Пустая (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 7

Он приказал ничего не надевать и быть абсолютно голой. Но я в каком-то отчаянии натягиваю на себя белье и плотную пижаму с яркими звездочками. Назло ему собираю волосы в хвост, потому что он любит распущенные. Залезаю в кровать и натягиваю одеяло, накрываясь с головой. Очень хочется спать. Занятия танцами выжали из меня все силы. Глаза слипаются, но я стараюсь держать их открытыми. Я не знаю, придет он сегодня или нет. Он никогда не предупреждает меня об очередном визите. Вчера и позавчера его не было, значит, сегодня он точно придет. Я чувствую это, потому что в доме необычайно тихо. Пугающе тихо.

Я слышу его тяжелые шаги, зажмуриваюсь, и молюсь про себя, чтобы он прошел мимо. Запираться бесполезно — с моей двери давно снят замок. Подпирать дверь кроватью тоже, он очень сильный и отодвинет ее в два счета. Шаги приближаются. Вновь воцаряется тишина, приводящая меня в ужас. От страха и нехватки кислорода я покрываюсь липким холодным потом. Молитва не спасает. Бога нет! Там наверху нет никого, кто мог бы меня спасти. Дверь тихо распахивается, а я вздрагиваю, как будто он открыл ее пинком. Застываю в наивной надежде, что он просто проверяет, сплю ли я. Но нет. Мужчина идет ко мне. Молча, тяжело дышит в предвкушении моей агонии, наслаждаясь моим страхом.

Не помогает сильно стиснутое в руках одеяло, он срывает его с меня за мгновение. Зажмуриваюсь, не желая смотреть в его лихорадочные глаза, чувствую его тяжелое противное дыхание. Проходит минута, две, пять. Но он ничего не делает. Я знаю, зачем он пришел, знаю, чем это все закончится и теперь мне просто хочется, чтобы он не медлил, сделал все быстро и дал мне немного поспать. Он давно меня сломал, погружая в вечный страх, боль и кошмар.

— Я принес тебе подарок. Открой глазки, посмотри, — низкий хриплый голос, режет каждый нерв внутри меня. Он никогда не кричит, не повышает голос, у него другие методы заставлять меня делать все, что он хочет. — Не зли меня, Вита. Что надо сделать, когда я приношу тебе подарки? — он наклоняется ко мне, обдавая мерзким дыханием с запахом алкоголя. Я знаю, давно знаю, что надо делать и говорить, он вбивал в меня эти знания. Я прекрасно знаю, что меня ждет, если я не сделаю так, как он хочет. Но сегодня во мне бушует волна протеста. Я не хочу открывать глаза, смотреть на свой кошмар и принимать его подарки, за которые должна его благодарить. В эту ночь внутри меня что-то щелкнуло. Скорее всего, это была последняя капля сопротивления. Я хотела сделать так, как он хочет, но просто не смогла. Я онемела и впала в кому. Я лежала с зажмуренными до боли глазами и представляла, как однажды убью его. Как буду наслаждаться его болью и агонией. Мой немой протест закончился плохо. Он принес мне боль, много режущей боли, которая перерастала в огненную лаву, растекаясь по ногам. Мне жутко больно, и хочется умереть. Когда боль становится невыносима, я начинаю громко кричать, срывая горло. Но моему монстру это нравится, он распаляется еще больше…

— Вита, Виталина! Да проснись же ты! — подскакиваю на кровати, оглядываюсь по сторонам, понимая, что это просто очередной сон. Моего монстра давно нет в живых, но он по-прежнему мучает меня по ночам. Растрепанная Оксана продолжает держать меня за плечи и делать вид, что волнуется за меня. Дергаюсь, отрывая ее от себя.

— Ты опять очень громко и жалобно стонала, — говорит она. Может расскажешь, что тебе снится? Жутко слушать твой вой по ночам.

— Выйди из моей комнаты, — откашливаюсь от того, что голос хрипит.

— Может тебе сменить психолога? — игнорируя меня, говорит Оксана, поправляя свою неестественно надутую грудь, которая вываливается из тесной комбинации. — Моя знакомая ходит к…

— Просто выйди из моей комнаты! — настойчиво прошу я. — Я начинаю жалеть, что разрешила тебе жить со мной, — раздраженно произношу я, встаю с кровати и иду на кухню. Ужасно хочется пить. Болит голова, боль пульсирует в висках.

— Это и моя квартира тоже, — не унимается мать, приходя на кухню.

— Нет, она принадлежит мне, как и деньги, которые ты тратишь. А я много не прошу, просто не нарушай мое личное пространство, и не лезь с расспросами и советами, — достаю бутылку из холодильника, пью воду мелкими глотками, посматриваю на часы, которые показывают четыре утра.

