Hospital for Souls (СИ) - "Анна Элис" - Страница 38

— Это мои проблемы, — еле слышно произносит Чонгук. — Не твои.

— Но ты не должен…

— Я должен, Юнги, — Чонгук откладывает машинку на стол и разворачивается к нему, заглядывая в глаза. — Я до конца своих дней тебе должен. За то, что ты оттаскивал меня с проезжей части, на которой меня бросали без сил, за то, что ты спасаешь меня от Намджуна и терпишь всю эту невыносимую боль. За то, что оно, — Чонгук подхватывает свободную ладонь Юнги и прижимает её к своей груди. — Теперь не только кровь качает, — Юнги смотрит на свою руку, зажатую чонгуковой, и чувствует ей каждый удар его сердца. — Татуировка – это меньшее, что я могу для тебя сделать.

Юнги очень хочется сказать, что ему ничего за это не нужно. Что он и дальше будет оттаскивать, спасать, терпеть, и что это всегда будет совершенно бескорыстно. Но вместо этого он убирает ладонь с его груди, кладёт её тому на шею, делая шаг вперёд, и тянется губами к его щеке. Юнги мог бы поцеловать его по-настоящему, но сейчас хотел поблагодарить именно так – вновь задержавшись на том же самом месте, которого уже касался недавно, вновь захлебнувшись своими чувствами.

Юнги нравится прижиматься к Чонгуку, нравится ощущать, как подрагивают его опущенные ресницы. У Чонгука всё так же громко стучит сердце, а сам он практически не дышит; Юнги легонько улыбается, вставая на носочки и надеясь, что Чонгук чувствует кожей его улыбку, обвивает его руками за шею очень крепко, прислоняясь к его щеке своей, и выдыхает шумно, прикрыв глаза. Им обоим сейчас это нужно – забыться на какое-то время в объятиях друг друга, отпустить боль, вспомнить, что такое умиротворение. И они оба не упускают шанс: Чонгук обнимает Юнги за талию слишком отчаянно, а Юнги держит его так сильно, как только может, и ни один из них не предпринимает попыток всё это прекратить и сбежать к тем, с кем они сейчас должны находиться рядом.

— Прости меня, — шепчет на ухо Чонгук, так и не открыв глаза.

— За что? — Юнги лениво трётся о его щёку своей и перебирает пальцами пряди в основании его головы.

— За любовь.

Юнги тихо усмехается, целуя его в висок.

— Ни. За. Что.

— Бесишь, — недовольно бурчит тот.

— О, а вот и мой Чонгук вернулся, — смеётся Юнги, отстраняясь, и смотрит ему в глаза.

— Твой? — серьёзно спрашивает Чонгук.

Пришёл черёд Юнги молчать в ответ. Он просто всматривается в Чонгука взаимно, улыбается ему с нежностью и абсолютно искренне и не хочет ничего объяснять. Да и нужно ли? Чонгук сам всё понимает – это читается по его взгляду. А Юнги и не торопится: даёт ему время осознать то, что он сейчас услышал, и принять, наконец, на свой счёт.

— У меня есть для тебя кое-что, — вспоминает Юнги, отступая, и ныряет рукой в карман.

На то, чтобы принять такое решение, ему не понадобилось много времени. Недавний разговор с Сокджином дал Юнги пару поводов для беспокойства, и то, что он собирался сейчас сделать, должно было хоть немного помочь Чонгуку в себе разобраться. По крайней мере, Юнги на это надеется. Он перехватывает ладонь Чонгука, быстро кладёт в неё что-то и так же быстро закрывает её, чтобы тот не успел разглядеть содержимое. Намджун будет в ярости, если узнает, Сокджин совершенно точно обидится, но Юнги, по правде говоря, плевать на них обоих. Главное, чтобы у Чонгука была возможность навести в голове порядок и набраться смелости поделиться своими переживаниями. Остальное действительно мелочи.

— Только тс-с, — Юнги прикладывает палец к губам, когда тот раскрывает ладонь. Их сердца из-за волнения вновь начинают биться шумно, но вразнобой. — Никому, ладно?

Чонгук приоткрывает рот, в упор глядя на то, что лежит в его ладони, а потом поднимает удивлённый взгляд.

Что-то Юнги подсказывает, что Чонгук от его помощи не откажется.

========== Part 21 ==========

Комментарий к Part 21

Действия флэшбека происходили в тот момент, когда Юнги проснулся в спальне Намджуна после драки с Чонгуком, а Сокджин рассказал ему, как он оказался дома, и пригласил позавтракать.

