Самый опасный возраст (СИ) - Мясникова Ирина Николаевна - Страница 46

Кормящему отцу достался новый телефон, а Валентине Григорьевне электронная книга.

– Ух, ты! – кормящий отец поцеловал Елену Михайловну и углубился в свою коробку.

– Спасибо, девочка моя! – Валентина Григорьевна покрутила свой подарком. – Только ты зря потратилась. Я же на телефоне книжки читаю. У меня экран, как у телевизора «КВН». Был такой. Первый советский телевизор, его через линзу типа лупы смотрели.

– А вот и не зря. Во-первых, здесь помещается более десяти тысяч книг, во-вторых, шрифт совершенно книжный и страницы белые, не бликуют, в- третьих, зарядки практически не требует и заряжается от телефонного зарядного устройства, в-четвертых, размер шрифта устанавливается любой и можно читать без очков, – пояснила Елена Михайловна.

– Вот это да! – поразилась Валентина Григорьевна. – Какая ценная вещь. Георгий Иванович! – обратилась она к кормящему отцу. – Будь другом, разберись, как в эту хреновину книги закачать, да меня потом научи. Я в этой кибернетике ни фига не понимаю. А пока подарочки для вас. Вот! – Валентина Григорьевна положила на стол две бумажки.

– Что это? – не поняла Елена Михайловна.

– Годовые абонементы в здешний фитнес. Там и бассейн, и тренажерка, и танцы. Вам полезно, а то вы на моих харчах скоро в дверь пролезать перестанете. Оба!

– Валентина Григорьевна! Это же то, что надо! – Кормящий отец подпрыгнул с места и поцеловал будущую тёщу.

Так что после Нового года не совсем молодые родители стали вместе ходить в спортивный клуб, пользуясь временем, оставшимся до отъезда бабушки. И пока они сжигали там калории, Валентина Григорьевна гуляла с внуком в ближайшем сквере, завернувшись в подаренную кормящим отцом шаль, и размышляя о вечном по совету Большой подруги. Правда, эти полезные размышления она регулярно прерывала, чтобы с помощью телефона поделиться своими мыслями с друзьями в Физбуке, или же прокомментировать там же чьи-нибудь подобные размышления. Разумеется, свою фотографию в подаренной кормящим отцом шали, она тоже разместила на своей странице. Фотография получилась эффектная. И если кое-кто захотел, то наверняка эту фотографию увидел.

От дум о вечном Валентину Григорьевну лучше всего отвлекали книги писателя Смирнова, которые кормящий отец ей любезно закачал в новую электронную книгу. Смирнов писал бойко и занимательно.

В тот день, когда очередная книга писателя Смирнова к сожалению закончилась, а заканчивались они почему-то очень быстро, думы о вечном одолели Валентину Григорьевну с новой силой. Какая же гадость эти думы о вечном! Скука несусветная и никаких тебе перспектив. Чего про это вечное думать, ежели оно без тебя всё время обходилось? Есть ты, нет тебя, вечному на это глубоко наплевать! А вот тебе как раз важно, что будет и чем сердце успокоится. Вдруг впереди ничего. Занавес, полная темень и пустота? Ну, вот, что за дура эта её Большая подруга!

За этими мыслями её и застукал Трофимов, вынырнувший, как тот самый чёрт из коробки, аккурат рядом с её скамейкой.

– Привет, Малютина! Чего делаешь?

– О вечном думаю, – честно призналась Валентина Григорьевна. – Разве не видно?

– Видно. У тебя лицо, как будто ты хлористый кальций выпила.

– А ты чего тут? Опять мимо пролетал?

Нельзя сказать, что она очень уж удивилась, увидев его рядом со своей скамейкой. Она с замиранием сердца ждала чего-то подобного, в смысле надеялась, только не понимала, чего он так долго тянул с этим визитом.

– Нет. Я специально пожаловал. – Он уселся рядом с ней и осторожно заглянул в коляску.

– Я не понимаю. На мне жучок что ли? Как ты меня находишь всё время?

– Пронзаю пространство силой мысли. У нас же с тобой ментальная связь.

– Ну, разве что ментальная, – согласилась Валентина Григорьевна.

– Я предлагаю прекратить это безобразие.

– Какое?

– Ментальное. Я всё время по тебе скучаю. Требую, наконец, связи физической.

– Наконец?

– Да. В смысле постоянной физической связи, а не от случая к случаю, с перерывом в сорок лет. Из меня песок для этого дела ещё не высыпался, будь уверена.

