Роли леди Рейвен. Том 2 (СИ) - Снежная Дарья - Страница 15

– Блейк-клуб.

Я машинально обернулась на здание департамента – окна герцогского кабинета выходили на бульвар – и снова посмотрела на навязанного спутника, тот в свою очередь высказал изумление:

– У меня есть подозрения, что женщинам вход туда воспрещен.

– Женщинам – да, – кивнула я и, не желая больше терять время, зашагала вверх по улице, незримо ощутив, как господин Стивенсон пристроился рядом и чуть позади. – Криминалистам – нет.

Блейк-клуб занимал трехэтажное здание почти в самом сердце столицы и считался одним из самых старых клубов города. Джентльмены приходили туда, чтобы скоротать время, скрыться от домашних забот, встретиться с друзьями, партнерами и просто поиграть в карты и выпить бокал хорошего, но безумно дорогого алкоголя. Членство в нем мог купить любой, кому по силам было заплатить членский взнос, пусть и более, чем солидный, поэтому высшая аристократия посматривала на него косо, не чураясь, тем не менее, время от времени заглядывать в всегда распахнутые для нее двери. А уж такие люди, как Арчи, и вовсе там практически жили, опустошая чужие карманы полные золота и набивая свои. Или – наоборот.

Как и следовало ожидать, швейцар на входе в пышной ливрее прошлого века, вежливо, но решительно, преградил мне вход. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, я сунула ему под нос значок департамента.

– Леди Рейвен, криминалист, по делу об убийстве лорда Арчибальда Оллина.

Я обещала Кьеру, что не полезу копаться в прошлом до того, как выясню как можно больше деталей. Поэтому, пока за меня копается в деталях профессор Блайнт, займусь настоящим. В конце концов, уговора о том, что я буду просиживать юбки в департаменте не было.

Осматривать само место убийства я не планировала. Коллеги наверняка выжали из него все, что только можно. Умнее профессионалов с многолетним опытом я себя не считала (глупее, впрочем, тоже!). А вот побеседовать с членами клуба мне хотелось. Хотя бы потому, что он могли видать и заметить больше, чем можно предполагать. И пусть я была женщиной, но еще я – леди. А леди иногда может выяснить больше, чем унылый госслужащий. Особенно, если речь идет об аристократах.

Я видела список тех, кто приблизительно присутствовал в клубе в ночь убийства, но мне даже не понадобилось воскрешать его в памяти. Потому что удача улыбнулась мне с порога. В самом темном углу просторного зала, уставленного креслами и столиками, сидел граф Грайнем.

К нему-то я и направилась, не обращая внимания ни на изумленные взгляды остальных присутствующих, ни на шлейф шепота за спиной, ни на не отступающего от меня ни на шаг господина Стивенсона.

Лишь в нескольких футах от столика, я сделала ему знак остановиться здесь и приблизилась к тому, кого я уже скоро смогу называть старым знакомым, одна.

В отличие от всех находящихся сейчас в этом зале членов клуба, граф не обратил на мое приближение ни малейшего внимания. Он сидел, уставившись невидящим взглядом в рюмку перед собой, затем опрокинул ее в себя, налил заново из стоящей рядом, пустой уже более чем наполовину бутылки, и снова уставился в собственное коньячное отражение.

Я опустилась в кресло перед ним без приглашения и просидела в этом кресле, наверное, не меньше минуты, прежде чем Грайнем заметил чужое присутствие и вскинул на меня расфокусированный мутный взгляд.

– Опять вы, – припечатал он и скорбно уронил голову на подставленные ладони. – Леди, поищите себе другого мужа, ради всего святого! И оставьте меня в покое.

Речь его звучала удивительно внятно, хоть и заторможено. Чувствовалось усилие, которое мужчина прилагал, чтобы эту внятность обеспечить.

– Боюсь, что мои матримониальные планы на ваш счет сейчас отошли на второй план, граф. Мне нужно с вами поговорить. Впрочем, я начинаю думать, что беседу стоит отложить в виду вашего состояния…

– А что с ним не так? С моим состоянием? – Он выпрямился, приосанился. – Я чувствую себя просто ве-ли-ко-леп-но! Давайте, леди, задавайте ваши вопросы.

– С чего вы взяли, что я буду задавать вопросы? – я почему-то насторожилась.

