Сердцебиение (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 35

Ярослава не было довольно долго, и чтобы как-то отвлечься от сумбурных мыслей, я поднялась с удобного дивана, подошла к полке с расставленными книгами. Взяла в руки первую попавшуюся, открыла ее и начала читать текст, совершенно не понимая, о чем идет речь.

— Прекрасный выбор, но это довольно тяжелая книга, — оборачиваюсь на женский голос и вижу рядом со мной женщину лет пятидесяти-шестидесяти, не могу точно определить ее возраст. Подтянутость, осанка, приятная улыбка говорят о том, что она еще молода, но поседевшие волосы и тусклый измученный взгляд прибавляют ей возраста.

— Эмм, — не знаю, что ей ответить, кручу в руках книгу и ставлю на полку.

— Вы пришли кого-то навестить?

— Да, я жду своего парня. Он ушел поговорить с врачом. Мы пришли навестить его маму. Она сейчас на обеде, — отвечаю я, продолжая рассматривать довольно приятную женщину, которая мило улыбается, но улыбка касается только губ.

— Обед закончился. А как зовут маму? Может, я знаю ее и смогу Вам помочь, — так искренне предлагает она. А я теряюсь и не знаю, что сказать, потому что я не знаю, как зовут его маму. Я ничего про него не знаю, тогда как о себе я рассказала ему все. Он постоянно задавал мне вопросы, но о себе ничего не рассказывал.

— Ну ладно, — говорит женщина, замечая мое замешательство. — Погода, наверное, поменяется, — она тактично переводит тему и садится в удобное кресло.

— Голова весь день болит, — женщина устало трет виски, но продолжает мне улыбаться. — Тюльпаны? Очень люблю розовые тюльпаны. Это Ваши цветы? — спрашивает она меня, осматривая букет.

— Это Вам, — говорит Ярослав и проходит в комнату. Женщина смотрит на него удивленными глазами и так же, как и я ничего не понимает. — Та, кому мы их принесли, не может их принять, — спокойно поясняет он и садится рядом со мной.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашиваю я, и не могу прочесть его взгляд. Ярослав смотрит на женщину, не сводя глаз, осматривает с ног до головы и улыбается ей в ответ, когда она смущенно принимает букет.

— Все хорошо, Маленькая, — отвечает он, берет мою руку и сильно стискивает ладонь.

— Вы нашли свою маму? — интересуется женщина.

— Да, нашел. Знакомьтесь. это Злата, моя девушка, — зачем-то говорит он.

— А я — Тамара Михайловна, — представляется мне женщина. А вы? — она переводит взгляд на Яра.

— Ярослав, — представляется он, и протягивает женщине руку. Он долго не отпускает ее руки и смотрит женщине в глаза, как и она ему. А я наблюдаю за ними со стороны и понимаю, что все это не просто так. Яр никогда не был так любезен с посторонними людьми. Он вообще их не замечал. А сейчас что-то происходит. Только я никак не могу понять, что.

— Вы часто здесь бываете? — спрашивает его женщина так и не отпустив руки. — Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы раньше не встречались?

— Возможно и встречались. Я часто здесь бываю, — Яр все же отпускает ее руку. А женщина вновь хватается за виски. — Я, наверное, пойду, что-то мне нехорошо.

— Я провожу Вас, — Ярослав поднимается и идет вместе с женщиной, которая всю дорогу уверяет, что не нужно за нее беспокоиться, но Яр настаивает. А я откидываюсь в кресле, и окончательно перестаю что-либо понимать. Где его мама? Почему она не вышла? Ей плохо?

— Все. Маленькая, поехали домой, — Ярослав довольно быстро возвращается, берет меня за руку и тащит на выход.

— Стой. А как же твоя мама? С ней что-то случилось? Почему она не вышла?

— Она вышла. Вы познакомились. Эта женщина и была моя мама, — устало отвечает он и открывает мне дверь машины. Я быстро сажусь и жду, когда Яр обойдет машину, и все же объяснит, что происходит. Потому что мой мозг отказывается воспринимать произошедшее.

— Яр, может…

— Дома, Злата. Я все объясню тебе позже. Дай мне немного времени, — он заводит двигатель, включает музыку, выезжает на трассу, открывает окно, берет сигарету, но не прикуривает. Я вижу, что ему плохо. Неспокойно. Он вновь ведет машину, смотря на дорожное полотно, и нервно крутит во рту сигарету.