— Ты все-таки неблагодарная. Я вообще не понимаю, как он мог оставить тебе наследство?! — кидает мне мать, выходя из кухни. За то я хорошо понимаю, за что он откупался, надеясь попасть в рай, но все равно горит в аду. Сажусь на подоконник, открываю окно и свешиваю ноги со второго этажа, дышу полной грудью, смотря в еще темное небо. Я больше не усну, а таблетки нужно экономить, Эльвира больше не выпишет. Прикуриваю сигарету, лежащую на подоконнике, медленно выпускаю дым, думаю, что нужно все же еще раз сходить к психологу, она что-то говорила о новой методике. Нужно изгнать этого дьявола из моей головы. Надоело приходить на работу не выспавшейся и глотать литрами кофе. Еще этот чертов корпоратив в честь десятилетия компании. Я бы не пошла, но там будет Александр, который уже вторую неделю избегает встреч со мной. Да и Денис настаивал на моем присутствии. Я никак не могу упустить возможность позлить Александра.

— А какой костюм ты наденешь? В смысле, какого цвета? — спрашивает Ирина, отвлекая меня от работы.

— Допустим, черного. Это имеет значение? — спрашиваю я, перевожу звонок на громкую связь, продолжаю изучать бумаги.

— Конечно, имеет. Мы должны гармонировать как пара. Как ты смотришь на то, что я надену платье с очень откровенным декольте? — почти шепчет Ирина, думая, что это сексуально.

— Мне все равно, ты же знаешь, я люблю, когда ты вообще без платья.

— Я обязательно его сниму. Когда мы останемся наедине.

— Я бы предпочел, чтобы ты сняла его уже в машине.

— Даже так. Может тогда мне не надевать белья? — Ирина тянет каждое слово, а я быстро переведя звонок в нормальный режим, подношу телефон к уху. В кабинет входит Денис с дерзкой, хитрой ухмылкой. Похоже, мой сын слышал последние слова Ирины.

— Мне некогда, через час я пошлю за тобой машину, — говорю я, сбрасываю звонок, не дожидаясь ответа Ирины. Как только я кидаю телефон на стол, мой сын начинает смеяться в голос.

— Разве ты не слышишь по ее голосу, что все это наиграно? Она такая же ненастоящая, как и ее грудь. Она — фальшивая кукла. Что ты в ней нашел? Ее интересуют деньги, статус, возможности и положение в обществе, которые ты ей даешь.

— Да что ты говоришь? Ты прямо глаза мне открыл с высоты своего опыта, — усмехаюсь я, откидывая бумаги. Смотрю на наручные часы, понимая, что поработать сегодня не удастся. — Я вижу всех их насквозь, и прекрасно понимаю, что ей от меня нужно. И я даю, по ее заслугам, конечно. Мне плевать, что она фальшивая. Ирина играет роль куклы, сопровождающей меня, за что получает небольшие бонусы.

— Рыночные отношения. Бизнес даже в постели? — с умным видом заявляет Денис. — Как это на тебя похоже.

— Так проще, честнее и… — задумываюсь, не понимая, как объяснить сыну, что с возрастом ты знаешь цену всему: от кофе, который пьешь по утрам, до женщины, которую трахаешь. Нет, сейчас он этого не поймет, это надо прожить.

— И?

— И что ты здесь делаешь так рано? Банкет только через час? — уходя от ответа, спрашиваю я.

— Освободился раньше, хотел повидать Виту. Завтра я улетаю на сборы.

— Виту? — выгибая бровь, переспрашиваю я, и по расплывшейся улыбке Дениса понимаю, что они не расстались. А ведь я велел этой сучке оставить моего сына в тот же день. Но, похоже, она не выполнила условия нашего договора. Внутри меня передергивает от мысли, что мой сын до сих пор не понял, кто на самом деле эта девушка. Я вдруг четко представил, как он смотрит на нее, когда она поправляет чулки, или целует ее тело. Хочется наказать маленькую сучку за то, что посмела ослушаться меня.

— Да, но ее нет. Весь твой юр. отдел ушел пораньше, готовиться к празднику. Так что я посижу здесь с тобой, если ты, конечно, не против? — я киваю головой, делаю вид что вновь изучаю бумаги, а сам пытаюсь подобрать слова. Как сказать Денису, что девушка, в которую он влюблен — простая шлюшка? Даже если я подберу слова, в нем поднимется волна протеста. Любовь глуха и слепа. Виталина должна сама его разочаровать.