Серый волк для ведьмочки (СИ) - Лунёва Мария - Страница 1

Автор Лунёва Мария

«Серый волк для ведьмочки»

Глава 1

В детстве мой мир был наполнен сказками и легендами. Моя бабушка каждый вечер укладывала меня на мягкую перину, подправляла мое одеяло и начинала свой рассказ. Это были чудесные волшебные истории и красивых девах и таинственных рыцарях, о драконах и лютых оборотнях. Но, не смотря на все перипетии сюжета, всегда конец этих историй был трогательный и счастливый.

Даже повзрослев, я продолжала любить бабушкины сказки. Потому как в них могла почувствовать себя феей и прекрасной принцессой и совсем позабыть, что в реальной жизни я вынужденная сирота. Молоденькая девушка, у которой есть только любимая бабушка с извечным пучком седых волос на макушке и старый местами седой черный кот.

Шесть лет назад мы потеряли самого дорогого нам человека. Злодейка судьба отобрала у нас дедушку, навечно нанеся кровоточащую рану на сердце, которая не желала затягиваться и ныла, тревожа душу.

Это был удар для всех!

Сильный крепко сделанный мужчина всегда выглядел моложаво. Он с рассветом выходил в огород, колол дрова для бани, растягивал шланги для полива многочисленных бабушкиных грядок. Дедушка всегда сам выполнял тяжелую работу. Я ни разу не видела, чтобы бабуля в руках лопату держала.

А каким удачливым охотником он был, словно заговорен. Соседи шептались и нередко бабулю за глаза ведьмой называли. Она знала про это, но всегда довольно посмеивалась над своим прозвищем. Дед же уходя в лес, который начинался прямо за нашим огородом, обычно возвращался с добычей. Зимой - зайцы, кабаны и косули. А уж по осени, ух, сколько гусей и уток мы ощипывали. Мясо у нас всегда водилось.

Да и вообще, жили мы замечательно. Дружно и весело. Всегда в делах и заботах. Бабуля грядки полет, я дом убираю. На кухне мы вместе хозяйничали. То пирожков сделаем, то пирог с мясом. Дед то сарай подлатает, то фундамент подмажет, забор обновит, для курочек насесты подправит. Кузька, наш кот, мышек таскает исправно. Так что все при работе. Дел всегда было много, лени мы предавались редко.

Родители жили в городе, в семидесяти километрах от нашей деревеньки. Раз или два в год они приезжали на выходные, но никогда не появлялись во время, например, отпуска. Гости они вообще были редкие и непредсказуемые. Я же, сколько себя помнила, никогда не покидала дом бабушки и деда и ни разу в город не выезжала. Словно оберегали они меня от чего.

В соседнюю деревню в сельскую школу дед возил меня да соседского мальчишку Гриньку на машине. Наш старенький жигуленок исправно пробирался по разбитым, а осенью и весной еще и размытым, дорогам. Бывало, что и застревали в грязи, и тогда меня садили за руль, а Гриня и дед выталкивали из плена машину. Хороший мальчишка мой сосед. Жили они с мамкой за один дом от нас. Его часто можно было увидеть в огороде или на лесопилке, помогающим мужикам за символическую оплату. По лету он часто ходил на рыбалку с моим дедом. Бывает, встанет дед поутру, а Гриня уже с удочками да сетями за калиткой маячит. Именно в такой день постучало в наш дом несчастье.

Ушли дед с Гринькой на рыбалку, всего-то лесок пройти. Машину не взяли.

«Чего тут ехать» - сказал дедушка и, взвалив на плечи небольшой рюкзак, из которого торчали удочки, и отправился по тропинке. Если бы мы тогда знали, что видим его в последний раз. Если бы сердца наши почувствовали беду. Но нет. Несчастье подкралось тихо.

Спустя всего два часа прибежал к дому запыхавшийся Гриня. Он звал бабушку, кричал что-то соседу. Спустя минуту выскочил дядя Семен, живущий в соседнем дому. Охала и рыдала бабуля, скорчившись на крылечке. Заныло и у меня в груди. Слишком поздно несчастье мы учуяли. Деда привезли уже мертвого. Утонул. Никто не понимал, как так получилось, что опытный рыбак с не затуманенным разумом алкоголем, мог запутаться в собственных сетях, да еще и на небольшой глубине. Так нелепо все это выглядело. Нелепо и очень страшно.

