Проникновение - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 28

Сверр остановился так близко, что я почти услышала стук его сердца. Наклонил голову. Медленно положил руку на мой затылок — тяжело, весомо. Сердце ухнуло и провалилось куда-то, внутри вскипела лава… Я смотрела в лицо варвара и теряла себя. Жесткие пальцы перебрали мои пряди. Не лаская, а пробуя на ощупь. Умеет ли варвар ласкать? Или берет жестко, по-звериному? Скорее, второе…

О чем я только думаю?!

Ильх потянул вверх, заставляя меня встать на носочки, коснулся губами моей щеки. Невесомо. Почти неощутимо.

— Мне не нравится ваш мир, Лив. Не нравятся запахи, здания, ваша одежда и ваши машины. Но мне интересно, какие вы. Так же, как вам интересно, какой я. Ведь так? Тебя привело на фьорды желание узнать меня. — Он медленно потянул меня за волосы. — Этого ты хочешь, но боишься. Страх и желание держат тебя в плену, ты не знаешь, что сильнее. Ты говорила, что изучаешь людей, но боишься заглянуть даже в свою душу, Оливия Орвей.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — вспыхнула я.

— Может, больше, чем ты сама, — тихо ответил он. — Когда ты победишь страх, то сможешь узнать, что он закрывал своей чернотой. Не раньше.

— Я не понимаю…

— Ты отважна, Лив, — жесткие пальцы погладили мой затылок. Слишком близко… — Но твоя отвага рождена не смелостью. Ты просто не страшишься смерти. Ты равнодушна к ней. Я ведь уже спрашивал, чего ты боишься. Ты нашла ответ?

— Для чего ты это говоришь?!

— Я хочу, чтобы осталось желание, лильган. Только оно.

Ильх посмотрел в глаза. И я хрипло задышала, не в силах сдержать огонь, вспыхнувший внутри. Пожар разгорался внизу живота, лавой выплескивался вверх — к груди, жидким огнем тек по венам. Больно и желанно, сладко и горько… Сверр улыбнулся, ловя отражение чувств на моем лице. И сжал пряди сильнее. Вторая ладонь легла на мою талию. И я ощутила, насколько меньше его…

— Если бы женщины фьордов ходили в таких нарядах, их брали бы прямо на земле, Оливия Орвей, — хрипло сказал ильх. — Там, где поймают. Всех — хоть честных жен, хоть вольнорожденных дев, хоть пленниц.

— Если бы у вас ходили в такой одежде, то вскоре вы перестали бы вообще замечать женщин, — тихо произнесла я, выворачиваясь из его рук. — Не трогай меня, Сверр…

Отступила, настороженно глядя на ильха. Бронзовое тело, усмешка звериная… Чем я думала, когда привела его к себе? Он не знакомый из соседнего города, что мирно поспит в гостевой, он — варвар… Но варвар со своими понятиями чести.

— Снова убегаешь? — хмыкнул он. — Беги, лильган, беги… Ночь длинная. Мы все успеем.

— Ничего мы не успеем! — отрезала я, делая еще шаг в сторону. — Сверр, нам надо поговорить!

— Говорить хочешь? Я слышал, что после соединения женщин тянет на разговор, а у вас, выходит, и до? Надеюсь, хоть не вместо?

— Не подходи! — Я повертела головой, вспоминая, где у меня перцовый баллончик. Интересно, если я вырублю ценный научный экспонат, что сделает со мной комиссия? Шагнула назад, не сводя глаз с ильха.

— Я буду стоять на месте, Лив. Ты и сама придешь. Дорогу своего страха каждый проходит сам, — насмешка пропала, и теперь ильх смотрел обжигающе жадно. — Но я поймаю, если ты споткнешься.

Он замер, я перевела дыхание, и тут… Внутри взорвалось такое вожделение, что я застонала. Мне казалось, что я уже чувствую сильные руки, что трогают меня, валят на ковер… Тело, накрывающее сверху, вдавливающее в пол. Сухие и жесткие губы, целующие меня… Каменные пластины мышц под загорелой кожей, двигающиеся при каждом рывке… Тело варвара, способное доставить мне немыслимое наслаждение…

— Вот видишь, Лив… — даже его голос, тяжелый и хриплый, усиливал мое желание. Если я сейчас так чувствую, что будет, когда ОН прикоснется? По-настоящему?

Я даже не заметила, что сделала шаг. Потом еще один…

Золотые глаза смотрят так горячо, лава внутри кипит…

Еще два шага… И я почувствую на себе его руки, губы, тело…

Шаг.

