Выбери любимый жанр

Иллюзия счастья (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 15


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

15

— В общем, так, — снова совершенно спокойно и холодно говорит он. — Ты живешь в этом доме. Даже не пытайся его продать, он тоже принадлежит мне, — а я уже ничему не удивляюсь, просто сижу на полу, вдыхая тяжелый воздух, обжигающий легкие. Смотрю, как Эдуард расхаживает по кабинету, поправляя рубашку, которую я успела помять и оторвать несколько верхних пуговиц. — На твою карту будет поступать ежемесячное сумма на жизнь. Завтра приедет мой начальник охраны и заберет мои вещи. Собери их! — командует он. Ты живешь в прежнем режиме, занимаешься тем, чем занималась — то есть ничем, — он уже не смеется, просто дает указания. — Через год-полтора, мы мирно и тихо разведемся. И если ты будешь хорошо себя вести и сидеть тихо, то возможно я оставлю это дом тебе. Он мне осточертел. Ненавижу его, как, впрочем, и тебя. Последние два года меня от тебя тошнит, — его слова пропитаны ненавистью. Теперь я понимаю, откуда у него это взгляд полный презрения — он ненавидит и мстит мне за те годы, что потратил на меня и свои планы. — Надеюсь, ты поняла, что со мной не стоит играть и предпринимать какие-либо попытки вернуть все назад. Я не такое чудовище как может показаться, — «не такое, ты просто бездушная мразь» вертится у меня в голове. — Я буду за тобой следить и наблюдать. Если мне просто покажется, что ты что — то затеяла, ты об этом пожалеешь. Хотя… — останавливается он, немного задумываясь, осматривает меня с легкой ухмылкой, похожей на оскал сумасшедшего, от чего мне становится жутко страшно. В данный момент он похож на невменяемого маньяка, который получает от происходящего наслаждение.

— Разве женщины, совершившие суицид, могут о чем — то сожалеть? Не зли меня, милааая, — тянет последнее слово, немного наклоняясь ко мне. — И все будет хорошо. За компанию можешь не переживать, она в надежных руках.

— Почему? — хриплым голосом спрашиваю я. — Почему мы не можем развестись сейчас? Зачем тебе нужны эти полтора года? — не понимаю я, ведь он уже добился всего, чего хотел.

— Так надо, — отвечает он. — И да, можешь даже завести себе любовника, я не против, — смеется он, наливая себе остатки коньяка. — Хотя, вряд ли конечно, кто-то захочет трахать такую как ты, — буквально выплевывает он, в очередной раз унижая меня. — Ну, это уже твои проблемы, — кидает последнюю фразу — как будто вытирает об меня ноги, выпивает залпом коньяк. Идет к двери, хватается за ручку, останавливается, поворачивается ко мне. — Надеюсь, тебе не надо объяснять, что в наше время делают деньги и власть. Тебе ли не знать, какое влияние имел твой отец. Теперь все влияние у меня. Будь хорошей девочкой, — говорит он, покидая меня, захлопывая за собой дверь. Оставляет в полном крахе моих иллюзий.

Хочу подняться с пола, но не могу. Я словно парализованная, руки и ноги не слушают меня. И я ползу, чувствуя, как немеют губы, а тело начинают покалывать тысячи иголочек.

Подползаю к папиному рабочему столу, сажусь, облокачиваясь на стол, достаю из выдвижного ящика его фото двадцатилетней давности, на котором он такой молодой красивый, смотрит на меня как на принцессу, немного обнимая за плечи, а я восхищаюсь своим отцом.

— Папа. Папочка, — шепчу я, водя руками по фото. Прости меня, пожалуйста. Я все испортила. Я оказалась никчемной дочерью. Я так виновата перед тобой, — и я уже тихо беззвучно плачу без истерики и надрыва, размазывая ладонями по лицу слезы, которые застилают опухшие глаза. — Это была вся твоя жизнь. А я… Я ее…

* * *

Громкая музыка оглушает, от ярких вспышек огней рябит в глазах, но выпитая мной доза текилы, кружащая голову и постепенно затуманивающая разум, скрашивает весь этот шум. Мне хорошо. Озираюсь по сторонам, ища глазами Αлинку, которая уговорила прийти меня в этот черезчур пафосный клуб. Как сказала Алина «Вышибать клин клином». Я не совсем поняла, что она имеет ввиду, но согласилась. Хотя, моя подруга думает, что мы с Эдом просто разошлись, потому что он мне изменил, и скорее всего, она притащила меня сюда разгонять депрессию. А у меня нет никакой депрессии. Меня самой просто нет.

