Три недели с моим братом - Спаркс Николас - Страница 13

Я повернулся на бок и закрыл глаза, но тут внезапно раздался голос Мики.

– Ники?

– Что?

– Прости, что стукнул тебя сегодня.

– Ладно. А ты прости, что я уронил твой велосипед.

Мы помолчали, и тут в разговор вклинилась Дана:

– Ну как, теперь вам лучше?

Ночь за ночью мама спрашивала нас о трех хороших поступках, и мы каждый раз ухитрялись что-нибудь вспомнить.

К моему удивлению, мы с Микой стали все меньше и меньше ссориться. Возможно, нам было слишком трудно придумывать хорошие поступки, и в конце концов оказалось гораздо проще не только быть добрее, но и замечать, когда окружающие к тебе добры.

Учебный год завершился, я окончил второй класс, Мика – третий. В июне дедушка решил перекрыть крышу, а мы с Микой должны были помочь ему. Наши познания в кровельном деле и умение обращаться с инструментами можно было выразить одним словом – «э-э?». Но это не могло нас остановить – ведь нас ждало нечто новое, еще одно приключение, и следующие две недели мы постигали искусство забивания гвоздей, а наши ладони от молотка покрывались мозолями.

Приходилось работать на ужасной жаре – температура была под сорок градусов, стояла невыносимая духота. Мы сидели на горячей крыше, и нас время от времени подташнивало. Дедушка не возражал, чтобы мы работали у самого края крыши, а мы тем более.

За две недели я не только не покалечился, но еще и заработал семь долларов. Брату повезло меньше. Однажды в полдень, во время перерыва, он решил передвинуть мешавшую ходить лестницу. Он не знал, что на верхней ступеньке лежит кровельный резак – острый, тяжелый и похожий на ножницы инструмент. Мика шевельнул лестницу, резак рухнул вниз и задел его лоб. Хлынула кровь, на крик брата прибежал дедушка.

– Порез довольно глубокий, – мрачно сказал он. – Надо промыть. Сейчас включу шланг…

Это была единственная медицинская помощь, Мику не повезли ни к врачу, ни в больницу, он даже не отдыхал в тот день. Я смотрел на стекающую с Мики розовую воду и радовался, что у брата такой же толстый череп, как у меня.

К началу нового учебного года я привык к Небраске. Я отлично учился и подружился с некоторыми одноклассниками. После уроков мы играли с ними в футбол. Но когда летняя жара сменилась осенней прохладой, наша жизнь вновь радикально изменилась.

– Мы возвращаемся в Калифорнию. Уедем за пару недель до Рождества, – однажды за ужином сообщила мама.

Родители помирились, хотя в то время мы и не знали, что они расставались; отец начал преподавать менеджмент в Государственном университете Калифорнии в Сакраменто.

Наша жизнь в Небраске закончилась так же внезапно, как началась.

24–25 января,

Якса и Тикаль, Гватемала

В пятницу утром мы с Микой приземлились в Гватемале и вышли в мир, полностью отличающийся от того, из которого прибыли.

Пройдя таможню, наша группа села в поезд и поехала в Пете́н. За окном мелькали деревушки и ветхие домишки, которые, казалось, были слеплены из случайно подобранных вещей и материалов. Мы словно вернулись назад во времени, и я попытался представить, что подумали испанские конкистадоры, когда увидели эту землю. Они первыми обнаружили руины некогда процветавшей цивилизации, чьи большие города имели храмы высотой с современное двадцатиэтажное здание.

Я с детства интересуюсь майя и знаю, что они достигли интеллектуального развития, не сравнимого ни с кем в Новом Свете. В свой Золотой век, длившийся с 300 по 900 год н. э., цивилизация майя занимала территорию полуострова Юкатан, южную Мексику, Белиз, Гватемалу, часть Гондураса и Сальвадор. Их культура достигла расцвета среди джунглей и болот гватемальского Петена, где они построили города Якса́ и Тика́ль.