– На фига мне твой песок? Иди к Таньке своей вместе с песком.

– Я ж тебе говорил, что развёлся. Что ты мне всё Танька да Танька! Далась тебе моя Танька. Позови чёрта, он и явится. Нам только Таньки тут не хватает. Я холостяк теперь называюсь. Слышала? Такие в природе встречаются.

– Ага! Я тебе сразу же поверила, как весь наш многонациональный российский народ. Вы там все разведенные холостяки, вот только ваши бывшие жёны при этом постоянно активами разными прирастают.

– Я не понял. Ты тоже хочешь прирастать активами?

– Нет. Мне чужого не надо. У меня свои активы есть. Маленькие, правда, не чета вашим несметным богатствам, зато добытые честным трудом.

– Иными словами, ты девушка бедная, но честная.

– Примерно так.

– Мне такая как раз и нужна. Выходи за меня замуж.

– Чего? Ты не заболел на старости лет?

– Не заболел. Я в трезвом уме и твёрдой памяти, могу справку предъявить.

– И песок у тебя имеется, и активы, и справка.

– Я подготовился. Ты вроде замуж хотела. Ну что скажешь?

– Нет.

– Малютина! Ну почему ты так со мной всё время поступаешь?

– Как я с тобой поступаю?

– Не по-товарищески.

– Тамбовский волк тебе товарищ.

– Вот за что ты на меня всё время злишься? – он улёгся на скамейку и положил голову ей на колени.

– Я не злюсь.

– Ты же понимаешь, я ведь не по своей воле тогда уехал.

– Сдристнул. Надо называть вещи своими именами.

– Ничего не сдристнул, а был вывезен родителями к новому месту работы отца.

– Ага! А потом сразу женился.

– Неправда! Это ты замуж выскочила. Первая.

– Ага! Должна была сидеть и ждать у моря погоды.

– Могла бы и подождать слегка.

– Не могла.

– Я ведь тебе звонил всё время.

– Ну, да! Анекдоты рассказывал. Куда я без твоих анекдотов?

Ей захотелось погладить его по ёжику седых волос, но она удержалась. Правда, с трудом.

– Я ведь, между прочим, после нашей с тобой последней свиданки с работы уволился.

– Разве можно с подводной лодки уволиться?

– Ты сильно преувеличиваешь мою вовлеченность в процесс руководства страной. Уволиться, кстати, можно. По техническим причинам. В смысле по здоровью.

– Что случилось?

– Ничего. Я старик, ушёл на пенсию, дал дорогу молодым.

– То есть, ты хочешь, чтобы я вышла замуж за безработного старика?

– Ну, тебе ж моя работа никогда не нравилась. Купим с тобой домик где-нибудь у моря, на пляже, и станем жить поживать, да добро транжирить. Как ты говоришь, несметные богатства.

– Перспектива неплохая, но мне этого мало.

– Кольца и браслеты? Манто и автомобили? Вертолёт?

– Паровоз.

– Люблю я тебя, Малютина. Всю жизнь люблю.

– Да ты что?! Правда? Вот никогда бы не подумала.

– Я ж признаю, что был неправ. Только потом понял, люди всю жизнь свою пару ищут, ошибаются, страдают. А нам с тобой повезло, мы этот лотерейный билет в юности вытащили. И не оценили. Как можно правильно оценить, когда настоящей цены не знаешь? Думаешь, что все девушки как Валька Малютина, а жизнь только начинается. Потом помыкаешься, шишек наколотишь, сидишь и думаешь, вот же старый козёл!

– Самокритично. Выходит, ты тоже о вечном думаешь.

– Я не о вечном думаю, а конкретно о тебе. А тут ещё, когда вдруг ясно стало, что ещё есть время, да всё исправить можно, смотришь, как вертолёт улетает, и кажется, что сердце у тебя из груди вырвали. Тьфу ты, Господи! Малютина! Будь человеком. Ты ж меня тоже ведь любишь? Ну, признайся. Иначе не может быть. Любовь штука взаимная.

– Люблю. Всю жизнь, – призналась Валентина Григорьевна и почти заплакала. – Только ты гад и сволочь! Какого лешего меня тогда на вертолёте этом отправил? Я думала сдохну, не долечу.

– Испугался немного. С мужиками такое случается. Прости, я ж исправился. Давай уже жениться. Чего тянуть? Жизни-то осталось совсем мало. Мы же с тобой столько времени упустили. – Он снизу вверх заглянул в её глаза. Тут она и не удержалась, заревела.