Тигровая акула (ЛП) - Ловелл Лорен - Страница 26

8. Это соглашение никоим образом не затрагивает занятость или карьеру Подчиненной.

9. Это соглашение будет считаться действительным до тех пор, пока одна или обе стороны не объявят его недействительным.

Внизу стояла подпись Лэндона, и оставалось свободное место для моей, над линией с моим напечатанным именем.

- Ты предлагаешь контракт для траха? - спрашиваю я недоверчиво.

Он наклоняется ниже, его глаза встречаются с моими.

- Я хочу трахать тебя, Джорджия, но ты приложила много усилий, чтобы оказаться там, где ты находишься. Я уважаю это. Итак, вот оно – черным по белому, с четкими границами, именно так, как тебе нравится.

- Ты составляешь контракт, - повторяю я, - так, как только таким образом сможешь меня трахать.

На его лице появляется злая улыбка.

- Я обещал тебе, что трахну тебя в задницу, - говорит он, и его голос звучит едва ли громче рычания. - Я сдерживаю свои обещания.

- А что, если я захочу трахнуть тебя в задницу? - спрашиваю, приподнимая бровь.

Он заходится в смехе.

- Ты можешь попробовать.

Я делаю глубокий вдох, потому что все шутки, похоть и секс на стороне - все это всерьез. Если я подпишу контракт, то соглашусь на то, в чем я не уверена, что смогу быть главной. Я уже чувствую, что теряю с ним голову даже без секса.

Он с опаской смотрит на меня.

- Мы оба знаем, как это работает. Либо я трахаю тебя, либо ты уходишь.

- Ты сейчас меня шантажируешь? - уточняю я.

- Я просто констатирую факт. Это случится снова, потому что я не справляюсь с этим, так же, как и ты. - Он прав. Он - как наркотик, и видеть его каждый день - слишком мучительно для моего внутреннего наркомана. Мой жестко регламентированной мир находится в опасности из-за этого мужчины, но если будет существовать контракт, то секс с ним станет чем-то, подчиняющимся регламенту, с собственным набором правил. Я могу контролировать это, и этот контроль позволяет мне чувствовать себя в безопасности, даже если это чувство ложное. Или, может быть, это именно то, что мне нужно, чтобы создать новый набор правил, в соответствии с этой конкретной ситуацией.

- У тебя есть ручка? - спрашиваю я.

Выражение его лица остается неизменным, когда он вытаскивает ручку из внутреннего кармана, протягивая ее мне. Я беру ее и кладу бумагу на стол перед собой. Я знаю, что все это смешно, и что этот контракт никоим образом не является легитимным, но по ощущениям я подписываюсь, ставя на кон собственную жизнь, вручая себя боссу. Может быть, я хочу быть его шлюхой? Черт, я даже не знаю, чего хочу.

Я прикасаюсь стержнем ручки к бумаге и небрежно оставляю подпись. Кажется, будто черный цвет заражает чистое белое пространство. Бэнкс забирает у меня бумагу, прежде чем чернила успевают высохнуть, складывает, засовывая лист в карман.

- Что теперь? - спрашиваю я.

- Теперь ... - Лэндон выскальзывает из кабинки, встает, разглаживая ладонью пиджак, - мы отправляемся в "Маску".

Я с трудом сглатываю, мое сердце бьется в сумасшедшем ритме, забивая вены, как грузовой поезд.

- Сейчас? - запинаюсь, поднимаясь на свои внезапно неустойчивые ноги. Проклятье, я ненавижу то, что он заставляет меня нервничать. Я ненавижу это, потому что он превращает меня в одну из тех женщин, которых я презираю.

Я захожу в "Маску", неохотно осознавая, что Лэндон где-то поблизости. Я уверена, что все принимают нас за одну из тех странных пар свингеров. Конечно, никого это не волнует. Здесь нет нормальных; все происходящее в этих стенах - фирменная фишка этого места. Я оглядываюсь вокруг, но прежде чем делаю шаг, меня затаскивают в одну из маленьких ниш, в нескольких шагах от входной двери. От пола до потолка она затянута черным сатиновым полотном, которое скрывает пространство позади нас. Клуб полон этими маленькими укромными уголками и приватными закоулками, которые предлагают возможность получить острые ощущения, правда, с высокой вероятностью, что вас могут застукать…

