Величие (ЛП) - Ритчи Бекка - Страница 32

Я пылко осмотрела письмо. Мой друг четырех лет и парень шести месяцев написал мне? Почему Тревор был робким и серьезным? Я думала, он пошутил бы о Кайле. А потом я прочла и поняла, почему он молчал.

Дорогая Аманда,

Начну с этого. Твои родители были прекрасными людьми. Все равнялись на Грегори Челси. Он был благородным, смелым и заслуживал уважения. Я хотел за время, что знал тебя, стать на него хоть немного похожим. Но все вышло не так, да? Из уважения к тебе и твоему брату, я решил не посещать похороны. Ты не захотела бы видеть меня там, и я понимаю причины. За все это время я смог лишь послать соболезнования, извиниться за действия. Я не должен был изменять тебе. Сожаление – забавная штука. Мне никогда еще не было так плохо, как в день, когда я ранил тебя. Может, так не казалось, но я думал о каждом нашем моменте вместе и скучал. Я скучал по тому, как мы смеялись и не переживали. Порой я хочу отмотать время, быть с тобой и вернуть твоих родителей. Если тебе нужно с кем–то поговорить, Аманда, я всегда здесь. Я могу быть другом. Я могу быть другом, каким стал для твоего отца и ребят Байонны.

Я всегда буду тут.

Кайл.

Мое сердце рухнуло в желудок. Я посмотрела на Тревора и поняла, что плачу. Мои губы дрожали.

– Зачем он… так говорит? – я всхлипывала.

Тревор буркнул под нос:

– Не знаю, что делать, когда девчонки плачут, – он подошел ко мне и неловко похлопал по спине.

Я отодвинулась от него и вытерла слезы.

– Все хорошо, – шмыгнула я, пытаясь совладать с собой. Все слова Кайла заставили сильнее скучать по родителям. Пожалеть, что я пропустила похороны, пыталась быть в наследии, стала причиной их смерти. Кайл был прав. Сожаления – забавная штука. От них в груди всегда неприятное чувство.

Эмоции стали расти во мне, но не мои. Знакомое ощущение немного успокоило.

– Они близко, – сказала я Тревору.

«Oldsmobile» появился на дороге. Машина замедлилась рядом с нами. Мы сели сзади, я оказалась между Дастином и Тревором. Доджер направил машину по дороге, вдали садилось солнце. Небо стало оранжевым, розовым и лиловым, цвета таяли в облаках.

Дастин явно рассказал всем, что стало с Сэмом и его девушкой, ведь никто не спрашивал.

Брат сжимал бинты на животе. Они оба были без футболок, было видно их татуировки. Черная надпись Джека была на его спине между лопаток. Длинный порез останавливался возле слов. Наверное, эту рану он получил, спасая меня.

Я не спрашивала, как они. Их боль пульсировала во мне, и Дастину, конечно, было хуже. Рядом с ним я ощущала практически только его эмоции.

Я взглянула на него и поняла, что он ни разу не посмотрел на меня в машине. Он знал, что я плакала раньше, но ему было все равно. Что–то было не так. Его лицо уже не было бледным, но мои глаза покалывало.

Я протянула руку к подбородку Дастина, чтобы повернуть его лицо к себе. Он поймал мою руку, не дав пошевелиться, и взглянул на меня. Вот. Небольшой синяк под глазом. Физическая боль не тревожила меня. Я пыталась разобраться в этом, но не могла ухватиться за его эмоции. Он ощущался пустым.

А потом с внезапной волной его подавленные эмоции стали выбираться и душить меня. Мой желудок сжался, я согнулась, пытаясь глубоко дышать, и получалось шумно. Словно взрывались фейерверки, боль возникала, не давая перевести дыхание. Агония охватила меня.

– Аманда, – безумно сказал Доджер, поглядывая на меня в зеркало заднего вида.

Тревор прижал ладони ко лбу.

– О, отлично. Теперь еще и разбираться с ней.

Джек посмотрел на меня.

– Просто коснись ее плеча, чтобы успокоить.

Тревор вскинул руки.

– Ни за что, – заявил он. – Я не буду разбираться с ее приступами. Это работа Дастина, – Тревор скрестил руки на груди.

Джек посмотрел на Дастина. Тот медленно покачал головой, говоря, что не поможет мне.

– Я не подумал, – Джек согласился с холодным решением Дастина.

Что–то взорвалось в моей голове. Я закричала, боль усиливалась.

Джек покачал головой.

– Не понимаю, – сообщил он. – Доджер, ты сказал, что она больше не будет испытывать эту боль.

– И не испытает, но ее силы еще не развились полностью. У нее будут такие приступы, пока она не овладеет способностью.

– Отлично, – буркнул Джек. Останови и поменяйся местами с Тревором. Я поведу.

Дастин стиснул зубы. Я заметила краем глаза. Он хотел что–то сказать Джеку насчет его приказа, но не стал. Что происходило? Джек околдовал его? Он угрожал Дастину или управлял им? Я не понимала резкую перемену в Дастине. Я ощущала его эмоции, во мне появились холод и тьма.

Машина остановилась у обочины. Доджер сел рядом со мной, Джек занял место за рулем. Кто–то еще видел в этом проблему, кроме меня? Джек едва мог идти, не кривясь, как он будет вести машину?

Голая спина брата прижалась к кожаному сидению. Мы поехали снова.

Доджер коснулся моего плеча, пытаясь послать эмоции в мое тело.

– Работает? – спросил мой брат.

Дастин даже не смотрел на меня. Тьма, казалось, поглощала меня, душила. Мой мир вдруг оказался пустым. И эта пустота еще никогда так не пугала.

Я закрыла уши. Даже мелкие звуки били молотами по перепонкам.

– Не похоже, – выдохнул Доджер, потирая мою спину. Он взглянул на Дастина. – Что мне делать?

Дастин покачал головой, сунул кулак под челюсть.

– Не знаю, – буркнул он.

Джек посмотрел на Дастина.

– Помоги ей, – потребовал он, не желая видеть мои мучения от боли.

Дастин стиснул зубы.

– Я не могу.

Джек вздрогнул и сжал руль, мы ехали дальше. Я пыталась думать о небе. Лиловый цвет стал смешиваться с темно–синим. Вскоре нас окружит тьма, которую я ощущала в себе.

Дастин посмотрел на коврик машины. Его разум был где–то еще, и когда он поднял голову, я поняла, что он читал мысли моего брата.

– Я убил бы ее, – ответил Дастин мертвым голосом.

Джек покачал головой.

– Ты уже так делал.

– Почему в этот раз ее это убьет? – спросил Доджер, прижимая ладонь к моей спине. Его эмоции даже не мелькали в моей голове. Я знала, почему. Я любила не Доджера, а Дастина.

Ничего. В теле Дастина не было никаких эмоций от моих слов. Он пропал.

– Потому что, – сказал Дастин, – я и причиняю ей боль, – он холодно посмотрел на Джека, словно говоря, что он был причиной этой пытки.

И я поняла. Но нельзя так думать. Слезы наполнили мои глаза. Я ощущала, что меня использовали. Все это время я верила, что он любил меня. Те его слова ничего не значили. Эмоции говорили правду, а не мысли, слова или действия. Эмоции. Потому что в конце чувства скрыть не удавалось. И я ощущала сейчас только боль и печаль в бездне. Не любовь. Даже ни следа жизни. Я была использована. Я открыла сердце лишь раз, и его растоптали.

Дастин не повернулся ко мне. Боль в нем усилилась. Физическая боль скрывала его эмоциональную боль, хоть я сомневалась, что она там была.

Джек повернул машину на другую улицу, я ее не видела раньше. Наверное, мы проехали уже пару часов.

– Дастин, – выдохнул Джек, пытаясь подавить гнев. – Прошу как друга. Помоги моей сестре.

– Ты не помнишь? – едко сказал Дастин. – Мы не друзья.

– Помоги ей! Умоляю, Дастин.

– Я не могу! – завопил Дастин. – Почему нельзя это понять?! Я не могу защитить ее. Не могу помочь ей. И я не смогу быть с ней.

Я отвернулась от него, стараясь не заплакать. Я едва дышала. Я ударилась о сидение Джека, пытаясь вдохнуть. Что это было? Сердце разбилось? Боль от потери любимого?

Я словно умирала.

Доджер прижал быстро ладонь к моему бедру. Его эмоции были вдали, эмоции Дастина душили меня.

А потом произошло что–то странное. Дастин глубоко вдохнул, и все эмоции пропали. Даже его боль. Он был будто полудемоном, бездушным существом без эмоций.

Боль прекратилась, я вдохнула, воздух заполнил мои легкие.

– Лучше? – Доджер думал, что мне помогли его эмоции. Конечно, я ощущала его тревогу из–за хаоса и тепло. Я медленно отклонилась, его ладонь все еще лежала на моей ноге.