Мертвая (СИ) - Демина Карина - Страница 74

- Заключили?

- О да, – Клаус улыбнулся и, готова поклясться, эта улыбка была вполне искренней. – И надеюсь, в самом скором времени мои старания окупятся с лихвой. Что же касается брата,то… Патрик не был способен на самоубийство… - Клаус сцепил руки на животе. А на пальце яркое пятнышко киновари. Кто ж с ней работает без перчаток-то? – И да, ещё полгода тому я первый бы с вами согласился.

- Дорогой, мы вовсе не обязаны отчитываться, – подала голос матушка.

- Если дознание действительно идет, то обязаны… вряд ли Святой престол заинтересовала бы такая малость, как смерть несчастного безумца… - и выразительный взгляд.

А ведь он, помнится, был влюблен в меня.Младший неуклюжий братец старого приятеля, запинающийся и краснеющий, вздыхающий тайком, следящий за каждым шагом. Он держался поодаль, не смея приблизиться. И кажется, негодовал, глядя, как вольно обращается со мной Патрик.Когда он понял, что мы переспали?Не знаю.Может, следил… может, Патрик проболтался, он никогда не умел хранить тайны. Главное, что меня обдали презрением, а любовь… нет, в ненависть она не переродилась.

- Патрик был слишком невоздержан в связях, - о, сколь выразительный взгляд, правда, к совести он зря взывает, ее у меня отродясь не было. - И подхватил болезнь крайне дурного свойства.

Всхлип фрау Мунц.Подозреваю, она и раньше актрисой была так себе, а теперь и вовсе подрастеряла остатки таланта.

- Возможно, если бы он сразу обратился к целителям, исход был бы иным… но увы, Патрик всегда отличался невероятным легкомыслием. Он предпочел не замечать некоторых симптомов… а мы… лишь когда Патрик стал вести себя… странно…

- Он совсем обезумел! – взвизгнула сестрица. Она прижала ладони к лицу, отчего рот ее приоткрылся, а глаза почти исчезли за холмами щек. - Он… он заявил, что я потаскуха! Он ко мне приставал…

- Дорогая, не думаю, что святому престолу интересны такие детали…

- Мой брат медленно лишался разума… он делался пуглив… и гневлив… однажды бросился с кулаками на лакея,избил его… потом раскаивался, выписал чек на сотню марок… потом разделся и бродил по дому голым… или вот сидел в своей комнатушки, боясь выглянуть за порог… он твердил, что его убьют.

- Кто?

- Фантазия, полагаю, – Клаус дернул плечом. - Я пытался с ним говорить, но он лишь смеялся, повторяя, что я слишком благопристоен для подобных фантазий… а потом стал называть меня другим именем.

- Каким?

Пальцы Диттера лежали на раскрытых крыльях, будто дознаватель опасался оставлять чудесную трость свою без присмотра.

- Амадей… Вольфганг… Хельмут… ещё какие-то… всякий раз разные. К тому времени мы уже поняли, что он безумен, но не осознавали насколько… мы пригласили целителя… именно он сказал, что происходит.

- И что же? - не удержалась я.

- Ореховая гниль, - Клаус поморщился. - К сожалению, в той запущенной стадии, которая не поддается излечению. Его смерть была вопросом времени… и да, я собирался отправить его в лечебницу. Что бы вы там себе ни придумали, но мне не было нужды избавляться от брата. Заболевание подобного рода – достаточный повод, чтобы объявить его недееспособным.

- Дорогой, никто не…

- Помолчи, мама, пожалуйста, – и снова этот жесткий тон. А ведь матушка и вправду замолкает. И сестрица Патрика сидит тихонечко,так и держится за щеки, будто не понимая, что дальше делать с этой-то гримасой.

- У меня есть соответствующее заключение… и да, мы подобрали вполне пристойное заведение, где Патрик мог бы провести последние месяцы своей жизни. Моя вина лишь в том, что я доверился сестре-сиделке, позабыв, что слабость моего брата сменяется приступами гнева, когда Патрик становится невероятно силен. Я не знаю, что произошло… вероятнее всего, эта женщина не успела дать ему морфий… по глупости ли, по недомыслию… она утверждала, что Патрик спал и в целом был спокоен. И он находилась рядом. Задремала…

Клаус повернулся к окну.Вялая линия носа. Чуть обвислые щеки и губы полные, капризные, такие девицам идут, но никак не мужчинам. Подбородок скошенный и шея с выпирающим зобом.Он не уродлив.И вполне способен составить неплохую партию, особенно сейчас, когда взял в руки бразды управления семейным состоянием.

