Директор (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 23

- Нам не нужно обучать сексу мальчиков.

- Я не говорю, что мы должны обучить их лучшей позиции сзади. Но они должны знать о средствах защиты и ЗПП (прим.: ЗПП- заболевания, передающиеся половым путем).

- ЗПП?

- Такие, как гонорея, сифилис, СПИД...

- Ты имеешь в виду венерические заболевания?

- Именно, - ответила она, забавляясь тому, как он упорно придерживался старомодной терминологии. Однажды он даже назвал как-то ванную уборной. Очаровательно.

- Вряд ли нам стоит об этом беспокоиться.

- Эдвин, это очень мило с твоей стороны думать, что все мальчики - девственники, которые будут ангелами, пока не женятся, но это реальный мир. Подростки занимаются сексом почти так же часто, как и взрослые. И давай посмотрим... мы занимались сексом... - она замолчала. - Три раза в пятницу, три раза в субботу, дважды в воскресенье. Один день отдыха, я понимаю. И затем в понедельник ночью, во вторник ночью, в среду...

Он поднял руку.

- Нет необходимости производить подсчет, - произнес он, сдерживая улыбку. - Я тоже там присутствовал.

- Правда? Если у нас двоих так много секса, то, как ты думаешь, сколько им могут заниматься мальчики - подростки с переизбытком гормонов?

- Я не утверждаю, что они все монахи, Гвендолин. Нет основания о них беспокоиться.

- Я не беспокоюсь. Я просто думаю, что они должны получить и другие знания, кроме латыни и геометрии. Кроме школы есть много чего еще, - сказала она, раздвинув ноги, и расположив их по сторонам его ног. - Ты не согласен?

- Гвендолин? - Эдвин смерил её холодным, суровым взглядом.

- Эдвин? - передразнила она, соблазнительно улыбаясь.

- Это крайне неуместно.

- Я заперла дверь, когда вошла.

Он не отпускал ее взгляд. И затем, не прилагая особых усилий, он встал, снял очки, обхватил ее бедра и потянул к краю стола.

- Эдвин! - воскликнула она, потрясенная его действиями, но он заставил ее замолчать поцелуем. Если мальчики хотели получить сексуальное воспитание, они могли получить его, наблюдая за Эдвином. Он удивлял ее своим мастерством, как любовник. Он никогда не отправлял ее спать неудовлетворенной. Конечно же, как только она просыпалась, она хотела его снова.

Снова. Всегда. И сейчас.

Особенно сейчас.

- Ты абсолютно точно уверена в том, что заперла дверь? - спросил шепотом Эдвин возле ее уха. Она не знала, что делало его шепот эротичным, как и его прикосновения, скорее всего, причиной тому был его акцент.

- Я уверяю тебя, что да.

- Хорошо, - произнеся это, он расстегнул ее блузку. Но он не только расстегнул ее. Он полностью ее снял. А после продолжил раздевать, полностью, за исключением бледно-розовых туфлей на маленьком каблучке. Большие и сильные руки Эдвина блуждали по всему ее телу. Он обхватил ее груди руками, снова целуя губы. Он пощипывал и перекатывал соски между пальцами до тех пор, пока она не стала часто и тяжело дышать.

Он негромко засмеялся и прошептал ей: - Ш-ш-ш!

Если они не в его спальне, им стоит приложить максимум усилий, чтобы быть как можно тише. Но было совсем нелегко оставаться беззвучной, когда Эдвин массировал так ее груди, когда его бедра расположились напротив ее, когда его губы ласкали ее шею именно в том месте, которое делает ее возбужденной, трепещущей и мокрой.

Эдвин нажал ладонью между ее бедер и толкнулся одним пальцем внутрь. Она подалась вперед, жаждая большего. Он ввел второй палец, и ее влагалище сжалось вокруг него.

- Боже, Гвен! - сказал он у ее кожи. Она любила эти моменты, когда он был настолько возбужден, что называл ее Гвен, вместо Гвендолин. Это была его версия потери контроля.

Она просунула руку между их телами и расстегнула брюки Эдвина. Обеими руками она ласкала его, пока он полностью не стал твердым. Он закрыл глаза и откинул голову назад. Это было прекрасно - видеть, как он теряется в ощущениях от удовольствия, которое она дарила ему.

