Пират - Большаков Валерий Петрович - Страница 23

Растёт человек. Чего бы не последовать достойному примеру?

О недостойных средствах достижения цели умолчим…

Вечерело, когда Сухов сдал вахту, но уходить к себе в каюту не спешил. Особая сонливость не донимала, можно было просто постоять на палубе, попринимать воздушные ванны, поразмышлять…

Думать было о чём. Покоя не давали странности, которые копились-копились, множились-множились, а подсказки никакой.

С чего, с какой стати пристали к нему эти майя?

Судя по обрывкам разговоров, Ташкаль с друзьями бежал из плена, захватив пирогу.

Помотало их по морю изрядно, пока на кубинские берега не выбросило. Там индейцев едва рабами не сделали, да те, зная испанскую натуру, решили снова доверить свои жизни морю.

Так и добрались до Тортуги.

С этим-то как раз всё понятно, вопросов нет.

Но майя-то тут при чём? С какого перепугу в Бастере появился «человек-ягуар»? Что он там забыл и кто его до Тортуги подбросил?

Как ни крути, как ни верти, а выходит, что балам оказался не просто индейским берсерком, но и киллером. Кто-то «заказал» капитана Драя… Кто?

Полон этих жизнеутверждающих дум, Олег прогулялся по палубе, почти пустынной в этот час.

У штурвала, как памятник рулевым, стоял Бастиан, у дверей носового кубрика расселся кто-то из буканьеров, то ли Айюр, то ли Голова — в неверном сумеречном свете было не разобрать, а у борта копошился Муйаль — Сухов узнал его по рваной красной накидке, вылинявшей до светло-бурого цвета.

Олег осмотрел пустынное море и усмехнулся своим мыслям.

Как же отличны понятия Старого и Нового Света!

Взять того же Моргана. Чего он, собственно, добился?

Семью завёл? Дом выстроил? Два трёхмачтовика имеет? И что? Это считается великим достижением? Да любой купец средней руки владеет в Европе тем же самым!

Стоило ли так надрываться, жизнью рисковать для подобного итога?

Находись Олег сейчас при дворе Людовика XIV, он бы живо выдвинулся! Дайте ему место при дворе, да пару-тройку лет, он и титулом обзаведётся не хилым, и в замке пропишется! А здесь…

Чего можно добиться в глухомани? См. выше: «Великие достижения Г. Моргана»…

Муйаль сидел в тени фальшборта, сильно сутулясь и сплетая обрывки канатов. Неожиданно он отбросил их и мягко вскочил, делая плавное, почти неуловимое движение рукой.

Но Сухов углядел, как с тёмной ладони срывается в броске острый нож, и развернулся в манере тореро, пропуская клиночек мимо себя.

В этот момент он не думал, не испытывал никаких эмоций: ни изумления, ни гнева — ничего. Рассудок будто отключился, позволяя рефлексам править телом.

Выхватив увесистый матросский нож, Олег отбил удар дубинкой, усеянной блестящими осколками обсидиана. Дубинка улетела в море, а лезвие ножа распороло Муйалю руку…

Да какому Муйалю! Не он это был! Опять майя?!

— Ну вы меня достали! — обронил Сухов.

Не замахиваясь, он врезал Лжемуйалю кулаком, сжимавшим рукоять ножа, да так, что того отбросило на борт, вышибая дух. Заработав удар между ног, напавший тихонько заскулил, убеждая Олега в своей половой принадлежности, а потом налетели Ташкаль, Ицкуат, Тлачтли и задали «гостю» изрядную трёпку.

— Только не до смерти! — прикрикнул Сухов, отходя в сторонку.

— Это Тотенеу! — злобно крикнул Чамал. — Он убил Муйаля!

Понаблюдав за процессом членовредительства, Олег спокойно сказал:

— Хватит его месить, ребята, а то он говорить будет неразборчиво.

«Ребята» без охоты разжали кулаки и отошли. Избитый майя не подавал признаков жизни.

— Голова, — негромко позвал Олег, — ведро воды. Он по-нашему понимает? По-испански хотя бы?

— Он по-английски говорит! — сказал Ицкуат.

Скоро буканьер притащил тяжёлое деревянное ведро и окатил наёмного убийцу. Тот затрепыхался, приходя в себя, отполз к фальшборту и откинулся на него спиной.

Ни единого стона не сорвалось с расквашенных губ, майя выглядел бесстрастным, как и подобает воину.

