Иллюзия счастья (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 7

— Ну, если смотреть с этой стороны, тогда я согласна. Но учти, я закажу самое дорогое вино, — подмигиваю ему я.

— Да хоть все меню и винную карту. Мы можем себе это позволить, — смеется Эд.

Мой любимый ресторан расположен недалеко от нашего дома. Небольшое уютное помещение с приглушенным светом, отдельными столиками, огражденными балдахинами, кружевными скатертями, со свечами, живыми цветами на каждом столе, тихой живой музыкой. Я полюбила этот ресторан не за его романтичную и довольно интимную обстановку. Я люблю это место, а точнее определенный столик в дальнем углу за то, что ровно на этом месте, Эдуард сделал мне предложение. Возможно, кому-то это покажется банальным. Кольцо в бокале с шампанским, песня, посвященная мне, и когда я сказала заветное ДА, весь зал нам аплодировал. Но для меня это был самый счастливый и значимый день в жизни. С того самого дня мы с Эдуардом празднуем все значимые события нашей семьи здесь, в этом ресторане за этим столиком.

Всю свою жизнь, я провела, не зная, что такое нужда и недостаток денег. Но и транжирой тоже никогда не была. Я жила так, как учила меня мама: ни в чем не нуждалась, но и лишнего не тратила, все было в меру, без лишнего пафоса, бравады и рисовок перед другими. Хоть моя мама и женщина не от мира сего, живущая в своем придуманном мире, но она никогда не была падка на материальные ценности. Ее девиз: «жизнь в гармонии души и тела». И в этом я была с ней согласна.

Эдуард принимает мои шутливые слова о самом дорогом вине всерьез, и заказывает «Шато Шеваль Блан», которое стоит кучу денег, но оно прекрасно. Мой отец был истинным ценителем вина, и, наверное, это он привил мне любовь к хорошему нектару богов. Мы заказываем блюда испанской кухни, и просто наслаждаемся сочетанием вкусов еды и напитка, в сопровождении приятной музыки. Эд рассказывает о планах на будущее, о том, что он хочет развивать нашу компанию, как и хотел мой отец. О том, что на следующей неделе у него запланирована срочная поездка в Германию.

— Как на следующей неделе? — недоумеваю я.

— А наш отпуск? Миле уже поставили необходимые прививки, все документы готовы, билеты куплены.

— Черт, милая, я совсем забыл. Я так замотался за эти дни. Но ты должна меня понять, я не могу отменить встречу с немцами. Я не могу ее перенести, иначе они сочтут меня ненадежным, и тогда все мои планы по развитию бизнеса в сторону Германии полетят к черту, — я все понимаю, четко слышу каждое его слово и принимаю их. Эдуард прав, немцев не волнуют наши семейные планы, они хотят видеть перед собой надежного и серьезного делового партнера. Мой разум все это понимает, а вот в душе накатывает ледяное разочарование, настолько холодное, что по моему телу прокатывается холод, как будто в помещении резко упала температура. Никогда не умела скрывать свои эмоции. И Эд, естественно, читает меня как открытую книгу.

— Викуль, ну что ты? Расстроилась? — протягивает руку, накрывает своей теплой ладонью мою, немного сжимает. — Это всего лишь отпуск. Я сам не рад этому факту. Но сейчас по — другому нельзя. Пока я буду загорать на Мальдивах, немцев может переманить тот же самый Богатырев. Я буквально увел их у него из-под носа. Пойми, здесь медлить нельзя, — он говорит «пойми». И я понимаю, все понимаю, и даже поддерживаю его. Но не принимаю, просто не могу. Мне настолько обидно, что я еле сдерживаю слезы. Последние полгода после смерти отца мы с Эдом не посвящали друг другу время как раньше. Сначала я была разбита и подавлена. Потом Эд занялся вплотную делами фирмы. Мы вроде бы живем вместе, спим в одной постели, но я скучаю по мужу. Да, как оказалась, можно очень сильно, безумно скучать по мужчине, живя с ним в одном доме, встречаясь с ним каждый день. Мне не хватало нашего прежнего общения, внимания. Когда мы все делали вместе, когда между нами не стояли несчастье и бизнес. Эдуард сам предложил эту поездку, сказав, что надо повторить наш медовый месяц, но уже вместе с нашей дочерью, плодом нашей любви.

