Друг Наполеона (Рассказы) - Коннелл Ричард Эдуард - Страница 26

Несомненно, ваш опыт на войне…

— Не дает мне права хладнокровно совершать убийство! — горячо закончил Рейнсфорд.

Генерал весь затрясся от смеха.

— Вы кажетесь мне удивительно смешным с вашими наивными взглядами на жизнь. Держу пари, что вы забудете о своих высоких идеях, когда отправитесь со мной на охоту.

— Благодарю вас, я охотник, а не убийца.

— Странно, — сказал генерал, нисколько не смутившись, — опять это неприятное слово. Но я докажу вам, что ваши строгие взгляды совершенно ни на чем не основаны.

— Да?

— Жизнь принадлежит сильным; они могут распоряжаться ею, как хотят, и всегда могут отнять ее у слабого, если найдут это необходимым. Я принадлежу к сильным. Почему же, если мне хочется охотиться, я не должен охотиться? Те, на кого я охочусь, всего-то — отбросы земли: матросы с грузовых пароходов— индусы, чернокожие, китайцы, метисы, креолы, такие белые, по сравнению с которыми чистокровная лошадь или собака стоит больше, чем… сотня этих людей.

— Но они ведь люди! — воскликнул Рейнсфорд.

— Совершенно верно, — сказал генерал. — Вот это-то и доставляет мне удовольствие. Они могут разумно мыслить и потому они опасны.

— Но откуда вы их берете?

Левое веко генерала задрожало, и он лукаво подмигнул.

— Этот остров называется «Ловушка кораблей» — сказал он. — Иногда гневный бог моря посылает их мне. Иногда же я сам прихожу… на помощь… Подойдите вот к этому окну.

Рейнсфорд подошел и вперил взгляд в темноту, скрывавшую море.

— Глядите! Вон там!

Генерал весело хихикнул.

— Эти огни указывают, что там есть канал. На самом же деле там огромные остроконечные скалы. Они так же легко могут сокрушить пароход, как я вот этот орех.

— О, да, — продолжал он, как будто отвечая на вопрос, — я пользуюсь для этого электричеством. Мы не забываем и здесь о достижениях цивилизации.

— Цивилизация — расстреливать беззащитных людей?

В черных глазах генерала на мгновение вспыхнул злобный огонек, но он сказал самым любезным тоном:

— Чёрт возьми, какой же вы в самом деле добродетельный молодой человек! Но уверяю вас, что вы ошибаетесь. Я отношусь к своим гостям с самым чутким вниманием. Они получают здесь прекрасную пищу, занимаются спортом и быстро становятся крепкими и здоровыми. Завтра вы увидите все это собственными глазами.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я покажу вам школу, где они получают физическое воспитание, — улыбнулся генерал. — она помещается в полуподвальном этаже этого дома. В настоящее время у меня имеется там с десяток учеников. Все они попали ко мне с испанской барки. К сожалению, все они очень плохие экземпляры…

Генерал сделал жест рукой, и Иван, прислуживавший за столом, подал крепкий турецкий кофе. Рейнсфорд насилу сдерживал себя.

— Это, так сказать, игра, — мягко продолжал генерал. — Я говорю одному из своих учеников, что мы отправляемся на охоту. Он получает необходимый запас пищи и прекрасный охотничий нож. Я даю ему три часа для старта. Затем следую за ним, вооруженный лишь одним пистолетом небольшого калибра. Если он в течение трех суток сумеет скрываться от меня в джунглях, то игра считается мною проигранной, и он получает свободу. Но если я отыщу его, — генерал улыбнулся, — он получает то, что ему суждено.

— Но предположим, что он откажется играть с вами в такую игру?

— Тогда я передаю его Ивану. Иван когда-то имел честь служить царю: он был палачом…

— А если вы проиграете?

По лицу генерала расплылась широкая улыбка.

— Пока еще не было случая. Правда, иногда я наталкиваюсь на какого-нибудь хитрого негодяя, и тогда мне приходится обращаться к помощи собак.

— Извините меня, генерал, — поспешно сказал Рейнсфорд. — Я чувствую себя не совсем здоровым…

— Ах, да! — С участием воскликнул генерал. — Ну что ж, это так естественно. Ведь вам пришлось проплыть такое расстояние. Вам нужно хорошенько выспаться.

