Эпилог к концу света (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 52

Этим утром вождь был исключительно благодушен и доволен жизнью, уже не хмурился и явно чувствовал себя прекрасно. Насколько, что во мне сразу же очнулась паранойя и потребовала срочно вспомнить, что я вчера могла наговорить и наобещать между поцелуями и волнами наслаждения. Тщетно, детали упрямо ускользали, только тело отзывалось сладким томлением и готовностью продолжить сегодня с того места, на котором мы остановились вчера. Не прямо сейчас, но вот к вечеру...

Расспрашивать самого вождя я тем более не стала и в конечном итоге приняла мудрое решение: плюнуть и оставить всё как есть. Если вдруг Чингар начнёт хотеть странного и чего-то требовать, можно прибегнуть к главной заповеди «не помню – значит, не было», а пока – какой смысл дёргаться?

– Это плохая мысль, – проворчал Чингар.

– Ты лошадью своей рули и не отвлекайся, - отмахнулась я, не вступая в очередной раз в дурацкий спор.

Что идея с посещением Инкар в неурочный час, да ещё женщиной, причём мной, вождю не понравится, было ясно с самого начала, я от него другой реакции и не ждала. Поэтому перед тем, как о чём-то с ним разговаривать, окончательно заручилась поддержкой старейшин и добилась от них официального разрешения. Ну а само объяснение с вождём начала с просьбы порекомендовать какого-нибудь толкового воина в сопровождение, потому что ну не соваться же туда одной?

После чего я минут пять с трудом удерживала серьёзную мину, пока злой Чигар сначала ругал меня, потом старейшин, потом всех остальных воинов. Ну а когда выдохся, непримиримо заявил, что со мной поедет он сам, потому что ну надо же было предположить такую глупость, что он доверит охрану своей женщины кому-то ещё!

А я только молча посмеивалась, потому что именно на это, собственно, рассчитывала изначально. Всё-таки не зря я так давно живу на свете, кое-чему в итоге научилась в смысле действия хитростью, а не нахрапом. В тех случаях, конечно, когда держу себя в руках, но это уже немало.

Ругаться с Чингаром мы почти перестали, да и те стычки, что случались, были скорее упражнениями в остроумии. Так, лёгкое разнообразие в семейной жизни, чтобы не заскучать. Объяснялось это просто: как только вождь перестал глядеть на меня снисходительно, с этой своей мерзостной улыбочкой и рефреном «женщина должна»,так я сразу и прекратила взрываться от каждого неосторожного слова. Определённо, прикосновение к Бездне сказалось на этом мужчине исключительно благотворно. Хоть лечебную методику на этой основе разрабатывай!

Отношения наши в итоге складывались исключительно ровно и благополучно. Майан посмеивалась, что вождь меня в шатёр затащил и таки укротил, буквально вздел узду на дикую гапуру, а я только отмахивалась – спорить было лень. Как и объяснять ей, что благотворное влияние насыщенной личной жизни на настроение и отношение к жизни вообще-то научный факт, а не только результат моего жизненного опыта.

А что до нынешней ответственной поездки, мне и самой не нравилась мысль взять кого-то, кроме Чингара. Выдвинула я её только в качестве тактического хода, чтобы он и не подумал отказываться. Или, вернее, чтобы мне не пришлось его уговаривать, терпеть я этого не могу.

К вождю я... привыкла. Больше того, привязалась. Да было бы странно остаться равнодушной, каждый вечер засыпая в охапке этого мужчины, а порой, если мы оба не слишком выматывались днём, не засыпая – выпадая из действительности, совершенно осоловелой от удовольствия и заласканной до потери ориентации в пространстве. А поскольку тело столь быстро и радикально определилось с симпатиями, восторгом отзываясь на прикосновения желанного мужчины, разуму только и оставалось, что догонять и пытаться как-то обосновать для себя эти отношения.

Назвать Чингара просто любовником уже не получалось, отношения были ближе и глубже. Случайный партнёр не станет учить грамоте, да и совместная возня на кухне больше подходила вполне благополучной семейной паре. Но с другой стороны, назвать себя влюблённой у меня язык не поворачивался; случалось со мной такое в юности, ничего общего.

Как ни странно, лучше всего для описания этого отношения подходило местное выражение «мой мужчина». Ну ведь правда же – мой. Домашний, можно сказать. Пригретый и подозрительно довольный жизнью, ну да ладно, не делать же ему гадости просто так,из любви к искусству! Да и я в роли «его женщины» тоже чувствовала себя вполне неплохо. Привыкла, прижилась, притёрлась, и еще много всяких разных «при».

Пожалуй, и приручилась – тоже, но никакого неудобства по этому поводу не испытывала. Наверное, потому, что процесс оказался обоюдным и почти ничего мне не стоил. Ограничивать в исследованиях и работе Чингар меня честно не пытался, хотя и ворчал с тех пор, как узнал о поездке в Инкар, а что меня вроде бы ограничили в выборе мужчин... Вот именно сейчас нужно было очень сильно пойти на принцип, чтобы действительно в здравом уме поменять вождя на кого-то другого. И дело, конечно, не только в постели, а в тех самых «при», которые с кем-то другим пришлось бы начинать сначала.

И вот теперь мы вдвоём ехали на Чингаровом гапуре, примкнув к первому каравану, стремящемуся прочь от Края Мира. До плато с кругами перемещения нам было по пути, а там уже старейшина Гарич должен был указать Дверь, ведущую в нужное место,и последний раз проверить, не гневается ли дух-хранитель и согласен ли он нас туда пропустить.

Инкар оказалась тем местом, куда можно было попасть в любое время почти из любого древнего портала – в зависимости от его сохранности, конечно. Это прочие переходы менялись, сбоили и зависели не то от положения звёзд на небе, не то от настроения духов, а ведущие в священную долину либо постоянно работали, либо не работали вовсе.А здесь, на Краю Мира, вообще все порталы сохранились очень хорошо. Это только укрепило меня в подозрении, что Инкар была в своё время столицей древних. Но увы, изыскания Микара, остальных старейшин, да и мои тоже, когда я в достаточной степени освоила местную письменность, никак не прояснили истории и значения этого священного места.

Кое-что нашлось о появлении тайюн, но слишком эти сведения были противоречивыми. Одни сказания уверяли, что тайюн существовали всегда и что они – преступники из рода духов, которые перерождались вот в это от общей своей злобы; другие возражали, что тайюн стали появляться только через много поколений после ухода духов. А большинство вообще обходило вопрос хронологии стороной или обращалось с ней настолько вольно, что мне оставалось лишь скрипеть зубами: сложно всерьёз воспринимать историю, в пределах которой тварей называют то духами,то бессловесными животными, то извечными противниками и естественными врагами духов.

Можно было, конечно, как-то систематизировать эти записи, попытаться вычленить рациональное зерно, но это было дело не нескольких свободных вечеров, а нескольких лет очень сосредоточенной и методичной работы. Поэтому, прежде чем приступить к такому огромному и непривычному труду, я решила всё-таки попытать счастья в Инкар и проверить свою интуицию, по-прежнему уверенную, что если я где-то найду ответы, то – только там.

Я взволнованно ёрзала на крупе лениво шагающего гапура и пыталась заглянуть вперёд, за широкое плечо вождя. Занятие бесполезное,тем более, кроме дороги, я всё равно ничего не могла бы увидеть, но нетерпение и любопытство грызли уж слишком настойчиво. Зверь же моего шевеления, по счастью, почти не замечал, лишь изредка шлёпал по коленям длинным хвостом, пытаясь избавиться как от назойливой мухи. Ну правильно, если он под Чингаром может галопировать без особенного труда, довесок в моём лице погоды уже не сделает.

Но любой путь, каким бы длинным он ни казался, заканчивается,и мы доплелись до площадки на верхушке холма. Пока вереница телег втягивалась в одни из врат, старейшина проверил нужные нам. Я пристально наблюдала за его действиями, но Гарич просто постоял рядом с воротами, прикрыв глаза, и через несколько секунд дал нам отмашку. Погрузился в урату на короткое время? Или я просто не увидела тонкие воздействия из-за близости мощного, плотного поля перехода? Или просто не там искала – как с превращением инчиров в марей, которое я до сих пор не могла разгадать...