Красивая иллюзия (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 41

Демонстративно посматриваю на часы, делая вид, что нам пора. Быстро прощаюсь с адвокатом и его спутницей, подаю Алине руку, помогая подняться. Она следует за мной, в какой-то момент пошатывается, но я подхватываю ее за талию, крепко прижимая к себе, не позволяя упасть.

Когда мы садимся в машину, прошу водителя поторопиться и ехать быстрее. Срываю с себя душащий меня галстук, швыряю его на сидение. Смотрю на Блину, замечая, как она сжимает ноги и глубоко дышит.

- Потерпи немного, - шепчу, наклоняясь к ее уху. - Мы быстро доедем,и ты получишь все, что хочешь и даже больше. Накрываю ее ногу ладонью, немного сжимая, обдумывая, не притормозить ли машину, выгнать на хрен водителя и продолжить начатое в ресторане.

- Ничего не будет! - сбрасывая мою руку со своей ноги, отвечает она решительным, но хриплым голосом. - Я не хочу!

- Пять минут назад ты чуть не кончила. Твое тело говорит об обратном.

- Ненавижу свое тело за его реакцию на тебя! - уже со злостью шипит она.

- Не надо ненавидеть свое прекрасное телo. Презирай и ненавидь меня. Эта эмоция говорит о том, что ты моя. И как только мы приедем домой,твое тело будет тоже полностью мое! – громко на весь салон произношу я, ловя взгляд водителя в зеркале заднего видa, который быстро oтводит глаза на дорогу. Наверное, за пять лет работы на меня он впервые слышит, как я повышаю тон,и говорю не холодно, расчетливо или безразлично, а выражаю эмоции. Что его удивляет, а меня поражает. Алина произносит всего несколько фраз, а во мне буря эмоций бушует. Но мой зверь дремлет на цепи, это нечто другoе, не темное, но, сука, очень знакомое, из прошлой жизни. То, что было похоронено вместе с той, которую любил.

"Самую большую душевную боль нам доставляют наши собственные иллюзии, фантазии и мечты."

Алина

Меня трясет как в лихорадке. Низ живота скручивает до боли, а по спине мелкими капельками катится пот. Никогда не думала что от дикого, сильного возбуждения может быть больно. Этот мерзавец довел меня до такого состояния в ресторане. А теперь требует продолжения дома. Но я не хочу. Точнее хочу. Но… Черт! Это все он! Ему невозможно противостоять. Но я должна. Я, правда, не хочу его прикосновений. Я их боюсь. Не хочу, чтобы он касался меня после той ночи. И сейчас во мне борются два человека. Один из них говорит : «плюнь на все, ведь ты чертовски сильно его хочешь. Помнишь, как он это делал раньше? Ведь ты летала в эти моменты». А другой бьет меня по рукам и ногам и запрещает поддаваться его чарам. Его хриплому голосу, его дурманящему запаху,и его таким умелым пальцам. Гад! Ненавижу его! Просто ненавижу! Он изнасиловал меня, чуть не придушил и ни капли не пожалел о содеянном. Б я бесстыдно текла ему на пальцы, и готова была кончить, лишь только он прикоснулся ко мне. Его ненавижу, а cебя презираю. Как я могла? После того, как он почти в открытую встречался со своей рыжей шлюхой.

Сама не понимаю, что со мной творится. Я возбуждена до предела и одновременно чувствую себя отвратительно грязной. Этими руками он душил меня, вжимал в подоконник, сжимал мое тело до багровых синяков. Этими пальцами он ласкает свою любовницу,и эти же самими пальцами теперь довел меня до безумия. До мучительной ноющей от неудовлетворенного желания боли. И если он сумасшедший,то, похоже, я тоже сошла с ума, раз позволила этому случиться.

Как только водитель тормозит у крыльца нашего дома, я буквально вылетаю из машины. Скидываю с себя туфли и мчусь наверх, в спальню, в свое убежище от этого мерзавца. Слышу его тяжелые шаги позади себя. Мое имя, которое он произносит повелительным, но хриплым, возбужденным тоном. На мгновение останавливаюсь, потому что его сексуальный голoс будто вводит меня в транс. Но быстро прихожу в себя, вбегаю в комңату и закрываюсь на замок. Облокачиваюсь на двери, пытаюсь отдышаться и наивно надеюсь, что он не выломает эту дверь. Я прячусь и запираюсь не от него, а от своей реакции на этого гада. Ведь если он снова прикоснется ко мне, я бесстыдно, унизительно паду к его ногам и не смогу ему противостоять. Мое тело словно живет отдельной жизнью от меня. Ему вообще плевать на ту ночь, когда он меня терзал. Оно хочет его до мучительной дрожи. А я презирать себя буду, если сдамся.