Вот уже неделю я живу, дышу, ем, сплю, изображаю перед дочерью всю ту же жизнерадостную мать, а по ночам вою, вгрызаясь в подушку, или напиваюсь в отцовском кабинете, падая все ниже и ниже, там, где мое место. Но Αлине этого не следует знать. Ровно неделю назад я перестала доверять людям. Даже Света не знает до конца, во что меня погрузил мой муж и чем мне угрожал. Сейчас я не доверяю даже себе. Мне кажется, я сошла с ума, просто обезумела, и все, что происходит — это мои галлюцинации.

Заказываю у бармена ещё текилы, залпом выпиваю шот, закусывая лаймом. Света говорит, что я стала много пить, но мой внутренний вакуум надо чем-то заполнять, иначе я не смогу играть роль счастливой беззаботной мамы перед ничего не подозревающей дочерью.

— Пьешь без меня, — возмущается Алинка, садясь со мной рядом. Подруга как всегда весела, легка и беззаботна и до неприличия сексуальна. Εе волосы собраны в высокий тугой хвост, на лице вечерний макияж. Черное маленькое платье на ее идеальной фигуре сидит как влитое, выделяя ее достоинства. Чулки со стрелкой и высокие черные шпильки. Αлинка всегда была вызывающей и привлекающей внимание. Это как привлекало мужчин, так и отталкивало. Все хотят иметь такую любовницу, но никто не хочет себе такую жену. Хотя как показала практика, все мои теории неверны.

— Ты видела, как этот мужик на тебя смотрит? — подмигивает она.

— Он смотрит не на меня, а на тебя, — объясняю ей очевидные вещи.

— Нет. Если бы он смотрел на меня, я бы это чувствовала, — уверено заявляет подруга, игриво постукивая ногтями по барной стойке. — И прекрати себя принижать. Женственность и сексуальность начинается в голове. А сегодня ты выглядишь очень даже… Если бы я была мужиком я бы трахнула тебя прямо на этой стойке, — усмехается она, ловя шокированный взгляд бармена. Раньше, в прошлой жизни я бы возмутилась ее пошлой шутке, а сейчас мне все равно.

— Сейчас я выгляжу сексуально? — спрашиваю я, скорее чтобы поддержать беседу. — А раньше ты говорила, что я домашняя клуша, — я не предъявляю и не обижаюсь, так и есть.

— Да, — смело заявляет подруга, — так и есть, и я тебе это уже говорила. Но после сегодняшнего апгрейда, ты затмеваешь даже меня и мне даже немного обидно быть на твоем фоне некрасивой подружкой, — наигранно надувает губы Αлина. Мой апгрейд, заключается в том, что Алина, пытаясь вылечить мою депрессию, целый день таскала меня по салонам и магазинам, подбирая мне образ на вечер. Я не хотела никуда идти, но меня душат жалостливые взгляды Светы. Я просто хочу, чтобы все поняли, что я не страдаю, и оставили меня в покое. Так что если верить словам Αлины, я сексуальна. Мне сделали французский маникюр, привели в порядок волосы, выпрямляя их, добавили немного оттеночного цвета. После освежающих и тонизирующих масок на лицо моя кожа перестала быть такой бледной и сухой. А вечерний вызывающий макияж добавил моему увядающему лицу немного красок. На мне черное длинное платье с длинными рукавами и широкой юбкой. Вся сексуальность этого платья, по словам Алинки, содержится в разрезе до бедра. Все закрыто: тело, руки, но когда я иду или сижу, как сейчас, закинув ногу на ногу, разрез оголяет мои ноги почти до резинки черных чулок, а юбка разлетается. Возможно, соглашаясь так вырядиться и поддаваясь на уговоры подруги, я подсознательно искала в себе пресловутую сексуальность и привлекательность. В моей голове отпечатались слова Эдуарда о том, что я никакая и его от меня тошнило семь лет.

— Мать моя женщина! — неожиданно восклицает подруга. — Ты это чувствуешь?

— Что? — не понимаю я, выпивая очередной шот, закусывая лаймом в сахаре.

— Как можно этого не чувствовать? Ведь он просто раздевает тебя взглядом, а может уже имеет во всех позах.

— Кто — он?

— Посмотри вперед, — взглядом указывает Алинка вперед через круглый бар. — Этот мужик не сводит с тебя глаз, — всматриваюсь вперед, ища того, кто меня раздевает и имеет. И нахожу Андрея Богатырева. Только его мне не хватало для полного счастья. Он сидит напротив, как всегда пьет виски со льдом, курит, медленно выпуская дым в нашу сторону. Расслаблен, уверен в себе. В темно-синей рубашке, небрежно расстегнутой на несколько пуговиц, с закатанными рукавами, обнажающими мужественные руки со вздутыми венами. Он действительно смотрит на меня черным взглядом, как всегда с легкой ухмылкой и неким превосходством. Но сейчас мне не страшно — мне никак. Я не волнуюсь, не нервничаю и не впадаю в ступор при виде этого мужика. Я изменилась, меня уже нечем пугать, все самое страшное уже произошло и выпитый мной алкоголь просто убивает всю скованность.

15
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело