Приключения в Красном море. Книга 1 (Тайны красного моря. Морские приключения) - Монфрейд Анри де - Страница 35

Из глубин моей памяти возник образ Занни. Я отчетливо увидел протянувшуюся от кармана ко второй пуговице цепочку…

Это были часы «Омега» (весьма распространенная модель), без инициалов. Совершенно ясно: эта куртка принадлежала Занни… Но как он очутился на этом острове? Я вспомнил тогда о фелюге, которая должна была доставить его в Аравию. Маршрут проходил через этот остров. Кораблекрушение? Если он действительно пропал тогда без вести, то как ему удалось преодолеть тридцать миль, отделявших место гибели судна от Сейл-Джина?

Я обошел весь остров и обнаружил забытый очаг, сложенный из трех камней, с останками морских улиток и крабьими панцирями, побелевшими от времени. В течение нескольких дней здесь жили один или несколько человек. Может быть, рыбаки? Но это невозможно, поскольку они боятся злых духов, согласно преданию, населяющих этот островок. Быть может, действительно Занни выбросило на этот берег после кораблекрушения? В таком случае он погиб, и где-то на острове, должно быть, сохранились его останки. Но поиски не дали никаких результатов.

Я прихватил с собой лоскуты от наполовину истлевшей куртки и часы, намереваясь на обратном пути дать свидетельские показания властям в Массауа. Абди я посоветовал никому не говорить о нашей находке, и, дабы не сомневаться в его молчании, я намекнул, что хочу подарить ему эти часы.

Тщетно пытался я выудить хоть какие-то объяснения из двух суданцев, мне пришлось отступить перед слепым упрямством туземца, который берется отрицать какой-либо факт. Меня так и подмывало показать им находку, но я заранее знал, что это ни к чему не приведет и что они будут продолжать стоять на своем даже после предъявления неопровержимых доказательств.

На обратном пути, из-за того что погода вынудила меня выйти на трассу пароходов, курсирующих по Красному морю, я не имел возможности остановиться в Массауа. Впрочем, подумав, я счел, что будет разумнее расспросить шейха Иссу, прежде чем предпринимать какие-либо шаги. Моя находка, возможно, заставит его раскрыть свою тайну.

Прибыв в Джибути и узнав, что шейх Исса находится в Таджуре, я попросил передать ему, что жду его в Обоке по важному делу.

Он приехал туда через несколько дней, спустившись с гор, где у него многочисленные стада. Вечером шейх зашел ко мне в гости.

Я поведал ему о посещении острова и показал вещественные доказательства. Некоторое время он разглядывал их молча с очень серьезным и сосредоточенным выражением лица, а потом произнес:

— Я бы предпочел, чтобы об этом деле все забыли и чтобы эта тайна умерла вместе со мной. Но раз уж судьба привела тебя на остров, где ты нашел куртку и часы, значит, Аллаху было угодно, чтобы ты узнал правду.

«Когда ты сообщил мне об опасности, грозящей моему другу Саиду, и о странной роли, взятой на себя греком, я сразу же отправился на Дахлак. Саид Али рассказал о том, что виделся с тобой за несколько дней до этого, что ты лечил его как настоящий хаким и что он помог тебе приобрести партию жемчуга, благодаря которой ты, возможно, сколотишь себе состояние. Я сказал ему тогда, что лекарство, облегчающее его муки, на самом деле яд, который в конце концов сведет его в могилу.

— Пусть будет так, как того желает Господь, и пусть произойдет то, что угодно его воле. Это лекарство приносит мне облегчение, без него моя жизнь превращается в тяжкое бремя. Мы все повинуемся Аллаху, и я всего лишь один из его рабов.

— Хорошо, но неужели ты позволишь, чтобы этот грек ограбил твоих детей? Они плоть от плоти твоей и кровь от крови твоей.

— Их не ограбят, ибо жемчужины, которых все так домогаются, упокоятся на дне морском, когда мои кости обратятся в прах. И это примирит всех.

— Послушай, о брат мой Саид, ты не имеешь права поступать таким образом. Бог допустил, чтобы это чудо, сотворенное им, попало к людям, сколько их пожертвовали своей жизнью, добывая жемчуг со дна моря, а ты хотел бы вновь отправить его туда. Одумайся, ведь ты считаешь себя рабом Аллаха. Неужели ты восстанешь против его воли?