Постель, приготовленная для Рейнсфорда, была прекрасна, ночное белье тончайшего шелка; он чувствовал себя страшно усталым, но все-таки никак не мог уснуть до утра.

Генерал Царев показался на другой день только в полдень.

— Генерал, — твердо сказал Рейнсфорд, — я желаю немедленно покинуть этот остров.

— Сегодня ночью, — сказал генерал, отчеканивая каждое слово, — мы отправляемся на охоту, — вы и я.

— Нет, генерал, — сказал он, — я не пойду с вами на охоту.

Генерал пожал плечами.

— Как вам угодно, мой друг… Выбор всецело зависит от вас. Но я только хочу спросить вас — неужели вы находите мой спорт менее интересным, чем спорт Ивана?

— Этого не может быть! — вскричал Рейнсфорд.

— Мой милый друг, — сказал генерал, — разве я не говорил вам, что я не трачу слов понапрасну, когда говорю об охоте? Для меня встреча с вами — истинное вдохновение. Я уверен, что вам понравится эта игра, — с энтузиазмом воскликнул генерал. — Ваш ум — против моего, ваше знание джунглей — против моего. Ваша сила и энергия — против моей.

— И если я одержу победу… — начал было Рейнсфорд глухим, хриплым голосом.

— Я с радостью признаю себя побежденным, если не отыщу вас к полуночи третьего дня, — сказал генерал Царев. — Моя шлюпка высадит вас тогда на материк неподалеку от города.

Потом генерал перешел к делу.

— Иван снабдит вас охотничьим костюмом, ножом и продовольствием. Я советую вам надеть на ноги индейские мокасины; они почти не оставляют после себя следов. Советую вам также избегать огромного болота в юго-восточном углу острова.

Генерал Царев, сделав глубокий поклон, поспешно вышел из комнаты.

…Уже два часа шел Рейнсфорд по джунглям. «Нужно владеть собой. Нужно держать себя в руках», — шептал он, крепко стиснувши зубы и пытаясь спокойно обдумать свое положение. Бежать по прямой линии было бесполезно: неизбежно он должен был натолкнуться на море. «Я оставляю после себя следы, и ему нетрудно будет отыскать». Поэтому сошел он со слегка протоптанной тропинки в густую чащу леса. Он проделал ряд сложных петель, всячески стараясь запутать и замести свои следы; он припомнил все случаи своей охоты на лисиц, все хитрости и уловки этого зверя. К ночи, чувствуя себя страшно усталым, он очутился на небольшом холме, густо поросшем лесом. Он влез на огромное дерево и, вытянувшись во всю длину на одной из его толстых ветвей, застыл в таком положении.

Страшная ночь ползла медленно, как раненая змея. К утру крик какой-то испуганной птицы привлек его внимание. Кто-то тихо, осторожно пробирался среди деревьев.

Это был генерал Царев. Он медленно, осторожно подвигался вперед, не отрывая глаз от земли. Подойдя к дереву, он остановился, стал на колени и начал осматривать почву.

Рейнсфорд затаил дыхание. Генерал, оторвав взгляд от земли, перевел его на дерево. Острый взгляд охотника вдруг остановился, не дойдя до ветви, на которой лежал Рейнсфорд, и лицо генерала озарилось улыбкой. Он на минуту задумался и спокойно пошел обратно, держась следа, по которому он пришел сюда. Рейнсфорд вдруг почувствовал себя страшно разбитым. Генерал сумел найти его по следам в абсолютной темноте.

Он слез с дерева. Необыкновенным усилием воли он заставлял работать свой мозг. Неподалеку увидел он огромное мертвое дерево, которое при падении навалилось на другое дерево, молодое и тонкое, чуть-чуть держась на нем. Рейнсфорд выхватил из ножен свой нож и со всей энергией принялся за работу…

Кончил, притаился в траве. Долго ждать ему не пришлось.

Идя по следам с уверенностью гончей собаки, среди деревьев показался генерал Царев. Генерал с таким напряженным вниманием глядел себе под ноги, что не заметил, как натолкнулся на ловушку, поставленную для него Рейнсфордом. Его нога задела слегка выступавшую ветвь, служившую курком. Мертвое дерево, чуть державшееся за подрезанное молодое тонкое дерево, неожиданно упало и задело генерала по плечу; если бы он не отскочил с легкостью обезьяны, оно, несомненно, убило бы его на месте. Он пошатнулся, но не упал. Рейнсфорд услышал его смех.