К вечеру приехала скорая помощь, потом еще какая-то машина. Мы с бабушкой осиротевшие и абсолютно разбитые горем, сидели на крылечке и только наблюдали, как крутятся во дворе соседи. Мама Грини прибежала с работы, закрыв пораньше магазинчик, в котором трудилась продавцом. Именно она взвалила на себя все хлопоты. Кому-то звонила. Встретила нашего участкового.

Нас не тревожила и другим не давала. Так словно в тумане горя и душевной боли прошли несколько дней. Очнулась я, только услышав, как по крышке гроба стучит брошенная горсть земли.

***

Бабушка слегла сразу после похорон, на которые прибыли и мои родители. Вот тогда я и заметила странность поведения родных. Вместо того, чтобы горевать и плакать, мама затеяла баню. Отец же расхаживал по дому и деловито заглядывал во все углы. Словно приценивался. А потом подслушала странный разговор, схоронившись в темном чулане в коридоре около кухни, в которой сейчас и находились мои родители.

- Дом нужно продать, а твоих перевести к нам, – строил планы на наш с бабушкой счет отец.

- Что значит твоих, это и твоя дочь тоже! – возмутилась мама

- Не придирайся к словам,- отец деловито выглянул в окно и осмотрел наш огород,- дом крепкий, земля разработана, хозяйственные постройки есть. Опять-таки баня. Продавать нужно.

-Да чего его продавать, что за него возьмешь? Копейки. Больше возни, – уныло отозвалась мать, помешивая возле плиты супчик, который готовила на ужин.

- Ну не скажи Яра, – голос отца звучал уверенно. – Восемьсот тысяч за него точно дадут. Твой отец хорошо о нем заботился. Любят в этих краях люди себе дачи устраивать. А тут и лес для охоты и рыбалка знатная. Так что поднимай мать, пусть вещички пакует, а Катюху можно и в школу интернат сдать. А чего, пусть там учится.

- Олежка, ну какой интернат, а маму куда? Кто за ней следить будет? Сам понимаешь, ведьме город, что клетка, – мама казалось взволнована.

Я же просто дара речи решилась, услышав, о чем говорят мои родители. Ведь горе в семье. А они обсуждают такие страшные в моем понимании вещи. Как дом-то продавать, ведь мы же тут с бабушкой живем. И ведь не спросили и мнения нашего. А еще оскорбляют нас, бабулю ведьмой зовут, а меня в интернат сдать собираются. Не по-людски это.

- А что твоя мама,- хмыкнул папа, – ты же лучше меня понимаешь, что не протянет она долго, за тестем следом уйдет. И что, потом с Катькой возится? Сейчас лето, можно без проблем ее в школу устроить. Все проще, чем посреди учебного года ее дергать.

- Не знаю Олег,- казалось, мама вообще не желает даже думать о нашем с бабушкой будущем. - Мама горе, конечно, сильное пережила, но вот сляжет она окончательно и что мне прикажешь делать? Простыни под ней менять. Откуда у меня время на это? А как же мой салон, что я должна буду всех клиентов растерять? Да и нанимать сиделку… чужой человек в доме, вдруг украдет чего. Пусть уж здесь потихоньку свой век отживет. Соседи нашего роду, да сама Катя позаботятся. Она уже взрослая девочка, не младенец. А уж потом будем решать, что с ней делать. Отправим куда-нибудь в школу закрытую и делов-то. Может, в ковен какой-нибудь пристроим. Не вечно же ей в грезах да неведенье жить. Кровь не водица, даст о себе знать.

Это был удар. Настоящий, неподдельный. Мои любимые родители оказались такими жестокими и черствыми людьми. Да как так-то!? Разве можно речи такие вести. Ведь только сегодня дедушку земле предали, а они уже бабулю хоронят.

А меня… за что так со мной.

Я решительно вышла из своего укрытия и ткнула обличающее в них пальцем

- Не прощу вам такого! – по-детски зло выговорила я.- Уезжайте от сюда и не возвращайтесь. Не нужны вы нам с бабулей, без вас жили и дальше проживем. И дом не получите наш.

Мама вскинула руки и прижала их к груди.

- Доченька, ты многого не понимаешь. Мала еще, вот подрастешь и все мы тебе объясним, - запричитала она.

- Не надо мне ни чего объяснять! – прорычала я. – Вы злые, плохие. Деда умер, а вы дом продавать собрались и бабушку еще живую схоронить пытаетесь. А меня не пойми куда отправить.