Не знаю, чего я ожидала, но в одну минуту я спокойно стою, а в следующую - руки Лэндона обнимают меня за талию, приподнимая и грубо прижимая к стене. Любые оставшиеся сомнения полностью погасли под его прикосновениями. Они не исчезли окончательно, но определенно забыты. Я не могу думать ни о чем, кроме него. Мои ноги обхватывают его бедра, руки обнимают за шею, в поисках поддержки. Я чувствую его горячее дыхание на своем горле, прежде чем его губы прижимаются к мягкой коже, скользя по линию моей шеи. Кажется, моим легким слишком мало воздуха. Касание его губ к шее длится всего несколько секунд, а я уже насквозь промокла и готова кончить. Дело не только в его прикосновениях, но и в отсутствии вины. Я понимаю, что моя подпись на этом контракте каким-то образом освободила меня, и пока я нахожусь внутри этих стен, я могу вытворять с Лэндоном все, что захочу. Он хочет меня, и я хочу его, и здесь, в этом клубе, больше ничто не имеет значения.

Я захватываю прядь его волос, оттягиваю голову от себя и заставляю его посмотреть на меня. Черная маска скрывает глаза в тени, заставляя их казаться еще темнее, чем они есть. Я склоняю лицо ниже, дразня его губами. Его затрудненное дыхание встречается с моими губами. Я могу распознать нотки скотча в его дыхании. Его губы приоткрываются, когда я прижимаюсь к ним ртом и всасываю его нижнюю губу, закусаю ее. Он стонет, его пальцы опускаются между моих бедер.

- Мне нужно тебя трахнуть, - рычит он напротив моего горла.

Господи, я тоже нуждаюсь в этом. Его пальцы соскальзывают с меня, позволяя мне встать. Он крепко прижимается к моим губам, прежде чем отстраниться. Я чувствую, что пылаю и едва стою на ногах. Хотела бы я сказать, почему Лэндон так сильно на меня влияет. Одному Богу известно, как я ненавижу этот тип парней, и, поверьте мне, его я тоже ненавижу, но не могу бороться с этой животной страстью. И подобный уровень физического притяжения - это своего рода порыв, небольшая доза адреналина прямо в душу. В мире, где профессионализм и внешний вид значат все, я отчаянно нуждаюсь в этом адреналине. Лэндон - мой личный адреналиновый саботаж.

Он отодвигает тонкий занавес в сторону, и я следую за ним, позволяя ему вести меня по лестнице.

Как только мы оказываемся в комнате, он сразу же закрывает дверь, снимает запонки и с громким звоном бросает их на маленький столик. Его спокойное поведение заставляет мое сердце биться еще сильнее, и я уверена, что он, должно быть, это слышит.

Я наблюдаю, как он снимает рубашку, а затем присаживается на край кровати, методично избавляясь от туфель, носков и брюк. Все окружающее пространство подчинено его контролю, почти нерушимому по своей природе.

Посмотрим. Я расстегиваю молнию на платье и, спустив его с плеч, избавляюсь от него. Расстегиваю бюстгальтер и направляюсь к Бэнксу. Его глаза медленно поднимаются, останавливаясь на каждой линии и изгибе моего тела. На мне остались только красные кружевные трусики и туфли на высоком каблуке. И больше ничего.

Я ухмыляюсь, пока моя нога скользит по его бедрам, и я опускаюсь к нему на колени. Моя рука лежит на его груди, и я чувствую, как она поднимается и опускается под ладонью. Лэндон – образец чистой мужественности, его тело - произведение искусства, вылепленное и отточенное до совершенства, и я хочу им обладать.

Моя рука опускается ниже, кончики пальцев исследуют каждую неровность мышц на его животе, а затем я опускаюсь ниже пояса, прямо под ткань боксеров. Я поднимаю на него взгляд, замечая, как его глаза темнеют, когда я обхватываю член. Его зубы плотно сжаты, а глаза горят, когда я крепко сжимаю пальцы. Я двигаюсь ниже, обхватывая его яйца, перебирая их пальцами, указательным я массирую его пах. Его дыхание ускоряется, он запрокидывает голову назад и стонет. Наблюдать за возбуждающимся мужчиной всегда доставляет удовольствие, но наблюдать, как возбуждается мужчина типа Лэндона, - это совершенно другой уровень удовольствия.