Мертвая (СИ) - Демина Карина - Страница 73

- Забирай… - мне в голову пришла гениальная на первый взгляд идея. — Насовсем… но с одним условием…

…все-таки мужчина, одетый подобным образом, подрывает мою уверенность в себе.И на душевном спокойствии дурно сказывается.Несколько мгновений я имела удивительнейшую возможность наблюдать, как жадность в человеке борется с гордостью… и все-таки побеждает.

- Я все верну, - сказал Диттер, занимая место, рядом с водительским. И трость свою к груди прижал. И птицу, крылья которой изгибались, погладил… а ведь получается своего рода эфес, прикрывающий запястье и пальцы… и все равно с виду эта штука на редкость неудобна.

Но что я в оружии понимаю?

- Конечно… - и я сочла за лучшее сменить тему беседы. – Так что вы там вычитали…

…давным-давно, когда чуждый мир раскрыл объятья, принимая белолицых людей, так уверенных в своем превосходстве над дикарями, равновесие было нарушено. Может статься, конечно, что нарушено оно было много раньше. В те далекие времена о таких глобальных вещах не больно-то задумывались, предпочитая существование простое и незамысловатое…

…были боги.

…были люди.

И были те, кто доводил божественную волю до простых смертных. А поскольку богов имелось много,то и жрецов всяких было не меньше. И вот их изучению и посвятил свою жизнь скромный монах. Конечно, записи его отличались редкостной предвзятостью, были многословны и порой лишены сути, которую с лихвой заменяло осуждение, но…средь многих культов той земли его привлекли два.Кхари, красной богини, не знающей жалости, и ее темного брата и отражения, бога, чье имя не рисковали произносить вслух,ибо был он тьмой истинной…

- Адепты полагали, будто богиня, родившаяся из капли крови тьмы, ослабила ее и лишила бога возможности воплотиться в мире.

…машину не только доставили, но и вымыли – не представляю, как я буду обходится без Гюнтера, а ведь он не становится моложе…

- И что она не просто завладела этой силой, но и разделила ее со смертными женщинами…

…что оскорбительно для божества, полагаю.

- Их цель – отыскать тех, кто нарушает естественный порядок вещей. Они возвращают украденное, и когда последняя капля силы покинет человеческое тело, Безымянный возродится…

…и полагаю, вознаградит верных слуг своих немыслимыми богатствами…

- …и уничтожит мир.

А вот это неожиданный финал.

- Что, совсем? - уточнила я.

А Диттер кивнул.

- Какой тогда в этом смысл?

- Он прервет цепь превращений, освободит тех, кто наказан великим колесом Судьбы. Он даст покой заблудшим душам. Уймет боль и отчаяние, позволит забыть о потерях…

Ясно.Извращенное учение о великом покое, который наступает после смерти. И… кажется, я бы не слишком этому покою обрадовалась. Во всяком случае нынешнее мое состояние нравилось мне куда больше.

Начать мы решили с Патрика.Во-первых, с его семейством я худо-бедно была знакома, во-вторых, жил он ближе остальных. Дверь нам открыли,и пригласить изволили, пусть и пытались донести мысль, что хозяев нет дома, но инквизиторская бляха заставила передумать.

Нас проводили в гостиную.И оставили ждать.А место изменилось. Исчезла фривольная статуэтка фарфоровой девицы, которая приподнимала юбки, демонстрируя стройные фарфоровые ножки, и ее подружки, почти уронивший корсет. Пропали окурки из фикуса. И сам он стал выглядеть куда бодрее.

Выветрился запах табака.Имелась у Патрика отвратительная привычка не ограничивать себя пределами курительной комнаты, и приятелям он, пожалуй, позволял куда больше, нежели следовало.Но…Его дом.Его правила.Я коснулась скрипучей ткани, но садится не стала. Зевнула, прикрыв рот ладонью. Поскребла коготком новую статуэтку – молящегося монаха, чья макушка сияла слишком уж ярко, чтобы поверить, будто отлита она из золота.Так и есть, монах оказался позолоченным.

- А вы по-прежнему не желаете оставить нас в покое, – матушке Патрика категорически не шел этот оттенок черного. А может, дело было не в оттенке, но в том, что бумазейное платье, скроенное явно на другую фигуру, подчеркивало слегка оплывшие формы.