Саид на мгновение задумался, а потом сказал:

— Утро вечера мудренее, завтра я дам тебе ответ.

Я вышел во двор, чтобы совершить омовение во время молитвы при заходе солнца. В этот час рабы возвращались из сада. Один из них подошел ко мне и поцеловал край моего одеяния. Поскольку я не был с ним знаком, он представился: это был тот самый Касим, которого еще ребенком я воспитал у себя дома в Таизе, где он научился выращивать и обрабатывать табак. В облике зрелого мужчины я, наконец, узнал его черты и вспомнил, что пятнадцать лет тому назад уступил мальчика своему другу Салему Атуффе, обосновавшемуся в Хартико, неподалеку от Массауа.

Касим сообщил, что вскоре после того, как я с ним расстался, Салем Атуффа продал его греку, занимающемуся производством сигарет, некоему Занни.

— А что ты здесь делаешь? Ты разве принадлежишь Саиду? — спросил я.

— Нет, Занни только уступил меня на время, чтобы я готовил табак для хозяина.

— Гм… Но здесь табак не растет. Не научил ли тебя твой грек лгать отцу? Давай помолимся вместе, если ты еще не забыл молитву, а потом ты расскажешь мне, чем занимаешься, ибо я для тебя больше, чем родной отец: я вернул тебе жизнь, а это важнее, чем дать ее.

Я увел Касима в глубь пальмовой рощи, где уже сгущались сумерки. Он признался, что Занни послал его туда для того, чтобы знать обо всем происходящем в доме Саида, и прежде всего о людях, наведывающихся к нему, так как Занни опасался, что жемчужины будут проданы втайне от него.

— В этом нет ничего дурного, — успокоил я его, — надо всегда слушаться своего господина. Я не осуждаю тебя за то, что ты шпионишь, если только ты занимаешься этим по изложенным тобой причинам. Будь верен тому, кто тебя кормит. Не спускай глаз прежде всего с Камеса, возможно, именно ему будет поручено взять жемчужины, если Саид пожелает их продать. Однако, не предавая дружбы, связывающей меня с твоим хозяином, я могу сказать тебе, что он их не продаст, а, вероятно, спрячет там, откуда никто не сможет их достать. Итак, гляди в оба и не отходи от старого евнуха.

На другой день я, наконец, убедил Саида Али извлечь жемчужины из сундука и спрятать в надежном месте, чтобы после его смерти душеприказчик мог без свидетелей передать их старшему сыну. Но надо было, чтобы грек понес наказание. Именно тогда мне пригодились твои фальшивые жемчужины, которые я взял, еще не зная толком, на что их употребить. Мы долго совещались с Саидом, и Аллах пришел к нам на помощь.

Саид велел позвать своего старого слугу Камеса и сказал ему:

„Сын мой, души всех людей должны изведать вкус смерти, и, быть может, мой конец уже близок. Ты исполнишь завещание, которое я тебе продиктую, и пусть ни огонь, ни железо не исторгнут из уст твоих тайну, которую я тебе сейчас доверю.

Вот европейские жемчужины. Ты положишь их в могилу, закопав в землю справа от моей головы; сделай так, чтобы Касим пошел вместе с тобой и был рядом, но при этом делай вид, что не догадываешься ни о чем. Этот человек должен убедиться, что мои сокровища покоятся вместе со мной в могиле.

Что касается тех жемчужин, которые я собирал в течение всей своей жизни, то пусть ими владеют мои дети. Они поделены на четыре части и зашиты в кожаные мешочки, храни их при себе.

Я оставляю в сундуке письмо, где изложена моя последняя воля и объяснены причины, по которым жемчуг там отсутствует. Когда мой старший сын прочтет это письмо, ты тайком передашь ему то, что составит как его состояние, так и состояние его братьев. Но во имя спасения души своей остерегайся этого проклятого грека, он ни о чем не должен узнать.

Всемогущий Господь позаботится обо всем остальном“.

Через несколько дней после этой памятной ночи старый евнух отправился на остров Сейл-Джин, чтобы соорудить гробницу для своего господина. Разумеется, Касим сопровождал его.

В день смерти Саида, за несколько часов до отплытия погребальной процессии, они оба тронулись в путь, намереваясь подготовить могилу к принятию тела покойного. Зарукой управляли четыре преданных Саиду араба.