Судорожный вдох. Рывок… но не к ильху, что смотрит с ожиданием, а в сторону — к полкам. Пальцы сжали гладкий корпус баллончика, тело развернулось… и перцовая струя ударила в лицо варвара!

И тут же меня накрыло приступом паники, воздух закончился. Из глаз брызнули слезы, я ничего не видела и лишь пыталась сделать вдох.

— Глупая лильган, — произнес надо мной проклятый ильх. Те самые руки, о которых я грезила наяву минуту назад, подхватили меня под мышки, легко вздернули, и мои влажные волосы разметал сырой городской ветер. Сверр просто-напросто высунул меня головой в окно!

Отлично. Теперь я наверняка подхвачу пневмонию. Но зато в глазах прояснилось и живительный кислород потек в легкие!

— Дыши, Лив, — за насмешку в этом густом голосе хочется убить.

Я закашлялась и снова вдохнула, вися на уровне пятого этажа и заливаясь слезами. Ну и заодно мрачно размышляя, почему на ильха не подействовала перцовая отрава. На меня вот — очень даже, хотя направила баллончик я правильно, в лицо Сверра. А меня зацепило лишь краешком. Но именно я болтаюсь вниз головой и отчаянно кашляю!

Ильх втянул меня обратно в квартиру, протащил до комнаты и сбросил на диван, не слишком церемонясь.

— Строптивая, — задумчиво произнес он, глядя на меня сверху вниз. Гора мышц, чтоб его… — На моих землях за попытку отравить риара приговаривают к смерти. Мучительной.

— А в моих землях за попытку пристать к женщине сажают в клетку! — огрызнулась я, перестав кашлять и восстановив дыхание. — И держат в ней несколько лет!

Сверр опустился на корточки.

— У вас очень глупые порядки, Лив. Женщина слаба. Ее дело подчиняться.

Я без слов закатила глаза. И что ему ответить? В его мире это так… И мой мир он никогда не поймет. Вытерла мокрые глаза. Сверр снова был слишком близко. И перцовый душ лишь на время ослабил то притяжение, что я испытывала к нему.

— Отодвинься… — сипло выдохнула я.

— Еще и приказываешь? — в золоте глаз вспыхнуло веселье.

— Когда мы пришли на твою землю, то чтили ваши законы! — яростно выдохнула я. — Мы ели вашу пищу, уважали ваши ритуалы, принимали запреты…

— Ты нарушила один из них.

— По незнанию! Нельзя винить меня за то, что я живу не так, как ты, Сверр! Я уважаю твой мир и тебя! А ты нарушаешь законы гостеприимства!

— Уважение? — он положил ладони на край дивана, подался вперед. И я ощутила себя в западне. — Ты говоришь о чести, лильган? Мне не нужно доказывать ее тебе! Никому из чужаков! Моя честь и сила омыты кровью, не тебе судить о них! И не тебе говорить! Я чту законы гостеприимства, но хочу то, что ты предлагаешь сама!

— Предлагаю? — теперь изумилась я. — Да с чего ты это взял?

Ильх подвинул ладони и оказался еще ближе. Навис надо мной.

— Все женщины из-за тумана много говорят? — усмехнулся он. — Или лишь ты, Оливия Орвей? И слишком сильно отрицают свою природу. — Он втянул воздух. — Ты пахнешь желанием, лильган. Ты отвечаешь на мой зов. Я сильнее тебя, я риар. Так зачем ты сопротивляешься?

— Отвечаю на твой зов? — заинтересовалась я, пытаясь отрешиться от лавы внутри. Что-то он уже говорил про зов… — Что это?

Сверр обнажил в усмешке-оскале зубы и вдруг положил ладонь на мой живот. Тяжелое прикосновение заставило меня вздрогнуть.

— Ты это чувствуешь, — сказал ильх.

От его руки по моей коже завертелись огненные спирали. Нет, не на коже — глубже. Внутри… Так сладко… И его лицо было так близко… И мой страх вдруг отступил, оставив лишь понимание, что никто и никогда не волновал меня так, как ильх. Он словно ожившая статуя древнего бога, дикий и необузданный варвар. Сколько наслаждения он может дать мне? Сверр прав, я изо всех сил отрицаю притяжение к нему. И свою женскую природу. Ведь тело уже болит от неудовлетворенного желания, лава внутри сжигает внутренности… И я вижу, как тяжело и часто он дышит, как жадно смотрит… Голодный зверь, а не человек… Тот, кто будит во мне такие грезы, что самой стыдно… И не этого ли хотело мое подсознание, когда я приглашала Сверра в свой мир? Мне нужно лишь перешагнуть через страх…