Цена соблазна (СИ) - Гринберга Оксана - Страница 21

- Погоди, Марусь, ну что на тебя нашло?.. Ты из-за чего расстроилась?

Из-за тебя, хотела сказать она. Из-за того, что тебя слишком много, а у меня никак не получается держаться от тебя подальше, хотя я очень этого хочу.

Потому что ты не только захватил все мои дни, заполнив их собою, но еще и покушаешься на мои ночи…

А я не готова! Не готова к такому, потому что не хочу повторения того, что было шесть лет назад! Да что там, это длилось почти… десятилетие!

Но говорить ему не стала, потому что... Все равно же не поймет, лишь отмахнется в привычной самоуверенной манере!

- Какая я тебе Маруся? – произнесла с досадой. – Меня Майя зовут, если тебе вдруг память отшибло. И я не сплю непонятно с кем, так и передай своим родителям!

- Я ничего подобного не говорил.

- И еще, ты меня не понял, Спасский! Я уже много раз тебе говорила, но повторю еще раз. Я не сплю с кем попало… Однажды получилось с тобой, но этого больше не повторится. И тебе не стоит питать каких-либо надежд относительно меня, потому что мы с Никитой возвращаемся в Испанию. Я знаю, что мы договаривались на шесть дней, – напомнила ему, – но обстоятельства изменились. Мы уедем, как только выпишут Орелию.

 - Я помню о правиле шести дней, – произнес он, наступая. Майя попыталась уклониться, но Спасский снова был везде. Обнял ее, не давая вырваться, вжимая в свое тело. – Ничего я не забыл! Ни о том, что было шесть лет назад, ни о том, какая ты… Когда ты спала рядом со мной, такая нежная и беззащитная. Моя, Марусь!.. И мне никого другого не нужно, только тебя. Тебя и Никитки…

…Его губы были теплыми и мягкими, с едва заметным привкусом кофе.

Майя вернулась в дом, чувствуя, как горят – вернее, полыхают губы после поцелуя Артема. Осторожно прикоснулась к ним, боясь обжечься. Но нет, показалось… Мельком взглянула на свое отражение в овальном зеркале в прихожей, отметив странный, не от мира сего вид. Да и чувствовала себя она странно – словно этот поцелуй разбудил в ней нечто, что давно уже спало. И куда больший пожар теперь полыхал даже не на губах, а брал начало в груди, сладкой истомой растекаясь по всему телу, принося с собой ожидание большего.

А ведь она точно знала, большего не будет – после того, как залепила Артему пощечину и сказала… Она много всего ему сказала, и, надо признать, это тянуло на целую истерику. Правда, голос не повышала – еще с детства, когда ее родители ругались безостановочно, крича друг на друга и обвиняя во всех смертных грехах, а Майя закрывалась в своей комнате, прячась под подушкой, внутри у нее словно появился предохранитель.

Она физически не могла поднимать голос на других людей – к горлу подкатывалась тошнота, и начиналось головокружение. Хотя некоторые очень даже этого заслужили!..

Например, тот же самый Спасский.

Разве кто-то позволял ему лезть к ней с поцелуями?! Она уже устала ему говорить, что из этого ничего не выйдет. Их ничего не связывает – кроме совместного ребенка. Очень скоро они с Никитой уедут домой, поэтому Артему следовало наслаждаться обществом сына, которого он увидит еще не скоро. Вместо этого он решил заодно насладиться и ее обществом – поцеловал Майю возле отцветшего куста сирени, а она не сразу нашла в себе силы его оттолкнуть…

Но все-таки нашла, затем залепила ему пощечину, высказав все, что думает о его поведении.

На это он лишь пожал плечами, затем как ни в чем не бывало заявил, что им не помешает позавтракать – судя по запаху, его мама уже напекла то ли блинов, то ли оладий...

Майя возмущенно засопела, но потом все-таки резко развернулась и отправилась в дом, решив, что до отлета им придется как-то, да уживаться. К тому же, благодаря заботам Артема, она чувствовала себя в безопасности – в доме его родителей, за высоким забором которого стояла серая неприметная машина. Из нее, Майя уже знала, за домом круглосуточно наблюдали двое из службы безопасности «Аура-Авто».

