Только твой (ЛП) - Стейси Шеннон - Страница 40

– Нет, они знают, что ты занимался сексом со мной. Потому что ты сказал Кевину, который, вероятно, сказал всем, что не должно было случиться. Твоя мать, вероятно, выпекает наш свадебный торт прямо сейчас, ради всего святого.

Это был удар ниже пояса, перед ним тут же появилась Кэри в свадебном платье, идущая по проходу к нему. Он наложил на этот образ память о ней из выпускного вечера, когда на ней была красивая темно-синяя вещица с длинной молнией, которую он наслаждался расстёгивать с каждым мучительно дразнящим дюймом.

Затем версия Кэри из старшей школы исчезла, оставив только мысль о версии Кэри здесь-и-сейчас, направляющейся к алтарю, в то время как его братья ерзали в смокингах, а их мать и шмыгала носом в смятый платочек.

Он не знал, как, черт возьми, всё дошло до этого, но да, он этого хотел.

Затем она рассмеялась над ним.

– Боже мой, я просто сказала слово свадьба, и ты полностью закрылся. Ты такой парень, Ковальски.

Пусть она так думает. Это было лучше, чем признаться, что он уже играл в свадебного планировщика в своей голове. Может быть, спрашивающего её мнения насчет традиционного морковного пирога.

– Всем плевать занимаемся ли мы сексом.

– Скажи это комарам.

– Давай. Пойдем, посмотрим, что они задумали.

Она покачала головой, пытаясь взглянуть на него.

– Я не пойду туда.

Он пожал плечами и положил руку на дверную ручку.

– Хорошо. Но ты лишаешься вопроса.

– Ах ты, ублюдок. Ты же знаешь, что не дал мне ни черта с чем можно поработать!

– Ты согласилась на условия, появившись здесь, Дэниелс. Ты отказываешься принимать участие в деятельности, ты теряешь вопрос.

– Хорошо. Но если мне придётся слушать всякое дерьмо о прошлой ночи, я сотру твой жёсткий диск.

– Так это теперь называется? – он открыл дверь и засмеялся, когда она ударила его по животу, проходя мимо.

Кэри не считала комаров слишком ужасными, пока не присоединилась к остальным - минус Стефани, которая, вероятно, была с Эваном на участке Майка и Лизы в тени. Комарам, по-видимому, нравился тенек, или, может быть, всё дело было в её мятно-свежем дыхании, и уже через несколько секунд она похлопывала себя, словно изображая женщину из «Трех балбесов».

– Что с тобой такое? – спросил Лео, громкость его голоса всегда привлекала всеобщее внимание.

– Я ненавижу комаров.

– Так побрызгайся спреем от насекомых, глупая.

– Лео! – рявкнула Мэри. – Не называй девушку Джо глупой!

Девушка Джо. Она не могла поверить, что она назвала её так, или то, как ее живот начал болеть. Прошло много времени с тех пор, как ей приходилось вспоминать, как сильно она ненавидела это.

Лео взмахнул руками в воздух.

– Ну а что? Она не может понять, что средство от насекомых отталкивает насекомых? Это делает её глупой в моей книге.

– Весь мой спрей от насекомых загадочным образом исчез, когда мы с Джо ушли завтракать, – объяснила она, бросая явно обвиняющий взгляд на Терри.

Мэри не пропустила это.

– Тереза, ты спрятала спрей Кэри?

Оказавшись в неловком положении, она, очевидно, не смогла солгать.

– Ага.

– Зачем?

Кэри увидела, что глаза Лизы расширились, и она сосредоточила всё своё внимание на том, чтобы бросить Джо я же говорила тебе взгляд, чтобы он не мог его пропустить.

– Потому что она ... – Терри сделал паузу, затем подарила своей матери ложно застенчивую усмешку. – Это была дурацкая шутка, Ма. Вот и всё.

– Тогда сходи и принеси его, прежде чем комары съедят её живьём.

Из-за довольно разочаровывающего шоу все вернулись к разговорам о том, куда они хотели поехать позже, поэтому Кэри побрела к кофейнику и украла последнюю холодную чашку кофе из самого дна. Она повернулась, чтобы спросить, нужно ли ей сделать ещё, но женщина, которую Кэри не узнала, и маленький мальчик подошли к Лизе.

– Привет, мама Бобби. Я мама Шона, – обе женщины засмеялись, а затем начали обсуждать то, как Бобби приходит к их месту кемпинга, чтобы немного поиграть в машинки.

