Жорж - иномирец (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 42

            - Вообще-то нас. Но случилось что-то неординарное. Все исчезли.

            - Это я сделала. – Произнесла Ляля. – Я решила, что раз сама не могу уйти из этого мира, как вы, то почему бы не сделать так, чтобы ушли эти люди. Я вытолкнула их. Не могу сказать, как это у меня получилось, но точно знаю, что это сделала я.

            - Куда ты их вытолкнула?

            - Куда-то, где их идеология поможет им многое понять.

            - Жестко, но заслуженно. – Решил я. – Свою посуду мы отработали по полной. – Я постучал по рюкзакам.

            - Мы отработали вагон такой посуды. Теперь можно без зазрения совести выгребать весь склад. – Решила Ляля.

            - Получается, если ты права, и теперь можешь вот так отправлять людей в другой мир, то наши способности становятся гораздо шире. Я бы сказал, что это концептуально меняет наше положение, как путешественников по мирам.

            - Жорж, не спеши радоваться. Что если для этого надо находиться в состоянии, в котором я находилась перед расстрелом?

            - Ладно, поживем – увидим. Убираться надо из этого мира добродушных панд. – Решил я, услышав, как где-то в лесу хрустнула ветка.

            - Думаю, теперь моя очередь выбирать следующий мир. – Напомнил змей.

            - Твоя, так твоя. – Согласился я. – Давай, оценим твой эволюционный прогресс.

            Мы собрались в одну кучу. Мне было лениво напрягать воображение. Когда ты понимаешь, что избежал смерти, организм наполняет такая приятная эйфория, которую жалко спугнуть напряжением сил организма.

            Панды показались от нас метрах в пятидесяти. Я прижал змею ушные отверстия, чтобы он не отвлекался на их присутствие. «Челомеды» еще не видели нас, приближаясь цепью. Они переваливались с ноги на ногу, как кукольные мишки. Даже в разумном варианте, одетые в гимнастерки и при оружии, панды казались потешными.

            Лесной пейзаж вместе с солдатами растаял. Переход произошел незаметно, словно я потерял память в момент смены мира. Вот был лес, а вот уже мы сидим посреди дикой и ровной степи под рогом огромного полумесяца.

            Луна давала много света. Если это время суток в здешнем мире считалось ночью, то для меня это был не более, чем пасмурный день. Легкий ветерок гнал теплый воздух по ровной степи. Некоторое время мы молчали, переваривая последние события. Окружающая обстановка способствовала этому процессу.

            - Какими мелочными кажутся поводы для убийства. – Задумчиво произнесла кошка. – Еще недавно мне самой казалось, что войны необходимая вещь для решения проблем государства. Я не думала, что причины, приводящие к ней, следствие идиотских решений близоруких идиотов.

            - Согласен. Люди, закрытые в одном мире, как пауки в банке, или, как сказал бы мой отец, как дрожжевые грибки во фляге, вырабатывающие спирт, который их потом и убивает. Люди производят злобу, выливающуюся в конфликты.

            - Всему виной изоляция. Прежде всего, изоляция от свободы мышления. Человек самоограничивает свой кругозор в угоду построения понятной картинки окружающего мира. А этого не нужно. Мир подвижен, и мы не должны зацикливаться на привычном. – Ударился в философию змей.

            - Поразительные мысли приходят после того, как смерть пройдет от тебя в одном шаге. Становишься как-то отвлеченнее от мирского. Где мои мысли, что упорно сидели в голове всего месяц назад? Их нет. – Меня передернуло. – Насколько они были мне приятны тогда, настолько тошнотворны сейчас. Машина, квартира, отдых на море. Горбатиться целый год, чтобы купить недельную путевку, это нормально? Только сейчас я понимаю, насколько тогда эти желания были мне навязаны той средой, в которой я находился. Границы моего представления обо всем были настолько узки, что выбирать-то было не из чего.

            - А сейчас, есть из чего? – Поинтересовался Антош.

