Самодовольный мистер Костюм (ЛП) - Киланд Ви - Страница 29

Сорайя провела своими длинными пальцами по моим волосам и потянула. Мои губы были покрыты ее возбуждением, и я понял, что больше не выдержу. Погрузив в нее пальцы, я начал двигать ими внутрь и наружу, пока смотрел в ее остекленевшие глаза.

— Мне очень нужно трахнуть тебя.

— Да. Пожалуйста… — пробормотала она.

Ох, я действительно мог привыкнуть к мольбам Сорайи Венедетты.

Расстегнув штаны, я позволил им вместе с трусами сползти до колен, затем сел на сиденье и разместил ее над собой. Кожа подо мной была холодной. Через секунду Сорайя опустилась на мой член, и я закатил глаза.

Ее платье собралось на талии, выставив на обозрение голую задницу, пока она объезжала меня, а я смотрел в ее глаза. Чувство, будто я растворяюсь в ней, было настолько невероятным, насколько я представлял себе. Я не удержался и вытащил шпильки из ее волос, испортив тем самым прическу, и наблюдал, как тяжелые пряди ниспадают на плечи, пока она трахает меня. Как и в ночь торжества, она не возражала. Я знал, что ей не нравится их закалывать.

Предыдущие разы, когда мы занимались сексом, казались нежными по сравнению с этим опытом в лимузине. Грубый, первобытный… чистый неподдельный трах во всей своей красе.

Когда Сорайя сдавленно застонала, я кончил так сильно, как никогда. Мне было так хорошо, когда напряжение, копившееся целый день, ушло. Ничего — даже активные физические нагрузки — не способно расслабить меня так, как то, что я находился внутри нее. Не только это, но также смерть Лиама служила суровым и болезненным напоминанием о том, что я не бессмертен и что на самом деле важно. Жизнь слишком коротка, чтобы не трахаться так каждый раз, когда захочется.

— Мы оба сейчас такие растрепанные, — сказала она, слезая с меня.

— Клянусь Богом. Ты никогда не выглядела более красивой для меня, Сорайя.

Это была правда. Ее лицо покраснело, волосы были в беспорядке. Чистое наслаждение перед лицом смерти. Я был так благодарен, что мне не придется быть сегодня одному. Так рад, что я жив.

Она достала пудреницу и посмотрела в зеркало.

— Сначала я выглядела как Принцесса Грейс, а сейчас как Розанна Розаннаданна. (Примеч.: персонаж Гилды Рэднер из телешоу «Субботним вечером в прямом эфире» («Saturday Night Live»)).

Я усмехнулся.

— И, черт возьми, мне это нравится.

Затем я сказал Луису остановиться у «Мэйси», чтобы Сорайя могла воспользоваться уборной, привести в порядок прическу и купить новые трусики. Мы официально опаздывали на поминки.

Когда мы приехали к похоронному бюро, уровень моего волнения снова зашкаливал. Сорайя на этот раз убрала волосы в низкий хвост. Она погладила меня по спине и сказала:

— Все будет хорошо.

Спасибо, Боже, что она сейчас со мной.

Трудно было не только видеть мертвое тело Лиама, но также это был первый раз за долгое время, когда мне нужно было встретиться с Женевьевой лицом к лицу. Но, может быть, самой болезненной частью был тот факт, что все это напоминало мне о том дне, когда я предыдущий раз заходил в похоронное бюро. Когда умерла моя мать.

За дверью была очередь. Выглядело это как море из черного старомодного полиэстера. Богатые старые представители элиты Манхэттена обсуждали свои инвестиции, в то время, когда они должны были заткнуться, черт возьми. Я не мог видеть дальше людей перед собой — так много было присутствующих. Не то чтобы я вообще хотел что-то там увидеть. Я хотел поехать домой, очутиться в своем безопасном месте внутри Сорайи.

Мне захотелось отлить, поэтому я прошептал Сорайе на ухо:

— Оставайся в очереди и держи место. Я пойду, найду уборную.

— Хорошо, — сказала она, немного нервничая из-за того, что я оставляю ее одну.

Я покинул очередь и пошел по дорожке персидского ковра в уборную. Быстро сделав свои дела, я направлялся обратно к Сорайе, когда заметил мать Лиама, Филлис, успокаивающую маленькую девочку в коридоре. Ребенок плакал, и это разбивало мне сердце.