Некогда она была красавицей.Длинная шея.Γорделивая осанка… и не подумаешь, что была фрау певицей,и отнюдь не храмового хора.

- Что вы, как можно забыть семью моего дорогого друга…

Она поморщилась.А пудры не пожалела, прикрывая слишком уж здоровый для скорбящей особы румянец. Но это ладно, пудру я понять могу, не всем же повезло с цветом кожи, однако мушку-то зачем цеплять?Над губой.И в форме звездочки.Мушки давно уже не в моде.

- Настолько дорогого, что вы даже соболезнований выразить не соизволили? – ядовито поинтересовалась фрау Мунц, присаживаясь на низенький диванчик. И платье задралось, выставив круглые сдобные коленки, обтянутые полупрозрачными чулками.

- Зато теперь я лично явилась, - я прижала к глазу платочек, надеясь, что вид у меня в должной мере скорбящий. - И мне интересно, что произошло?

Смотрела фрау Мунц не на меня, но на Диттера, который сидел тихо, обнимая уродливую свою тросточку. И крылья птицы поглаживал, и вообще складывалось престранное впечатление, будто мысли инквизиторские витают где-то далеко.

- Мне… неприятно об этом говорить.

- Что ей понадобилось, maman? - сестрица Патрика пошла в отца, что, следовало признать, было на редкость неудачным вариантом распределения крови.

Была она низкоросла.Полновата.И напрочь лишена и толики очарования. Круглое личико, пара подбородков. Пухлые щечки, которые мило сочетались с утиным носиком. И словно в противовес ему – тонкие губы.Она говорила тонким визгливым голосом, повышая его к концу фразы.

- Когда вы оставите нас в покое? – она обняла матушку, прижавшись губами к щеке ее,и фрау Мунц нервно дернулась. – Маме плохо! А вы все не желаете…

- Что здесь происходит?

А вот и братец, ставший наследником.Строг.Серьезен. И очки в роговой оправе усугубляют общее впечатление редкостного занудства. А уж эти поджатые губы, вздернутый вялый подбородок… и корсет, который явно обрисовывается под слишком тесным пиджаком.Клаус любил поесть, но в отличие от Патрика, эта любовь находила отражения в пухлом его теле. Его фигуре не доставало изящества и какой-то завершенности, что ли? Плечи были чересчур уж широки, подозреваю, благодаря ватным подкладкам,талия – объемна, а бедра по-женски округлы.

- Дознание идет, – Диттер прислонил трость к креслу.

- И чего именно вы дознаетесь? Дорогая, пожалуйста, распорядись, чтобы чай подали…

- Ты собираешься…

- Быть вежливым, - а голос-то стальной, и сестрица кривится, но встает.

Колокольчик я слышу.И распоряжения, которые она отдает в рожок тонким обиженным голосочком. И смотрю на нее, гадая, она вообще в курсе происходящего? Мы не общались… она была моложе. То есть,тогда, лет семь тому, когда я только-только познакомилась с Патриком, сестрица его была еще ребенком.Некрасивым.Избалованным.Способным упасть на пол в рыданиях… но ребенком. А вот в этой девушке не осталось ничего детского. Кроме разве что привычки оттопыривать нижнюю губу и хлопать ресницами.

…я изучала ее.А брат Патрика – меня.

- Зачем вы явились? – повторил он свой вопрос. - И не стоит лгать… в смерти Патрика нет ничего… такого, что привлекло бы внимание инквизиции. Обыкновенное…

- Самоубийство? - тихо поинтересовалась я.

…от него пахло лабораторией.Вот знакомая вонь окалины, которая имеет обыкновение впитываться в шерсть, и выветрить этот запах, как и едковатый смрад некоторых особых реактивов, практически невозможно.…кисловатая нота вытяжки беладонника.И с нею – запах жженого пера.Или кости?

Поджатые губы. Пальцы стучат по подлокотнику кресла. Матушка прикрыла глаза, делая вид, что мыслями она далеко,и вообще присутствует лишь потому, что манеры ее не настолько плохи, дабы проигнорировать гостей, пусть и столь неудобных.

- Увы… и… да, я знаю, что вы думаете… с нашей стороны было не слишком красиво скрывать его смерть. Однако, полагаю, вы, как никто другой, способны понять, насколько дурно сказываются некоторые новости на… скажем так, финансовых перспективах семьи. Я собирался заключить ряд сделок… и мне не нужны были слухи… никакие слухи…