            - Есть. Сбежал с места казни, а такое ощущение будто вдохнул в себя весь мир. Вот смотрю сейчас на эту ровную степь, на луну эту огромную и люблю их, всем сердцем. Ну, и вас дураков, тоже.

             - Не представляю, если кого-нибудь из нас действительно убили бы. – Кошка положила руки на меня и змея. – У меня никогда не было друзей, за которых я бы так сильно переживала.

            - У меня тоже. – Согласился я.

            - Раньше я думал, что у меня есть друзья, но теперь понимаю, что это были собутыльники. – Признался змей и вздохнул.

            - Выходит, нам и домой навсегда не надо? – О себе я уже успел понять, что возврата к прошлому не будет.

            - Повидать родителей, братьев и сестер, успокоить их, показать, что жива, пожить недельку и потом еще куда-нибудь махнуть. – Кошка мечтательно смотрела на желтую луну, отражавшуюся в ее глазах того же цвета.

            - Знаете, что я чувствую последние дни, после того, как потерял желание вернуться домой? – Спросил Антош.

            - Что?

            - Легкость на душе. Небывалую легкость, будто стал легче воздуха.

            - Вот что имел ввиду тот мужик, который запустил нашу катапульту. Наверное, всем, кто научился передвигаться сквозь миры приходит ощущение, что ты сбросил с себя тяжелый груз и можешь свободно парить в воздухе. Мы не знаем правил, никто нас не учил, как надо, как не надо, никто не настаивал, чтобы мы поступали так, а не иначе. Нас не ждет наказание за ослушание. Могут убить, те, кто про миры не в курсе, но у них так все заморочено, что лучше с ними не контачить. Я часто думал в первое время, почему Вольдемар не взял на себя роль учителя, разве это так сложно, научить передвигаться по мирам? А теперь мне совершенно ясно, что каждый до этого должен дойти сам, и ни в коем случае не должен учить кого-то этому делу. Человек не должен ходить сквозь миры, если сам не дойдет до этого, вот единственный закон, который надо соблюдать.

            - Воздух что ли здесь какой-то пьянящий? – Антош поводил носом. – Мы ведь так никогда не разговаривали.

            - Отличный воздух. – Кошка глубоко вдохнула. – Так приятно кружится голова.

            - Постойте. – Я тоже принюхался. – Я-то подумал, что это эйфория после того, как мы избежали смерти, но теперь уверен, что есть и другая причина. В воздухе точно есть какое-то вещество, вызывающее опьянение.

            - Да нет, Жорж, я ничего не чувствую. Воздух, как воздух. – Глаза кошки светились масляным блеском. – Наслаждайтесь.

            - Что-то мне подсказывает, что мы забрели на маковое поле. – Я на самом деле почувствовал подвох. Уж больно было хорошо, как в сказочной неге.

            Ляля закрыла глаза и замерла, почти не дыша.

            - Давайте останемся здесь подольше. – Произнесла она не своим голосом, не открывая глаз.

            Змей забеспокоился. Заелозил, завертел головой.

            - Что?

            - Опять чувствую чужой взгляд. – Несмотря на опьянение непонятной природы,  перебивающее ясный ум, ему хватило сообразительности не поддаваться этому. – Это ловушка.

            - Надо уходить. – Решил я, хотя все мое естество желало остаться.

            - Не надо уходить. Я могу летать. – Кошка расправила руки и попыталась изобразить парящую чайку. – Это прекрасно.

            Меня отрезвило ее поведение.

            - Антош, теперь же моя очередь выбирать мир?

            - Да, твоя. – Согласился змей.

            Наверное, теперь и ему стало понятно, что его выбор всегда отличался какой-то патологической склонностью к сомнительным вариантам. Я не змеиный психолог, но во мне была уверенность, что Антош считает себя неудачником. Таких умных, но затурканных неудачами личностей полно и в моем мире.

            - Жоршшш. – Тихо прошипел змей.