— Нет. Все хорошо. Я все понимаю, — отвечаю я. — Да, я немного расстроена. Но это не страшно, мы можем отложить поездку на время, пока ты не уладишь все свои дела, — пытаюсь улыбнуться мужу, который смотрит на меня, как на капризного ребенка. Это выглядит глупо и не серьезно. И тут же вспоминаю папу, который так же вечно пропадал, нет, просто горел на работе, делая все, чтобы его семья жила в достатке. И Эдуард сейчас пытается сделать тоже самое. И я не собираюсь превращаться в свою мать, которой надоело, что отец отдается делу, и она покинула его, ища свободу и душевное равновесие. Мой муж — моя душа, в нем я должна искать себя, поддерживать во всех его начинаниях. Поддерживать даже в том, в чем ничего не понимаю. Быть на его стороне, когда все другие не верят в него. Быть настоящей женой, той, которая готова пойти за своим мужчиной куда угодно, даже туда, куда закрыта дорога.

— Нет, зачем же переносить или откладывать. Тем более, что все готово, вылет через три дня. Вы с Милой должны обязательно лететь. Не страдать же вам всем из-за меня и моих дел.

— В смысле без тебя? Нет. Я никуда не поеду. Зачем мне этот отдых, когда там нет тебя? Что я буду там делать одна с ребенком? Мы подождем, — настаиваю я, не понимая, зачем вообще мне нужен семейный отдых без него.

— Почему одна? Можешь взять с собой Свету к примеру. И она отдохнет за чужой счет, — усмехается Эд. — И тебе не будет там скучно, — Эдуард всегда недолюбливал Свету. Не знаю почему, они просто не сошлись характерами. Свете Эд не понравился с первого взгляда. Она ненавидела его чрезмерную аккуратность и педантичность, за глаза называя его чистоплюем. Света говорила, все хорошо в меру, а у Эда все доходит до абсурда. Эдуард называл ее сварливой бабой. В общем, между ними всегда была холодная и молчаливая война. После смерти отца, муж несколько раз ненавязчиво предлагал мне расстаться со Светой, отпустить ее на пенсию, но я не могла и не хотела этого делать. Света стала частью моей семьи. Поэтому, в данный момент, я была немного обескуражена тем, что Эд предложил отдохнуть Свете за его счет.

— Света? — удивленно спрашиваю я. — Ты помнишь, для чего мы затевали эту поездку?

— Второй медовый месяц с дочерью, — конечно, он помнит свои слова. — Хорошо. Давай сделаем так, — предлагает он, немного задумываясь. — Через три дня вы со Светой летите на Мальдивы, как и было запланировано. А я закончу с немцами и присоединюсь к вам. А Свету мы отправим домой. Ну как, договорились? Так и Света отдохнет, и деньги не пропадут. Тем-более, Милка уже вовсю пакует чемоданы на море. Давай не будем расстраивать ребенка. Я обещал ей показать лето весной. Своего рода чудо для ребенка — уезжаешь из нашей холодной, мрачной весны и попадаешь прямиком в лето.

— Хорошо, — немного кивая, соглашаюсь я. — Когда ты к нам присоединишься?

— Милая, я пока не могу сказать точно. Через несколько дней. Все зависит не от меня, а от сговорчивости немцев, — усмехается он. — Но я постараюсь, как можно раньше к вам присоединиться, — соглашаюсь с мужем кивком головы, на что Эд одобрительно улыбается. — Вот и хорошо, — говорит он. — А теперь улыбнись. Наш вечер продолжается, — сжимает мою руку, отпуская ее. — Ты можешь заказать десерт. А я, с твоего позволения, не надолго удалюсь, — Эд поднимается с места и уходит в сторону туалета.

Глубоко вдыхаю, успокаивая саму себя. Все не так плохо. Эд присоединится к нам позже, да и Света отдохнет, говорю себе я, но чувство разочарования так и не покидает меня.

Заказываю десерт себе и Эдуарду, замечая мужа, направляющегося к нашему столику. Когда он проходит мимо столика, за которым расположились три девушки, только что зашедшие в ресторан, одна из них резко вскакивает с места и буквально кидается моему мужу в объятия. Высокая худощавая брюнетка, с длинными ногами, обтянутыми в кожаные брюки, в откровенной просвечивающей бордовой блузке, повисает у моего мужа на шее, хитро улыбаясь. Никогда не ревновала Эдуарда, потому что он никогда не давал мне для этого повода. Я считала, что ревность — это проявление недоверия. Эд всегда довольно сдержанно общался с женщинами в моем присутствии, самое большее, что он мог себе позволить — это пожать руку в знак приветствия. А сейчас меня буквально обдает жаром от увиденного. Можно сказать, что я в свои тридцать два года впервые настолько сильно ревную своего мужа. Хочется соскочить с места и отодрать эту швабру от моего мужа. Но я уверенно держалась, сколько могла, комкая льняную салфетку в руках. Я не стану до этого опускаться.