* flashback *

— Что? — с набитым ртом произносит Юнги, поднимая взгляд на Сокджина. Тот копается в коробочке с удоном и вместо того, чтобы есть, пристально смотрит на Юнги.

— Ничего, — мотает головой Сокджин, а Юнги отчётливо слышит по интонации «Я просто не знаю, как начать».

— Выкладывай, — он старается прозвучать как можно мягче. — В чём дело?

— В ком, — тут же отзывается Сокджин, откладывая палочки в сторону. Так и не притронулся к еде.

Юнги с ходу догадывается, о ком сейчас пойдёт разговор, и совсем не хочет этот разговор заводить. Чонгук ведь вроде как будет теперь жить с Сокджином, они практически пара, разделяющая и комнату, и кровать, и всё остальное, а Юнги не имеет малейшего желания обсуждать это в данный момент, когда у него раскалывается голова и в мыслях миллион вопросов о том, что же произошло вчера вечером, когда он отключился.

— Говори как есть, — Юнги смотрит на Сокджина, сидящего напротив с опущенной головой, и тяжело вздыхает, понимая, как тому тяжело начать. — Ты можешь мне доверять.

— Вы ведь близки с ним, верно? — с ходу выдаёт Сокджин и звучит при этом, как ни странно, уверенно.

— Да, — Юнги не видит смысла врать. — Но не настолько, чтобы целоваться на выпускном, — с укором продолжает. — Точнее говоря… чтобы вообще целоваться.

Сокджин слегка краснеет и прячет глаза.

— Значит, ты тоже замечал это за ним? — говорит в стол.

— Что «это»?

— Попытки спрятаться.

Юнги смутно понимает, о чём речь. Он обычно сам прячется от Чонгука, сам от него сбегает. К тому же, насколько ему известно, Чонгук с Сокджином не так много и часто контактирует и проводит время вместе. Так и о каких попытках спрятаться может идти речь?

— Сокджин, было бы проще, если бы ты рассказал мне всё разом, — просит Юнги, отпивая кофе из кружки. — Я пока что не особо соображаю.

— Хорошо. Ладно, — Сокджин, очевидно, волнуется. — Мы с Чонгуком оба художники, учились вместе. Думаю, это тебе известно, — Юнги согласно кивает. — Я достаточно часто тусуюсь в студии, где он работает. Вообще, если уж быть до конца честным с тобой, — Сокджин подпирает голову рукой, продолжая играться с палочками. — Я её владелец.

— Вот как, — у Юнги в голосе прослеживается ревность. — На отцовские деньги купил?

— Неважно, — отмахивается Сокджин, и обсуждать это ему явно не хочется. Юнги усмехается. — Как я уже сказал, я постоянно там нахожусь. И всё было хорошо, но в какой-то момент Чонгук начал вести себя не очень нормально, — Юнги поднимает на него заинтересованный взгляд. — Он вечно сбегает, — тише продолжает Сокджин, будто боится, что его кто-то услышит. — Сидит в нашем с Хосоком обществе, рисует, а потом внезапно встаёт и уходит в другой кабинет.

— Ну и что в этом такого? — не понимает Юнги.

— Он закрывается изнутри на замок, — с тревогой в голосе поясняет Сокджин. — А если в кабинете кто-то есть, уходит в подсобку и закрывается там.

— И часто он так?

— Каждый день.

У Юнги окончательно пропадает аппетит. Чонгук всегда был скрытным, он много чего не договаривал и много о чём не рассказывал, но сбегать от друзей, закрываться от них на замок – это… немного странно? Юнги пытается придумать варианты, почему же он сбегает и чем занимается в одиночестве, но у него не выходит. Он слишком плохо знает Чонгука. Он не видел ни разу его родителей, не слышал, чтобы тот когда-то состоял в отношениях. От чего же он пытается убежать? От чего хочет скрыться?

— Может быть, у его семьи проблемы серьёзнее, чем мы думали? — предполагает Юнги. — А может, он просто хочет побыть один?

— Вчера, после того, как Намджун вырвал тебя из его рук, он ушёл в ванную и закрылся там на два часа, — добивает Сокджин.

И Юнги понимает, что и он, и Сокджин упустили момент, когда всё стало слишком плохо.

Люди не ведут себя так без причины, не скрываются от общества близких им людей за дверьми, если у них нет проблем. Почему же Сокджин ничего не сделал? Почему не попытался выяснить, что у Чонгука происходит в голове, раз он ведёт себя так?