Гвен позволила ему расслабиться достаточно долго, чтобы успеть смять его пиджак и стянуть тот с плеч. Она сдернула галстук и расстегнула наполовину рубашку. Её не волновало, что он не раздет полностью, все то время, пока у нее есть возможность целовать и дотрагиваться до его груди и плеч. Ей нужно чувствовать его кожа к коже, так же, как она нуждалась в том, чтобы почувствовать его внутри себя. Он, вероятно, чувствовал то же самое, поскольку схватил ее крепко за бедра, потянул к краю стола, и обеими руками развел ее ноги шире. Он наклонил голову и проник в нее языком. Ощущения были яркими, но это было и необязательно. Она уже была влажной и готовой для него.

Эдвин выпрямился и обхватил рукой её запястье, поддерживая ее, пока она ложилась на спину. Он закинул её ноги себе на плечи и вошел в нее одним толчком. Она придвинула бедра, принимая его всего. На секунду она задумалась, на каких важных документах она лежала и, возможно, их намочит. Но затем он вышел из нее и вошел снова одним толчком, жестко и глубоко, и она решила, что ей все равно, даже если они трахаются на самом оригинале "Великой Хартии", пока он продолжит... так... делать.

Гвен лежала с полузакрытыми глазами и растворялась в удовольствии от своего разгоряченного тела и от того, каким твердым он был внутри неё. Неожиданно, ее эротические грёзы рассеялись, когда Эдвин произнес ее имя.

- Гвендолин?

Она открыла глаза и посмотрела на него.

- Эдвин?

- Ты, ведь, останешься, не так ли? Несмотря ни на что? Ты останешься здесь, со мной?

Его голос был тихим, а тон - серьезным. Казалось, он имел в виду гораздо больше. Она приподнялась и обвила руками его шею, притягивая ближе. Он снова толкнулся в нее, когда она обняла ногами его спину, прижимаясь в порыве страсти.

- Я не должен просить тебя остаться. Ты даже не знаешь, от чего отказываешься, - говорил он, поглаживая ее волосы, целуя шею. - Но, пожалуйста...

- Я останусь, - ответила она, обещание далось ей легко, она даже не могла назвать это жертвой. Она останется ради Эдвина. Ради мальчиков. Ради любви к преподаванию и любви к учебе, и любви к жизни, что она обрела здесь, как подарок, о котором, она даже не успела помечтать. Это была мечта. Это был сон. Это было всем, чего она хотела и не смела просить. И вот оно сбылось, он в её руках. И она никогда его не отпустит.

Переплетенные, они двигались вместе и напротив друг друга, и друг к другу, пока она не задрожала в его руках, и он не кончил внутри неё. Но они все еще продолжали держать друг друга, взволнованные данным ею обещанием, осознавая его смысл, даже не произнося этих слов вслух.

Эдвин влюблен в неё.

И она никогда его не оставит.

Никогда.

Гвен нежилась целый час в руках Эдвина в его кабинете после того, как они занимались любовью на столе. К сожалению, полностью одетые. Им не хотелось лишний раз рисковать. Думая об этом, она, наконец, заговорила.

- Мы должны рассказать мальчикам, - сказала она.

- Рассказать что?

- Что мы уже "мы".

- Стоит ли?

- А мы - это "мы", или нет?

- Да, - ответил он, ухмыляясь.

- Хорошо. Тогда, следует рассказать мальчикам, что мы - это "мы", пока они сами не догадались. Будет лучше, если они услышат это от "мы", то есть, нас. В противном случае, пойдут слухи.

- Они очень любопытные сплетники.

- Особенно Лайрд.

- Он, вероятно, уже планирует нашу свадьбу.

- Он любит тебя, как отца, - сказала Гвен. - Он хочет, чтобы ты был счастлив.

- Я счастлив, - сказал Эдвин. - Ты сидишь у меня на коленях, в моем офисе... я, должно быть, умер и попал на небеса.

- Я не знала, что на небесах секс так хорош. Мне необходимо пересмотреть свои религиозные убеждения.

- Иначе, это не было бы раем.

Она подарила ему райский поцелуй на прощание и оставила его работать. По-видимому, они намочили лишь столешницу. Слава Богу, никаких табелей с оценками.