Цивилизация контрастов: наряду с жестокими культами, включавшими в себя человеческие жертвоприношения, майя за тысячу лет до европейцев имели представление о нуле и умели считать до сотен миллионов. Их математические познания позволяли создавать карты созвездий, точно предсказывать лунные затмения и разработать годовой календарь, состоящий из трехсот шестидесяти пяти дней, хотя, по имеющимся данным, майя так и не изобрели колеса.

Нас привезли в биосферный заповедник майя – большой парк с руинами, находящийся в Петене. Мы пообедали у озера и продолжили знакомиться со спутниками, большинство из которых путешествовали гораздо чаще Мики или меня. Через час мы выехали в Яксу.

Якса – это название лагуны и побережья рядом с ней, где полторы тысячи лет назад среди джунглей находился город. Некогда Якса был третьим по величине городом в империи майя и располагался милях в двадцати от Тикаля, самого большого и важного в церемониальном смысле города. Однако сейчас в Яксе мы увидели только деревья да вьющиеся меж холмов пыльные тропинки. Где-то среди густой листвы кричали обезьяны.

Гид начал рассказывать о городе и культуре майя, махая рукой в разных направлениях. Я посмотрел на Мику, брат пожал плечами. Когда гид поинтересовался, нет ли у кого-нибудь вопросов, я спросил:

– Когда мы уже попадем туда? В Яксу, я имею в виду.

– Мы уже в Яксе.

– Но где же здания?

Гид указал на окружающие нас холмы.

– Вокруг нас. Это не холмы, под каждым из них находится дом или храм.

Мы узнали, что деревья в этой части джунглей меняют листья трижды в год. Гниющие листья со временем разлагаются и смешиваются с землей, из нее прорастают травы, а потом и деревья. Они растут, матереют и умирают, уступая место новым деревьям. Здания поглотили джунгли, что неудивительно – город обезлюдел тысячу лет назад, а это три тысячи плотных слоев листвы и дерна. Джунгли беспрепятственно разрастались, понятно теперь, почему мы не увидели бы ничего похожего на город.

Впрочем, все оказалось не совсем так. Часть Яксы была восстановлена археологами примерно восемьдесят лет назад, почти так же, как сейчас восстанавливают Тикаль: срубая деревья и выкапывая из-под земли дома и храмы. Но дожди медленно уничтожали новообретенные здания, а из-за нехватки денег реставрировать их было невозможно, и правительство страны решило финансовый вопрос в пользу Тикаля, позволив джунглям вновь поглотить Яксу.

Мика с по-детски удивленным лицом принялся оглядываться по сторонам.

– Неужели эти заросли возникли всего за восемьдесят лет? – спросил он меня. – В те года еще наши бабушка с дедушкой жили.

– Невероятно.

– Интересно, как здесь все будет выглядеть восемьсот лет спустя.

– Наверное, так же, как сейчас, – предположил я. – Только холмы станут больше.

– Скорее всего, да. – Мика прищурился, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь лесную чащу. – И как только нашли это место? Я хочу сказать – увидев земляной бугор, я ведь не стану думать, что под ним может быть пирамида.

Я обнял его за плечи.

– Вот поэтому ты не археолог.

Гид повел нас по тропе, продолжая рассказывать о городе. Мика и я плелись за группой, глазея по сторонам. Мика внезапно потер ладонью о ладонь – он всегда так делает, когда волнуется.

– Ник, подумать только – мы здесь! В заброшенном городе майя, в джунглях Гватемалы! А шесть часов назад мы ели пончики со сливочным сыром в Форт-Лодердейле!

– Не верится, правда?

– Да. И вот еще что… – Он обвел рукой вокруг себя. – Никогда бы не подумал, что куча земли сможет меня так заинтересовать!

Несколько минут спустя мы вышли на то, что раньше было площадью. Перед нами стоял один из полностью выкопанных храмов, и впервые с момента прилета нас покинуло ощущение нереальности происходящего. Черно-серая трапеция храма уходила ввысь на сотню футов. Гид сообщил, что храм был покинут примерно в 900 году нашей эры, за шестьсот лет до Колумба. Почти столько же лет разделяет Колумба и нас. Потрясающе! По сравнению с этими историческими метаморфозами, расцветами и падениями цивилизаций мои ежедневные заботы вдруг показались микроскопически мелкими.