Впрочем, ни этот поцелуй, ни глупая слабость не изменили ее намерений. Майя планировала попасть в город, проведать Родьку и Орелию и, если няню выпишут, попытаться поменять билеты, чтобы как можно скорее улететь в Барселону. Если Орелию еще оставят в больнице, тогда... Майя по любому собиралась поговорить с Элькой. Ей казалось, что подруга могла что-то знать. А если и не знать, то хотя бы пролить свет на происходящее, побольше рассказав об их одноклассниках.

Но сперва Майе надо вырваться из приморского поселка. Никитку брать с собой она не хотела, решив оставить сына под бдительным надзором Галины Михайловны. С родителями Артема тоже не мешало бы обо всем поговорить...

По крайней мере, озвучить свою версию произошедшего шесть лет назад.

В доме пахло свежеиспеченными блинами и парным молоком, а Никитка, заявив с полным ртом, что не дождался мамы с папой, уплетал вторую порцию. И Майя устало опустилась на стул. Кажется, и говорить не придется – Никита сам все рассказал.

Заметив внимательный взгляд Галины Михайловны, вздохнула:

- Так уж вышло! Обстоятельства сложились подобным образом. Шесть лет назад нам с Артемом пришлось расстаться, да и сейчас…

Как бы деликатнее объяснить маме Артема, что воссоединения семьи не произойдет?

Оказалось, что объяснять ничего не надо.

- Вы уж сами разбирайтесь! – негромко сказала ей Галина Михайловна, положив на ее тарелку горячий блин. – Мы в ваши дела вмешиваться не станем, но с внуком я бы хотела видеться.

На это Майя обреченно кивнула – Спасские стремительно ворвались в ее жизнь и уходить из нее не собиралась. И в этой поездке, выходило, Никита обрел не только отца, но и бабушку с дедушкой.

Тут пришел Артем, хотел что-то сказать – Майя подозревала, жизнеутверждающее и не соответствующее действительности, – но неожиданно завибрировал его телефон. Он, дотянувшись, подхватил мобильный с буфетной полки. Сперва слушал, после чего вышел из кухни, но Майя успела заметить, как изменилось его лицо. Словно невидимые силы за миг выкачали из него все человеческие эмоции.

В груди похолодело, когда Майя поняла, что новости вряд ли были хорошими.

Артема не было его довольно долго – так долго, что Майя успела сжиться с мыслью, что его родители, как и обещали, деликатно не станут задавать неудобных вопросов. А еще, как оказалось, ей не придется просить Артема, чтобы тот отвез ее в город, или ехать на общественном транспорте. Галина Михайловна пообещала дать ей свою машину и с энтузиазмом согласилась посидеть с Никитой.

Они собиралась разбирать чердак, где хранились оставленные с детства Артема игрушки. Батя же за ним присмотрит, в то время как дом будут охранять невидимые силы службы безопасности.

Вернулся Артем. Молча сел за стол, потянул к себе тарелку, на который Галина Михайловна положила горячий блин, только что со сковородки.

- Что-то случилось? – спросила у него Майя, подвигая вишневое варенье.

Понялась, сходила к буфету, вытащив оттуда вилку и нож под одобрительным взглядом Галины Михайловны. Молчание Артема тревожило ее куда больше, чем недавний поцелуй.

- Случилось, – нехотя признался он. – Но я разберусь.

- Что?! С кем?!

- Это по работе и не имеет отношения к нашим делам.

- Артем… – выдохнула Майя. – Скажи мне, что произошло?!

Он довольно долго молчал, о чем-то старательно размышляя, и Майе нестерпимо захотелось, чтобы он сейчас же ей все рассказал. Потому что, несмотря на его слова, она была уверена: это как-то связано с проклятием 11 «А» класса! Тот, кто это делает, – их невидимый враг – разобрался с Родькой, а теперь вплотную взялся за Спасского и за нее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Он не остановится, пока их не уничтожит. Причем любыми способами.

Или же... пока они его не поймают.

- К нам заявились с обыском. Криминальная полиция, – нехотя признался Артем. – Изъяли кассовые аппараты во всех магазинах, торгующих автозапчастями. Пришлось на время их закрыть, пока я не разберусь в том, что происходит.