– Ваши коллеги – задавали, – граф поднял руку и показательно загнул палец. – Полиция – задавала. Владельцы клуба – задавали… эти хоть выпивку дармовую предоставили… а вы чем хуже? Ничем не хуже! Во многих отношениях даже лучше! Особенно… – он неопределенно покрутил пальцем, в воздухе, указывая мне то ли на лицо, то ли на грудь и тут же руку уронил. А затем жестко потер ладонями собственное лицо, будто пытался взбодриться. – Так что валяйте. Ну? Я вам даже помогу. Да.

– Что – да? – я уже начала думать, что мне действительно стоит выбрать другого собеседника, чтобы поговорить о случившемся, но просто встать и уйти что-то мешало.

– Да, я был той ночью в клубе. Да, я был с Арчи.

Сказав это, граф потянулся к бутылке, но я его опередила. Решительно перехватив горлышко, отставила в сторону и посмотрела мужчине в глаза.

– Почему вы пьете, Трей? Что вы знаете?

Грайнем внезапно громко хохотнул и хлопнул в ладоши.

– Что я знаю? Я много чего знаю, прекрасная леди. Как вам это например – Арчи был обречен. Он задолжал огромную сумму очень опасным людям. Таким людям, которым все равно кого резать, если не получается вытрясти долг – рабочего или виконта. Он все рассказал мне в тот вечер. Все. Он пил, как я сейчас пью, и рассказывал. Про долг. Про то, как вы с вашим герцогом его подставили и оставили без возможности этот долг вернуть. Так что, если бы не Живодер, через день другой его все равно нашли бы мертвым.

Граф вдруг навалился всем телом на стол, приближаясь ко мне, и я невольно поморщилась от стойкого коньячного духа, опутавшего всю его фигуру.

– А пью я, прекрасная леди, потому, что мог дважды спасти ему жизнь. Он просил у меня денег. А я не дал. Ясно вам? Отказал. Арчи разозлился и ушел. И напоролся на вашего маньяка. А если бы дал, то он остался бы в клубе и, вполне возможно, с ним бы разминулся. Он вернул бы долг тем людям. И был бы жив.

У меня на языке вертелось «нашли по ком скорбеть», но я усилием воли это замечание удержала при себе. Если уж даже меня кольнуло подобие чувства вины, когда я узнала о смерти этого подонка, то что уж говорить о графе, который признался, что Арчи был чуть ли не единственным его другом. Пусть паршивым. Но единственным.

Остро захотелось как-то поддержать, сказать что-то ободряющее. Но на ум не приходило ничего толкового. Все мысли сводились к тому, что Арчи получил то, что заслуживает, и страдать по этому поводу смысла нет. Поэтому я отстранилась от эмоций и задала вопрос, который интересовал меня больше всего:

– Скажите, Арчи жаловался на здоровье?

Граф недоуменно сморгнул, мотнул головой.

– Это вы о том, как герцог высказал ему свое неодобрение?

– В том числе.

– Ну это, уж простите, у него на роже было… нарисовано. На лекаря-то у него денег не было. А что, Живодер нынче жертв по разбитому носу выбирает?

Я вздернула бровь.

– Даже если и так – вам какое дело?

– Да ни малейшего… – граф откинулся на спинку кресла. – Верните коньяк.

– Я ещё не закончила.

На всякий случай я взяла в заложники еще и рюмку.

– Я так понимаю, Арчи открыто упоминал обо мне и герцоге в разговоре с вами. Кто еще мог это слышать?

– Без паники, прекрасная леди, мы были одни. Вашей репутации ничего не угрожает. – На его лице вдруг возникло новое, озаренное выражение, вкупе с пьяным взглядом, смотрящееся несколько жутковато. – Или вы не о том беспокоитесь? Постойте-ка… а Живодер ли… а уж не герцог ли?..

– Замолчите, – прошипела я, разозлившись. – Кьер не имеет к смерти этого идиота ни малейшего отношения. И если вы попробуете распускать подобные слухи…

– Боюсь-боюсь, – Грайнем вскинул руки в защитном жесте. – Не переживайте, прекрасная леди, я буду молчать! Но только при одном условии!

– Каком ещё условии?

Вот уж верно, скажи мне кто твой друг и я скажу, кто ты! Решил тоже встать на шаткую дорожку шантажа?!