Но Кэри едва ли обращала внимание на их присутствие. Привет, мама Терри. Я мама Кэри. Это происходило снова. Разве Мэри не назвала её девушкой Джо?

Она не могла вспомнить, сколько ей было лет, когда она поняла, что у ее матери нет собственной личности. Скорее всего, это была давно растущая осведомленность, а не какой-то определённый момент.

Мама Кэри. Жена Эда. Миссис Дэниелс. Её отец называл ее милая, и Кэри называла её мамой. Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь называл её Джейни. О, с логической точки зрения, она знала, что люди должны были её так называть – миссис Ковальски, к примеру. Они были подругами, поэтому можно было предположить, что первые имена всплывали в их разговорах.

Некоторое время Кэри даже прислушивалась. И, может быть, именно поэтому, когда они выстраивались в спортивном зале «Торжеств и Церемоний», она была в ужасе от того, что услышала шепот женщины:

– Это девушка выпускника, что будет произносить прощальную речь.

– О, точно, – ответила ее собеседница. – Я слышала, что дочь Эда была девушкой Джо.

Всю остальную часть этой длинной, медленной прогулки она провела, составляя список всех имён, которыми её называли в последнее время. Дочь Эда. Девочка Дэниелс. Куколка (ласково называл её отец) и Персик (её мать). Девушка Джо. Детка.

На карточке, что была прикреплена к её складному металлическому стулу, написано К. ДАНИЭЛС.

– Кэри, – прошептала она про себя. И когда она разгладила ее платье и поправила «шапочку выпускницы» на своих больших волосах, она задавалась вопросом, не делала ли её мать то же самое.

Кэри хотела увидеть своё имя в блеске славы. На шатре. Или в колонке развлечений. Она приняла решение ещё до того, как Джо даже приступил к своей речи – где-то мир увидит имя Кэри Дэниелс.

И сейчас она была настолько близка к тому, чтобы увидеть его в заголовке крупного еженедельного журнала.

Все, что ей нужно было сделать, это вновь заострить своё внимание - помнить, что ей был предоставлен беспрецедентный доступ к Джозефу Ковальски.

Вспышка.

– Скажи сыр!

И его семье.

Глава 14

Терри сидела на своём стуле, и даже не притворялась, что читает книгу на своих коленях. Со своего места она видела четвертый участок, где Стефани помогала отцу раскладывать палатку.

Не считая сна, Стеф проводила все выходные со своим отцом и, хотя она видела их, когда они были на кемпинговой стоянке, Терри не присоединилась к ним. Много ещё слов могло быть сказано, но, поскольку она не могла найти правильные слова, она оставалась в стороне. Он, как обычно, проводил время со своей дочерью, хотя обычно ей не приходилось смотреть на это издалека.

На более весёлой ноте, Кэри не говорила с ней после того инцидента со спреем от насекомых. Ей тоже нечего было ей сказать. Ничего хорошего.

Она направилась в хижину, чтобы отправить несколько важных писем, которые распечатала для него с компьютера в магазине, а затем забыла об этом в суматохе прибытия Эвана, но Кевин окликнул её со своего участка и перехватил. Хотя он и не говорил деталей, его очень решительное указание оставить Джо и Кэри в покое, рассказало ей всё, что ей нужно было знать.

Тупой сукин сын спал с ней.

Возможно, это было не её дело, но именно она отправилась с Джо в УНГ (УНГ — исторический комитат в северо-восточной части Венгерского королевства.) после того, как Кэри уехала и наблюдала, как он медленно начал скользить в фазу самоуничтожения. Она не могла не опасаться, что ему вновь причинит боль та же девушка, что повлечет за собой подобную реакцию.

Стеф рассмеялась, что заставило ее обратить внимание на четвертый участок. Ее муж пытался засунуть беспорядочно свернутую палатку обратно в сумку для хранения, чего никогда не произойдёт, если он не сложит её плотно и аккуратно.

Как только он закончит, он уедет, и они вернутся к тому, с чего начали. Вообще-то нет. Было ещё хуже, чем когда они начали. Потому что сейчас она знала, что они оба хотели, чтобы их брак преуспел, но никто из них не знал, как это сделать. Каким-то образом это казалось хуже, чем полагать, что браку пришел конец, потому что он не хотел больше быть её мужем.