее подчеркивающем, чем скрывающим солидный стояк. — С шоколадом.

Стив взял из шкатулки стодолларовую купюру, подхватил ключи со столика в прихожей и снова вышел на улицу. Утро было чудесным — он отлично выспался на нереально твердом, но удобном матрасе под невесомым и теплым одеялом. От белья пахло каким-то парфюмом, оно было чистым, мягким и… черным. Стив никогда не видел полностью черного белья, но это не помешало ему моментально уснуть и всю ночь не видеть кошмаров.

У Брока было тепло. Его дом имел частную отопительную станцию, и Брок, видимо, плевать хотел на счета, потому что, стоило температуре в комнате опуститься до девятнадцати по цельсию, как он включил отопление. “Я теплолюбивый, — хмыкнул он в ответ на вопросительный взгляд Стива, — все, что ниже двадцати одного градуса — не для меня. Могу переносить, но не хочу”.

Сам Стив привык к сквозняку, тянущему по полу, к тому, что отопление — это для зимы, и то если повезет. В сентябре он не включал его никогда. Ему и в голову такое не приходило.

Круассаны продавались в булочной на углу. Красивая молодая девушка оглядела его с ног до головы, кокетливо прикусила губу и добавила от себя небольшую булочку с кремом, завернутую в отдельный бумажный пакет, на котором был написан номер телефона.

— О, — дернул бровями Брок, — Люси. Как она тебе?

— Дамочка из кондитерской?

— Блондинка, вся в кудряшках. Сосет богически.

— Брок.

— Ладно, понял, о леди хорошо или ничего. Так я и о хорошем. Говорю же — в рот берет с полной самоотдачей.

— Не заинтересован, — немного резче, чем собирался, ответил Стив.

— Ха, — Брок откусил сразу половину круассана и нажал кнопку на кофемашине, предварительно опустив хоботок трубки в пакет с молоком, а Стив вдруг подумал, что хорошо, что тот успел одеться, пока его не было. — Я ж и не предлагаю. С этим она справляется без меня. Так, — он заглянул в холодильник, — ветчина, яйца, немного бекона… шоколадный топпинг-то у меня откуда? А, вспомнил, но не расскажу — еле из шерсти его тогда выполоскал, ну нафиг игры с едой в постели. Суперсолдатский омлет из дюжины яиц, на беконе? Или… — он порылся в шкафу рядом с холодильником, — французские вафли? Топпинг пригодится и мороженое тоже.

— И то, и то, — Стив проголодался, и раз уж он все равно твердо решил вернуть Броку деньги, то голодать не видел смысла.

— Вау, — присвистнул Брок. — Люблю мужиков с хорошим аппетитом. Тогда яичница на тебе, а я займусь вафлями.

Стив так вкусно не завтракал с тех пор… с войны. Там Говард умудрялся жить на широкую ногу даже за линией фронта, и Стива иногда вовлекало в водоворот роскоши, который тот вечно устраивал вокруг своей сиятельной и гениальной персоны. Тони, может, и был гениальнее отца, но в вопросах вкуса к жизни сильно от него отставал. Наверное, потому, что выросшие в достатке обычно не умеют радоваться простым вещам вроде толстых вкусных золотистых вафель, обильно политых маслом, взбитыми сливками и чертовым топпингом, потеки которого Стив старался не представлять на Броке.

— М-м-м, — простонал тот. — Сто лет не ел вафель, для себя одного лень.

— А для тех, кто купил топпинг?

Брок облизал губы и откинулся на стуле, сыто погладив себя по животу.

— Еще чего. Не люблю совместные завтраки. Вообще утра. Неловкость, попытки вспомнить имя и не загнуться от тошноты. Ну нафиг.

Стив отвел взгляд от его перепачканных маслом губ и подумал, что это странно — провести ночь с кем-то совсем чужим и на утро не иметь возможности спокойно позавтракать вместо того, чтобы выдумывать, как выпроводить любовника. Или любовницу.

— Мне не понять, — мирно заметил он, и Брок пристально на него взглянул, без обычной усмешки.

— Мне без разницы, Роджерс. Без обид, но не все настолько высокоморальны, чтобы ждать всю жизнь одну-единственную и заняться с ней любовью в первую брачную ночь при свете свечей, подарив друг другу невинность.

— Речь не о морали, — спокойно ответил Стив. — А об элементарном комфорте. Внутри.

Брок отложил вафлю и скрестил руки на груди.

— Испытывать желание заниматься сексом — это нормально, Стив.

— Знаешь, — Стив пытался подобрать слова, гадая, почему хочет объясниться, — я не… не осуждаю. Люди отчего-то странно воспринимают меня, считая, что я не человек в обычном смысле этого слова.

— Да? Может, это потому, что ты безупречен? Все эти твои плакатные позы, непримиримость во взгляде, несгибаемость, неумение отступать — не очень-то… человеческие качества. Как и твоя вера в лучшее, в любовь до гроба и…

— Я обычный, — с усилием ответил Стив. — В мое время было полно таких ребят, сейчас считающихся ископаемыми, какими-то инопланетянами.

— Ерунда. Сейчас тоже полно хороших парней. Может, менее наивных, конечно. Проблема в том, что я к ним не отношусь.

— Разговор свернул куда-то не туда, — попытался улыбнуться Стив. — Я просто не хочу, чтобы ты смотрел на меня, а видел мой щит.

— Если бы я видел только твой щит, мне бы и в голову не пришло вчера заводить с тобой разговор. У идеального Кэпа не может быть проблем. Он давным-давно разобрался с современными технологиями, въехал в современную действительность, выучил китайский и научился лечить геморрой рукоположением.