Разгоняется на трассе, превышает скорость, обгоняя попутные машины. Хмурит брови, все же прикуривает сигарету, глубоко затягивается и выкидывает окурок в окно. А мне хочется прижаться к нему или хотя бы взять за руку. Мне не по себе от его переживаний. Хочется как-то помочь ему, поговорить, сказать что-то хорошее. Но я не знаю, что. Я вообще ничего не знаю.

— У моей матери была травма головы, несколько дней она бала в коме. А когда пришла в себя, то напрочь забыла все свое прошлое, — внезапно очень устало и грустно произносит он. — Забыла меня и… В общем все. Она помнит свою чертову сиделку, врача и всю гребаную клинику. А со мной каждый раз знакомится заново. Ее память стирает даже мой образ! — раздраженно выдает он. — Ей становится хуже от любой моей попытки напомнить ей, что у нее есть сын! А мне, сука, важно, чтобы она меня помнила! — он нервно дергает ворот черной спортивной рубашки, буквально вырывая верхние пуговицы.

— Мне очень важно, чтобы кто-то в этом гребаном мире помнил, кто я такой на самом деле! Важно знать, что все это не зря. Мне важно… — он обрывается, глубоко вдыхает. Берет очередную сигарету, прикуривает, продолжая отрешенно смотреть на дорогу.

— Останови машину. Пожалуйста, сверни на обочину и остановись, — прошу его я, чувствуя, как мое сердце ускоряет ритм, а на глазах наворачиваются проклятые слезы. Яр сворачивает и резко тормозит.

— Что такое, Маленькая? Тебе плохо? — ничего не отвечаю, перелезаю к нему на колени и прижимаюсь к его сильной груди, слушая его размеренно бьющееся сердце. Сердце, которое я очень люблю, и под ритм которого засыпаю каждую ночь. — Я напугал тебя? Извини. Не важно это все. Забудь все, что произошло, — он зарывается в мои волосы, а я жмусь к нему сильнее, пытаясь отдать себя всю, раствориться в нем, стать одним целым.

— Я люблю тебя. Очень сильно люблю. Ты очень мне нужен. Не станет тебя — не станет и меня. А с твоей мамой все будет хорошо. Она обязательно тебя вспомнит. Она мне понравилась. Такая приятная женщина. Она похожа на аристократку, — говорю ему в грудь, а он молчит, сильнее притягивая мне к себе.

— По-моему, ты уже вполне готова, — я готовлюсь к экзамену, а Яр отвлекает меня, забирается под мое платье, поглаживает бедра, сжимает попку, и смотрит на меня так, как будто хочет съесть.

— Нет, Яр, пожалуйста. Дай мне еще час, — прошу я, отдергивая его наглые руки.

— Не обращай на меня внимание, читай, — говорит он и сажает к себе на колени. И я читаю, читаю, но ничего не понимаю, поскольку его руки ласкают и сжимают мое тело, а губы порхают по шее, скулам, мочке уха. И я откидываю книгу на стол, цепляюсь за его шею, откровенно наслаждаясь ласками.

Ахаю, когда его наглые руки ловко пробираются под широкое платье и накрывают грудь.

— Ярослаааав…

— Что, Маленькая? — отзывается он, а сам ведет губами по моей шее, посылая по всему телу приятную дрожь. На столе вибрирует телефон, Яр поднимает голову, застывает, вынимает руки из моего платья, встает, пересаживая меня на стул. — Готовься, Златовласка. Читай, я позже тобой займусь, — он берет свой телефон и выходит из комнаты на балкон. Я не слышу слов, но вижу, как Яр в процессе разговора сжимает и разжимает кулак, потом скидывает звонок и еще долго стоит на балконе, смотря в вечернее небо. Я пытаюсь читать, но мой взгляд постоянно возвращается к Ярославу, который так и продолжает стоять на балконе и курить уже третью сигарету. Поднимаюсь со стула и иду к нему. Подхожу сзади, обвиваю его торс руками, прислоняюсь щекой к напряженной спине и просто молчу, чувствуя, как он немного расслабляется и водит пальцами по моим рукам.

— Мне нужно уйти на пару часов, — спокойно говорит он. — Я закрою тебя, готовься к экзамену.

— Что-то случилось? Ты такой напряженный.

— Все нормально. Думай об экзаменах, Маленькая. Задерни все шторы и не подходи к окнам.

— Яр, ты меня пугаешь.