Сухов присел на корточки, сложил руки на коленях и сказал:

— Ну, здравствуй, Тотенеу.

Тот лишь открыл глаза, не издав ни звука.

— Я знаю, что у твоего народа бытует манера давать два имени, — терпеливо заговорил капитан. — Вон Ицкуат — Бьющая Птица… Даже у меня такое имеется. Правда, я не проходил обрядов, но ирокезы прозвали меня Длинный Нож.

Тотенеу едва заметно вздрогнул.

— Ты лжёшь, бледнолицый, — хрипло проговорил он. — Длинным Ножом звали капитана Эша много лет назад. А ты — капитан Драй.

— Эш — кличка, Тотенеу, — усмехнулся Олег, — а Драй — так, по правде, зовут мой род.

— Эш мёртв! — повысил голос майя.

— Я жив, — парировал Сухов.

Желая устроиться поудобней, он сел по-турецки.

— Продолжим наш разговор. Твоё второе имя, Тотенеу?

Майя, уверенность которого оказалась сильно поколебленной, оглядел строй враждебных ему бойцов, поугрюмел и ответил с кривой усмешечкой:

— Дымящееся Зеркало.

— Враньё! — зашумели апачи. — Это имя бога Тескатлипоки!

— Да и чёрт с ним, — махнул рукой Олег. — Не хочет говорить, ну и не надо. Кто тебя послал?

— Тот, кто отдаёт приказы.

— А имя у этого… приказчика имеется?

Молчание.

— И зачем я ему занадобился?

— Ты должен умереть.

— С этого места поподробней, пожалуйста. Кому это я должен? Зачем меня убивать? Я этого вашего приказчика-заказчика знать не знаю и знать не хочу. Лично мне от него ничего не надо, а ему что неймётся?

Помолчав, майя ответил:

— Мне это неизвестно. Больше я ничего не скажу.

— Ладно, герой, — серьёзно сказал Сухов, вставая. — Ты как попал-то на борт?

— У него каноэ привязано за кормой, — ответил Ицкуат.

— Понятненько. Пытать его, как я понимаю, бесполезно, всё равно ничего не скажет. Верно?

— Верно, — насупился Ташкаль. — Тотенеу подл, но он — воин.

— Тогда убей его, — спокойно сказал Олег.

Небо раскрасилось во все закатные краски, когда индейцы завершили похоронный ритуал. Их враг и их друг одинаково канули в бездну моря, хороня незаданные вопросы и невысказанные ответы.

Попутный ветер на восток не дул, приходилось лавировать, но долго ли, коротко ли, а Ямайка показалась-таки на горизонте.

Чуть больше десяти лет минуло с тех пор, как бойцы лорда Кромвеля отняли остров у испанцев, а нынче Ямайка служила этаким украшением английской короны.

Самым же ценным в этой «ювелирке» был Порт-Ройал, отстроенный на песчаной косе Палисадос и вытянувшийся полумесяцем у гавани.

Если не считать рифов в бухте, Порт-Ройал был идеальным местом для швартовки — даже у причальных стенок глубина достигала тридцати футов.[23]

Хоть на мелкосидящем галиоте подваливай, хоть на многопушечном фрегате.

На юго-западной оконечности косы был выстроен Форт-Чарлз, охранявший вход в гавань. За ним отстраивался Форт-Уокер. Виднелись ещё три стройплощадки на местах будущих крепостей.

С моря город не впечатлял, хотя его деревянные, саманные и каменные дома поднимались кое-где в три-четыре этажа.

Не подавлявший пышной растительности, Порт-Ройал выигрышно смотрелся на фоне зелёных и синих холмов.

Тем не менее в столице Ямайки было построено восемьсот домов — на триста зданий больше, чем в Нью-Йорке. И каких зданий!

Здешние пираты, купцы и плантаторы словно соревновались друг с другом, пытаясь выставить свой дом как можно пышнее.

А деньжата для этого водились, Порт-Ройал жил за счёт грабежей и поборов, за счёт пиратства.

Одни брали испанские корабли на абордаж, другие скупали добычу, третьи обслуживали «джентльменов удачи», предлагая всё — оружие, припасы, вино, покладистых женщин — оптом и в розницу, с предоплатой и в рассрочку.

Рынки соседствовали с церквями и сефардской синагогой, военные плацы — с лавками и тавернами, склады — с мостами. Даже зверинец тут был! А с виду не скажешь…

— Отдать швартовы!