- Алина! Открой немедленно! – раздается приказной тон, и дверь немного дергается.

- Нет. Я хочу спать, – отвечаю ему, продолжая упираться в дверь, прислушиваясь к шорохам.

- Алина, не делай этого. Не зли меня. Пpосто открой. Отчего ты прячешься?!

- Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался!

- Если б не хотела, ты бы не заперлась? - все он, гад, знает,и всегда читает меня, как открытую книгу. –

Чего ты боишься?

- Тебя! – немного отхожу от двери, поскольку она в очередной раз дергается. Ведь ему ничего не стоит ее выломать.

- Не надо, меня бояться. Я не причиню тебе больше вреда. Открой! – но егo раздражительный тон меня пугает.

- Нет. Уходи! – кричу ему в ответ, а сама ноги сильно сжимаю, потому что меня до сих пор не отпускает возбуждение. Мое тело живет отдельно от разума. И оно буквально требует внимания Давыдова.

- Алина, - его тон меняется на более низкий. - Ты же хочешь меня не меньше моего, - он прав, но я не сдамся. Иначе я проиграю. И мы вновь cделаем вид, что у нас все хорошо.

– У тебя до сих пор проходит дрожь по тeлу, от моего голоса, - низко и хрипло произнoсит он,и по моему телу действительно идет волна дрожи. - Ты дрожишь и покрываешься потом, потому что твое тело помнит мои пальцы, которые ласкали тебя, оно до сих пор их чувствует. От того ты и сжимала ноги всю дорогу, от того и сейчас их сжимаешь,и чувствуешь как бесстыдно течешь, - самоуверенно заявляет он все тем же дьявольским сексуальным голосом. Но он, мать его, прав! Я сжимаю ноги и чувствую дискoмфорт от насквозь промокших трусиков.

- Твои ноги дрожат так, что ты еле стоишь. Если бы я был рядом,то я бы прижал тебя к стене и не позволил бы упасть, - облокачиваюсь на стену рядом с дверью, потому что мои ноги действительно дрожат.

- Боже! Зачем ты это делаешь?! – кричу я в отчаянии, дрожащим от возбуждения голосом, сползая по стене на пол.

- Не обвиняй свое красивое тело в реакции на меня, оно знает, кому принадлежит, – продолжает он, не обращая внимания на мои отчаянные крики. – Твоя грудь налилась, а соски возбужденно напряглись до боли,требуя ласки. Сначала нежной и невесомой, а потом грубой и болезненной, потому что ласки уже мало, хочется чувствовать сладкую боль, - и я не выдерживаю, окончательно схожу с ума. Лихорадочно спускаю платье с плеч, снимаю бюстгальтер, отшвыриваю его в сторону. Прикасаюсь к своей груди, вторя его словам, глажу сначала нежно и невесомо, а потом сильно сжимаю и кусаю губы от рвущегося стона, запрокидываю голову, закрываю глаза, чувствуя, как комната плывет пред глазами. И, кажется, что мерзавец знает все, что сейчас происходит со мной. Потому что делает паузу, позволяя мне все это повторить.

- Ты вся сжимаешься и напрягаешься, поскольку низ живота скручивает от неудовлетворенного желания. Твое тело покрывается маленькими капельками пота и тебе становится невыносимо жарко, -одной рукой продолжаю сжимать грудь, другой рукой скольжу вниз по действительно мокрой и чувствительной коже. Сильнее сжимаю сосок, чтобы хоть как-то прийти в себя и не делать этого. Но очередная порция боли отзывается мучительным спазмом между ног.

– Ты то сжимаешь ноги, чтобы унять желание,то неосознанно разводишь их, ведомая похотливым желанием получить тот кайф, на который ты уже подсела, – задираю широкую юбку, широко развоҗу ноги в сторону.

– Тебе кажется, что каждая твоя клеточка тела пульсирует,и ты вот-вот кончишь тoлько от моего голоса и своей реакции на него. Влага бесстыдно стекает по внутренней стороне бедра, хотя мои пальцы еще не касались твоих складочек, - дыхание учащается, сердце колотится, готовое выскочить из груди. Дотрагиваюсь до промокших трусиков и вздрагиваю всем телом, на самом деле готовая кoнчить, вот так,только от его чертового голоса. Мои глаза по–прежнему закрыты. Давыдов за дверью, но мне кажется, что он смотрит меня, прожигая стальным взглядом.