- Он очнулся. И выбрался из комнаты, заперев ее на ключ… он ушел… и нашли его на конюшне… он повесился на вожжах…

Или его повесили.Кто? И зачем? И… вопросов у меня больше, нежели ответов.

- Могу я осмотреть комнаты, принадлежавшие вашему брату? – поинтересовался Диттер, поднимаясь.

- Нет… Боюсь, нам было слишком тяжело находиться там… поэтому мы сделали ремонт.

…а чай все-таки подали, хотя и с опозданием.

…в доме Конрада царила суета.

Удушающе пахло розами и лилиями, обилие которых навевало мысли то ли о храме,то ли о похоронной конторе… ленты, кружева.Фарфоровые голубки, выстроившиеся в ряд на столике.Розовые фижмы дорогого платья. Помнится, я видела нечто подобное в последнем выпуске столичного «Модника», но даже на картинке платье выглядело на редкость нелепо, а стоило просто-таки неприлично дорого.

- Простите, – светлые волосы девушки были завиты и уложены в сложную конструкцию, из которой то тут, то там выглядывали серебряные искры булавок.

Несколько цветов.И чучело колибри, заколотое на макушке завершали образ. Ах да, еще вуалетка… вуалетка норовила съехать, а чопорная дама, приставленная к девице то ли затем, чтобы следить за моральным обликом оной, то ли просто порядка ради,то и дело поправляла ее.

- Я… не понимаю, почему теперь… прошло почти полгода…

- Моя дочь слишком занята…

Дочь?Не похожа… дама была сухопара и одета слишком просто для той, кто приходится матерью хозяйке дома.

- Чем же? – поинтересовался Диттер, сдвигая охапку органзы в стороночку. – Простите… нога ноет невыносимо.

И коленку потер.А ведь мне ни словом не обмолвился и вообще от машины шагал он вполне бодро. Взгляд, которым его наградили, было далек от сочувствующего. Напротив, кажется, мысленно Диттеру пожелали провалиться сквозь землю.Вместе с ногой.Тростью.И моей великолепною особой.Именно поэтому я и уселась прямо на атласное покрывало, что заставило левый глаз женщины дернуться.

- У нас помолвка.

- Так скоро?

- Период строгого траура соблюден, - меня наградили взглядом, полным ненависти. И я поерзала, усаживаясь поудобней.

В конце концов, неужели в доме не нашлось другой комнаты, где можно было бы побеседовать?

- Мама… - Сабина отодвинула вуалетку к явному неудовольствию матушки. - Если это касается Конрада, то я готова… он не убивал себя! Тем более из-за Ренаты… да он ее терпеть не мог!

И ножкой топнула.

- Сабина, мне не кажется, что ты вообще должна разговаривать с ними…

Я испытала острое желание забраться на диванчик с ногами.

- Ваше право, – Диттер подавил зевок и вообще вид его демонстрировал какую-то высочайшую незаинтересованность в беседе. – Не хотите говорить здесь, вызовем официально… в участок… и сопровождение пришлем…

Ага, соседям на радость.От подобного зрелища они в восторг придут. Дом-то у Конрада пусть и приличного вида, но далеко не особняк, защищенный от посторонних взглядов забором и садом.

- Вы нам угрожаете? - эта женщина явно была готова к бою.

- Я предупреждаю…

- Матушка… прекратите… мне кажется, всем будет проще, если мы просто поговорим… что в хотите знать?

Правду.И ничего кроме правды. Только нам ее здесь не расскажут…

Конрад был замечательным старшим братом.И пусть он знал, что Сабина незаконнорожденная… да, да… это всем ведь известно,и Святому престолу тоже,им вообще крайне грешно врать. Матушка ведь сама учила, что ложь – это грех…после смерти матери Конрада, его отец долго жил один, а потом полюбил молодую горничную. Нет, он не женился, все-таки мезальянс был чудовищный, но семью свою вторую не обижал.

Сабина выросла любимой дочерью.У нее была чудесная комната.И много игрушек.И учителя.И главное, самый удивительный во всем мире старший брат. Сколько Сабина себя помнила, он всегда был рядом, помогал, подсказывал… и обещал повезти в столицу. Он говорил, что Сабина слишком хороша, чтобы искать ей партию здесь.Ей в императорский дворец надо.Нет, после смерти отца он не обижал Сабину……маме вот уехать пришлось. Ей отец завещал свой доходный дом, за которым постоянный присмотр нужен,и ещё домик летний, на берегу. Сабина хотела поехать с ней, но Конрад был против.Ей учиться надо.Танцы.Этикет.И вообще впереди первый бал, а что матушка редко заглядывает,так ведь и она занята… она ведь не старая еще, у нее своя жизнь и не хорошо мешаться.