Стоя спиной ко мне, девочка выглядела где-то на четыре года. Должно быть, это дочь Лиама и Женевьевы. Я никогда раньше ее не видел. Знал только, что Лиам обрюхатил Женевьеву достаточно быстро после того, как я узнал об их интрижке. В то время эта новость только все усугубила. Но сейчас я не чувствовал ничего, кроме симпатии к ребенку, потерявшему одного из родителей. Мне была хорошо знакома эта боль.

Филлис выглядела испуганной, увидев меня, но я не мог просто пройти мимо и не принести соболезнования.

Меня слегка подташнивало, когда я сказал:

— Здравствуй, Филлис. Прими мои соболезнования по поводу смерти Лиама.

В смятении она просто кивнула и, крепче прижав маленькую девочку к себе, направилась в противоположную сторону. Я проследил за ними взглядом и увидел, как черный помпон упал с волос девочки прямо на ковер.

Прочистив горло, я пошел быстрым шагом, чтобы догнать их.

— Извини. Она обронила кое-что.

Когда девочка повернулась, я впервые увидел ее лицо. Опустившись на колени с помпоном в руках, я совсем забыл, что хотел сказать. Из меня как будто вышибли весь воздух. Слов не было… только состояние полного неверия и непонимания. Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что смотрю в лицо своей матери.

Сорайя

Какого черта он так долго?

Очередь двигалась быстрее, чем предполагалось, а Грэхем до сих пор не вернулся из уборной.

Отсюда можно было увидеть открытый гроб. Было горько осознавать, что такой молодой привлекательный парень лежал там мертвый. Я знаю, он навредил Грэхему, но Лиам не заслужил такого. Я могла видеть, что у него были светлые волосы и красивое лицо. Он выглядел таким умиротворенным. Я честно надеялась, что он был в лучшем мире.

Гроб был окружен большим количеством белых букетов с табличками, гласившими: «Сыну», «Другу», «Мужу». Горели высокие кремовые свечи. Красивый постамент. Лучшее, что можно было купить за деньги.

Я посмотрела назад. Грэхема все еще не было видно.

Потом я увидела ее.

Она сидела на стуле рядом с гробом и выглядела спокойной.

Женевьева.

Мое тело напряглось, неожиданная волна собственнического чувства прошла сквозь меня. Как у Лиама, у Женевьевы были светлые волосы. Моего парня одурачили Барби и Кен. А я была больше похожа на куклу Братц во плоти.

Моего парня. Кажется, он мой парень, не так ли?

В любом случае, Женевьева была полной моей противоположностью — маленькая с телом балерины. Она была красивой. Я не ожидала ничего другого, но все же надеялась, что, вдруг, она могла быть на любителя. Не в этом случае.

Но не только ее внешний вид беспокоил меня. Также столкновение лицом к лицу с человеком, которому Грэхем отдал свое сердце. Он любил ее. Не уверена, чувствовал ли он что-то подобное ко мне. Кажется, я не осознавала, насколько хотела или нуждалась в этом, до этого самого момента.

Пока она говорила с людьми, приносившими свои соболезнования, я смотрела в ее глаза. Эти глаза смотрели в глаза Грэхема. Я посмотрела на ее рот. Этим ртом она целовала его губы, сосала его член. Затем я опустила взгляд на ее небольшую грудь, скрытую прелестным черным платьем. Моя грудь была гораздо больше. От этого где-то на миллисекунду я почувствовала себя лучше, пока не посмотрела ниже, на ее тонкие ноги. Эти ноги оборачивались вокруг его спины.

Господи, Сорайя. Перестань мучить себя. Вот ТАК выглядела ревность во всей красе.

Когда я снова оглянулась, женщина в черном позади меня улыбнулась.

— Откуда вы знали Лиама?

— Эм… Я не знала. Вообще-то, я тут с Грэхемом Морганом.

— Бывшим женихом Женевьевы?

Я проглотила комок в горле.

— Женихом?

— Если это Грэхем Морган из Morgan Financial Holdings, то да. Они были помолвлены, прежде чем Женевьева и Лиам сошлись.

Мне стало не по себе. Он просил ее руки?